Амар Пури не верил бесполезным молодым английским докторам, прописывающим, по его мнению, совершенно бесполезные английские лекарства. Не верил он ни бесстыдным медсестрам, ни самой больнице. Правда, он доверял "чо-кидару", сторожу, у которого всегда был припасен хороший кусочек ганджи, и с которым он каждый день проводил по часу, сидя в сторожке, куря чилим и рассказывая истории о великих баба. Бам Баба был бы рад помочь, но этот невероятный мир, называемый Ангрезистан, требовал специальных знаний, которых у него не было. Но ведь мой папа вроде английский доктор? Баба вздохнули с облегчением, когда я вызвался позаботиться о том, чтобы Хари Пури хорошо лечили.
Я встретился с доктором Ратором, молодым человеком, держащим себя так прямо, будто он проглотил палку. Доктор никак не мог поверить, что сын хирурга мог стремиться попасть в Индию вместо того, чтобы стать врачом и практиковать в какой-нибудь модной клинике в Лос-Анджелесе. Зачем я здесь, в туберкулезной больнице, зачем хожу босой и пытаюсь приглядывать за безнадежно больным стариком?
— Он никогда не придет в себя, но если это все же случится, это продлится недолго, так как в мозге разрушено слишком много нервных связей, — сказал мне доктор Ратор. Он пригласил меня к себе в дом, но я отказался. Тем не менее мы часто встречались, со временем я понял, что он является профессионалом в своей работе, которую по-настоящему любит, и стал испытывать к нему искреннюю симпатию.
Амар Пури пребывал в растерянности и гневе. Он не верил диагнозу Хари Пури и полагал, что английская медицина ничем не сможет ему помочь. Единственным лекарством для Бабаджи было отвращение проклятия, если уже не было слишком поздно. Амар Пури планировал свои контратаки в дворике Дхармасалы, построив специальный дхуни с огнем, принесенным из храма Кал Бхайрон. Я тоже был привлечен к этой деятельности.
Я вставал рано, принимал душ в подвале больницы и еще до восхода солнца приходил к дхуни Амара Пури. Выпив чай и выкурив чилим, Амар Пури начинал пуджу и яджну магические ритуалы, призванные вылечить Хари Пури Баба. Так продолжалось все утро, но в половине десятого я уже уходил, чтобы проверить, как там Бабаджи и встретиться с доктором Ратором.
Перед уходом я сказал Амару Пури, что мне нужны деньги, чтобы купить лекарства и капельницу для Бабаджи. Он нахмурился, но все же вы-I тащил из-под кровати чемодан, как оказалось, доверху набитый банкнотами. Сколько мне нужно? Тысяча? Десять тысяч? Я сказал Амару Пури, что мне нужна всего лишь сотня рупий и ее вполне хватит, чтобы купить все необходимое для Гуру Джи.
Амар Пури был серьезным баба с суровым и язвительным характером, а после смерти Хари Пури стал еще и раздражительным. Во многих вещах он был непревзойденным авторитетом. Говорили, что, будучи молодым садху, он провел много лет, практикуя аскезу в горах и оттачивая свое владение йогой. В какой-то момент он переехал в пещеру, находившуюся в холмах рядом с Амаркамаком там, где берет начало река Нармада. Теперь эта область называется Мадьхя Прадеш. В одно прекрасное утро какие-то люди наткнулись на его пещеру. Одна из пришедших женщин была очень больна и потому не смогла идти дальше. Ее муж думал, что она умирает, и поэтому пытался доставить ее к ближайшему врачу, который жил в тридцати пяти километрах от этого места. Он попросил Амара Пури разрешить им переночевать в его пещере. Амар Пури был не очень рад подобной компании, в особенности он не желал присутствия женщины, но он пожалел ее и потому ответил согласием.
Он прочитал мантру, достал при помощи больших стальных щипцов вибхути из дхуни и дал его больной женщине. Через десять минут к ней вернулись силы и исчезли все признаки болезни. Свидетели подобного чуда бросились к ногам Бабаджи, и всем им он раздал вибхути и благословения, а затем отослал прочь. "Слава Богам!" — пробормотал Амар Пури, когда они ушли, и вернулся к своей практике. Однако стоило людям услышать о баба, который мог совершать чудеса исцеления, как они стали приходить к нему за даршаном. Просители приносили подношения в виде фруктов, пшеницы и овощей, а Амар Пури давал им вибхути. Иногда он слушал пульс больного человека и затем давал тому собранные травы или пепел, "бхасму", приготовляемую из трав, металла и камней. Всего за год слава Амара Пури разнеслась далеко по всей Индии, равно как и мифологические истории о его могуществе. Поскольку Амар Пури больше никогда не оставался один, он стал пребывать в отвлечениях и потому решил уйти.
Однако проснувшись в середине той ночи, когда он принял решение об уходе, он увидел пятерых вооруженных ножами мужчин, которые требовали у него золота. Они били Бабаджи, что-бы заставить его говорить. Но тому нечего было сказать, так как никакого золота не было и в помине. В одном из слухов об Амаре Пури говорилось о том, что он алхимик. Надо сказать, что частично это было правдой, но дальше в истории говорилось, что Амар Пури способен превратить железо в золото, и что он хранит сотворенное им золото прямо в своей пещере.
Однако грабителям не повезло, и они не нашли ничего желтого и сверкающего. Разозленные, они порезали бедного Амара Пури своими ножами, забрали вещи и бросили баба умирать. Придя в себя, Амар Пури подобрал свои выпавшие внутренности и, держа в руках собственный кишечник, прошагал тридцать шесть километров До города, держа собственный кишечник в руках. Местный врач запихнул вывалившиеся внутренности туда, где они и должны были находиться, и зашил раны. Все это происходило в антисанитарных условиях, без анестезии и антибиотиков. После операции Амара Пури поместили в близлежащий ашрам, где он и стал поправляться. История говорит, что в течение года на его теле не осталось ни одного шрама. А через два года все грабители умерли странной смерью.
Но на самом деле шрамы не исчезли. Просто они проявились не снаружи, а внутри. Амар Пури перестал смеяться. У него осталось чувство юмора, но глубокий грудной смех, которым он когда-то славился, исчез так же, как и морщинки от улыбок в уголках его глаз.
Мы поддерживали между собой очень формальные отношения. Я обращался к Амару Пури как к Гуру Джи, старался в его присутствии держать спину прямо и вообще строго придерживаться этикета садху. Я совершенно точно прикасался к его ногам намного чаще, чем это было нужно. Амар Пури часто распекал меня за то, что мои ноги вечно оказываются в непотребных местах, ругал за пятна на дхоти, то есть вел себя, как сержант новобранцев. Если я принимал омовение в четыре утра и начинал практиковать в полпятого, он говорил мне, чтобы я мылся на десять минут раньше. Для Амара Пури я был никто иной, как варвар.
Моей Библией стал "Универсальный самоучитель хинди", книга, которую имел любой мало-мальски серьезный иностранец в Индии. Вначале я изучал ее, потом стал использовать в качестве справочника или просто читал в свободное время одну-другую страницу оттуда. Однажды я никак не мог найти завалившийся куда-то самоучитель. Я не имел ни малейшего понятия, куда я его засунул. Нельзя сказать, что у меня было много вещей. Куда же он делся? Словно какой-то невидимый дух забрал у меня книгу, считая, что мне она больше не нужна.
Загадка разрешилась несколько дней спустя. У странствующих садху нет столов, в ящики которого можно было бы складывать вещи и документы. Но все же есть необходимые вещи, которые не уместятся в сумку желаний, тогда их хранят под свернутым в рулон матрацом. У Амара Пури Баба в этом месте хранилась целая масса всяких полезностей, и именно там я и увидел свой самоучитель в тот момент, когда баба полез за заначкой ганджи.
Пытаясь понять происходящее, я наконец догадался, что Амар Пури был расстроен моим знанием хинди и потому решил сам учить английский. На следующий день я стянул книгу из-под матраца. Последующие несколько недель самоучитель то и дело перекочевывал из сумки обратно под матрац и снова в сумку. Амар Пури так и не выучил английского, но зато это происшествие стало основанием для настоящих и глубоких отношений между нами.
