… — Ну, как тут наша Алиса? — спросил главврача больницы человек невысокого роста, с редкими русыми волосами, одетый в черный дакроновый костюм, белую рубашку и серый модный галстук. На ногах были лакированные ботинки с длинными носами. Лицо его украшали слегка затемненные очки в золоченой оправе. Вид вполне презентабельный и представительный, вызывающий уважение.
— Более менее, — вздохнул врач.
— Разумеется, она не знает о смерти Павла Николаевича?
— Скрываем пока, по возможности, — ответил врач. — А что там с Филиппом Игнатовичем?
— Глубокая депрессия. Впрочем, это неудивительно. Столько на него всего навалилось… Две смерти, больная жена, двухмесячная дочка на руках. Сами понимаете…
— Да…, — вздохнул главврач. — Ужасное несчастье… А она… Такая нервная, такая впечатлительная… И сколько можно от неё все это скрывать?
— Ладно… Готовьте к выписке.
— Да все готово. После звонка Филиппа Игнатовича мы сделали все, что от нас требуется. Он совершенно прав в том, что её немедленно нужно везти на заграничный курорт. Куда он хочет её везти?
— Полагаю, в Германию. Видимо, на юг Германии, в район Шварцвальда.
Невысокий человек вышел из кабинета и сел в кресло в приемной. Врач выглянул в окно и увидел там шестисотый «Мерседес» стального цвета и ярко-красный «Ауди», дорогие, солидные машины. А затем пошел готовить Алису к выписке. Утром позвонил Филипп и сказал, что он болен и не может приехать за женой. Вместо него приедет его коллега по работе Сидор Артемьевич.
… Примерно через час Алиса, бледная, накачанная лекарствами, вышла из палаты. Сидор Артемьевич пошел ей навстречу.
— Здравствуйте, Алиса Павловна, — улыбнулся он ей. — Я вижу, что вам гораздо лучше. Ни о чем не беспокойтесь, все будет в порядке…
— А что с Филиппом? — еле слышным голосом спросила Алиса.
— Он очень плохо себя чувствует, ему тяжело. И ваша задача взять себя в руки… В такие тяжелые минуты близкие люди должны поддерживать друг друга. И вы можете оказаться гораздо более стойкой, чем ваш муж. Он поначалу держался, но потом сильно сдал.
— Хорошо, я постараюсь. А куда мы поедем?
— Сначала к вам на дачу за Филиппом, а затем едем в аэропорт Шереметьево. Уже взяты билеты во Франкфурт на Майне. Вы с мужем поедете отдыхать в Германию, и туда же прилетит несколько позднее Павел Николаевич.
— А как же Даша?
— Она пока останется на попечении матери Филиппа Ларисы Юрьевны. Вы не можете взять маленькую дочку с собой. Вам обоим надо думать только о себе.
— А мама? Мы же должны похоронить ее…
— Послушайте, Алиса Павловна, это сделает Павел Николаевич. С ним уже говорили. Ваша задача не похоронить себя…
Алиса хотела было что-то возразить, но почувствовала, что у неё нет сил.
Сидор Артемьевич, Алиса и постоянно стоящий рядом с ней Женя Гуреев спустились вниз к машинам.
— Садитесь сюда, — приоткрыл перед Алисой дверцу «Мерседеса» Сидор Артемьевич.
— Но я бы хотела ехать на нашей машине, — возразила Алиса, жалобными глазами глядя на Женю. Но тот стоял молча. Филипп предупредил его, что за Алисой приедут его знакомые, и Женя должен делать все, что скажет Сидор Артемьевич. Умный и проницательный телохранитель, всецело преданный семье Кружановых понимал, что что-то тут не так, что за всем этим кроется нечто странное, но он отдавал себе отчет в том, что не в состоянии сопротивляться приказам. Да и не в его компетенции это было — он простой телохранитель, и не более…
— Ничего, Алиса Павловна, — мягко произнес Сидор Артемьевич. — Вам будет удобно и в нашей машине. Это прекрасный автомобиль, сами видите…
Алиса вздохнула и покорно влезла на заднее сидение «Мерседеса». Женя хотел было тоже сесть рядом с ней, но тут его аккуратно, но властно оттерли от машины. Он хотел было что-то предпринять, но тут произошло нечто необычное… К зданию клиники подъехала серый «Хиндай», и из неё быстро вышел ни кто иной, как маститый кинорежиссер Игнат Рыльцев. Семидесятипятилетний мэтр был одет в модный джинсовый костюм и остроносые сапожки. Он с не свойственной для своего почтенного возраста прытью подбежал к стальному «Мерседесу».
— Алиса! — воскликнул он. — Выйди из машины… Я видел, как ты села…
Алиса вышла из машины и подошла к тестю.
— Дорогая моя, — развел он в стороны свои длинные руки. — Прими мои глубочайшие соболезнования… Какое горе, какая беда свалилась на всех нас! И Светлана Михайловна, и Павел…
— Заткнись…, — прошипел Сидор Артемьевич, пытаясь закрыть ему рот рукой. От ужаса Алису шатнуло в сторону. Женя Гуреев поддержал её.
— Что происходит? — одними губами произнесла белая как полотно Алиса. — Что происходит?
— Вы что?!!! — закричал Рыльцев, отшатываясь от странного человека в черном дакроновом костюме. — Что вы себе позволяете?
— Садитесь в машину, Алиса Павловна, — властно произнес Сидор Артемьевич и моргнул глазом своим людям. Те крепко взяли молодую женщину под руки и попытались посадить в машину. Но та поняла, что происходит что-то странное и непонятное и закричала истошным голосом. На помощь ей бросился Женя Гуреев. Один из нападавших ударил его кулаком в лицо. Но Женя успел увернуться и удар получился скользящим. Затем он отпрыгнул в сторону и вытащил из-за пояса пистолет. Мгновенно передернул затвор и выстрелил в своего противника. Пуля попала тому в правое плечо, и он упал на асфальт. В ответ раздалось несколько выстрелов, и Женя упал замертво. Ошалелый от ужаса Рыльцев бросился было к своей машине, но ему кто-то подставил подножку, и он растянулся рядом с трупом верного Алисиного телохранителя. Сама Алиса все это время кричала таким страшным истошным голосом, что этот голос даже перекрывал грохот от выстрелов.
— В машину ее!!! — закричал Сидор Артемьевич.
На сей раз к ней применили настоящую силу. Ее резко впихнули в машину, и дверца захлопнулась.
— С этим что делать? — спросил один из нападавших.
— С собой! Нечего его тут оставлять. Свидетель…
Режиссера схватили под руки и сунули во вторую машину. Туда же посадили раненого товарища. Машины рванули с места.
