Всё же через час, когда светские темы были исчерпаны, Бейли решил атаковать.

— Моё правительство, — начал он, стремясь придать своему голосу твёрдость дамасской стали, — хотело бы знать: когда войска эмирата начнут активные действия против большевиков?

В заплывших глазках Алим-хана промелькнула какая-то искра и сразу же потухла.

— Войска ислама всегда готовы к битве с безбожниками, ибо сказано в Коране: сокруши врага своего, отдай на поругание дом его… — Эмир сморщил лоб, согнав в гармошку жирные складки. — Как там дальше? — Не дождавшись подсказки, закончил со вздохом: — Так и передайте его величеству и господину премьер-министру.

— Но нас интересуют конкретные сроки, — настаивал Бейли. — Мы должны строго увязывать наши действия с вашими.

И тут Бейли увидел, что доселе неподвижное лицо эмира вдруг расплылось в сладчайшей улыбке,

— Но ведь это не от нас зависит! Это зависит от англичан. Как только войска генерала Малессона прорвут Закаспийский фронт красных, моя доблестная армия тут же… Вот так.

Хорошо тренированному, бывавшему в сотнях переделок шпиону стало не по себе. «Да он не так прост, этот рохля, — подумал Бейли. — Этот купчик, если захочет, возьмёт свою цену». А вслух сказал:

— Прорыв Закаспийского фронта — дело считанных дней.

— Очень хорошо, — кивнул головой Алим-хан. — Но мы хотим действовать наверняка. Англичанам приходилось сражаться с русскими? Да, помню, в Крымскую войну. Вы их тогда победили? Да, помню, победили. Мы тоже сражались с русскими., но… — Эмир выдержал паузу. — Но не победили. Дважды проигрывать сражение под стенами одного и того же города владыкам из династии Мангитов не подобает.

Тут Бейли почувствовал, что потерял нить мысли его высочества — он плохо знал историю Бухарского эмирата.

— Я не совсем понимаю, о чём вы говорите…

— Сейчас поймёте, — нежно улыбнулся эмир и хлопнул в ладоши. Он приказал вошедшему слуге разыскать в библ потёке трактат Ахмада Дониша «История Мангитской династии» и прислать его в зал приёмов вместе с придворным чтецом. — Наш гость, наверное, не знает, кто такой Дониш? Это был очень зловредный старик, служивший при дворе моих предков. Жаль, что они не догадались вовремя перерезать ему глотку, но книга его, хоть и полная крамолы, всё же может заинтересовать нашего уважаемого гостя. Пусть господин майор послушает рассказ о том, как мой дед Музаффар пытался однажды взять Ташкент.

Не прошло и десяти минут, как в комнату вошёл чтец с толстым свитком под мышкой и, почтительно поклонившись собравшимся, принялся за чтение.

— «… Там, где остановился эмир, возвышался пышный царский шатёр. От него до поля сражения был примерно один фарсах, так что звук литавр достигал до его шатра. Эмир под тенью шатра был занят игрой в шахматы. Толпа чтецов читала газели. Эмир следил за тактом барабанного боя, постукивая ногой. Временами он приказывал отправить прислужника к начальнику артиллерии Салимбию и начальнику войска Ширали с приказом сохранить русскую казну, чтобы она не попала в руки нукеров и чтобы они не разграбили её и не убивали бы много русских, а брали живыми, чтобы затем включить их в состав сарбазов и они выполняли бы военную службу. А в тылу войска Яхья Ходжа Туркмен, который имел звание ахунда и отличался глупостью, забросив конец чалмы за спину и держа в руках большой лист, перечислял превосходства священной войны и призывал воинов к стойкости. Но в это время русские, начав атаку, захватили пушки и два-три раза одарили картечью борцов за веру ислама. Все как будто ожидали возможности бегства и предпочли бегство стойкости. Первым побежал Яхья-ахунд, сбросив чалму. Тогда доложили его высочеству, что войско изменило и обратилось в бегство. Эмир в полной растерянности вскочил на неосёдланную лошадь, не успев надеть халат и чалму на голову… Так, бросив шахматы, он сел на коня и ускакал… Во время бегства эмиру некогда было даже справить своей нужды, и он это сделал с седла, замочив свои штаны; и лишь к вечеру, добравшись до кишлака Хавас, он сошёл с коня. Нескольким слугам, которые присоединились, приказал помыть одежду. Утром, к восходу солнца, стали собираться вокруг него некоторые военачальники. Эмир украсился свежей одеждой. Таким образом, когда добрался до Самарканда, к нему присоединилось около пятисот человек. Примерно двести тысяч человек войска были рассеяны».

Эмир взмахнул рукой, и чтец в мгновение ока исчез за дверью.

Бейли криво улыбался.

Безучастный ко всему Камол, не проронивший за весь вечер ни слова, спросил:

— Сколько солдат было у русских?

— Батальон, — ответил за эмира тупчи-баши.

— Батальон — и двести тысяч… Да, арифметика… — протянул Бейли.

После визита в Арк Бейли доносил Маккартнею:

Переговоры с эмиром и его военным министром были вполне успешными. Администрация эмирата полна решимости выступить против большевистского правительства в Ташкенте, однако она нуждается в дополнительных ассигнованиях и поставках вооружения. В связи с этим прошу вашего содействия в деле быстрейшего формирования и отправки караванов с оружием. Необходимо усилить армию эмира артиллерией (лучше всего пушками Гочкиса) и пулемётами. Кроме того, было бы желательно увеличить контингент афганских добровольцев из числа офицеров, недовольных нынешним режимом в Афганистане.

Рассчитывать на вступление эмира в войну против Туркреспублики пока не приходится, но после усиления его армии такая возможность будет не только вероятной, но и очевидной.

Прошу ускорить необходимые приготовления.

Я остаюсь в Бухаре под покровительством хорошо известного вам полковника Тысячникова. Пароли для связи и явки остаются прежними».

Поздним вечером Ахмад возвратился в домик дядюшки Исмаила. Рябинин сидел на курпаче, низко согнувшись, придвинув масляный светильник почти к самому носу, и что-то тщательно заносил в блокнот.

— Что это ты? — спросил Ахмад.

— Понимаешь, товарищи — они только что разошлись — собрали для нас столько данных, что я не в силах удержать всё в голове.

— А если нас поймают с твоим блокнотом?

— Ну и пусть. Всё равно ничего не разберут: я зашифровал записи.

— Ты знаешь шифр? — удивился Ахмад.

— Ничего я не знаю. Вот, скажем, в Бухаре сейчас расквартировано 8670 солдат. Пишу: «Бухара — 8670 килограммов урюка». Дальше: пушки обозначаю тыквами, пулемёты — редиской, склады боеприпасов — баштанами. И так далее. В случае чего пусть думают, что я крупный торговец овощами и фруктами.

— А не перепутаешь?

— Нет. А если мы оба выучим шифр, так и подавно. В случае чего ты меня поправишь.

Ахмад устало опустился на курпачу рядом с Мишей и тронул его за плечо.

— Мазофшо, а ведь я тоже не напрасно просидел целый день в чайхане Исламбека.

— Ну…

— Видел двух старых знакомых: майора Бейли и Камо— па Джелалиддина.

— Кого?! — вскочил на ноги Рябинин. — Откуда ты знаешь Камола?

— Как откуда? — удивился Ахмад. — Это лучший друг муллы Акобира. Я ему сто раз плов подавал, руки ему мыл и даже ноги. Может быть, ты тоже его знаешь?

Рябинин рассмеялся.

— Да как тебе сказать, Ахмад. Никогда я его в жизни не видел, но письма его читал не раз — и в Астрахани, и в казахской степи. Это крупный шпион.

— Конечно, шпион, хоть и прикидывается торговцем. Бейли с ним считается, а мулла Акобир просто боится.

— Так что же делали твои знакомцы?

— Около полудня они вошли в ворота Арка и часа через два покинули дворец.

— Надеюсь…

— Правильно надеешься. Я проследил за ними. Они вместе прошли к дому полковника Тысячникова, Бейли постучал и вскоре исчез за воротами, а Камол двинулся дальше. Он долго петлял по городу, однажды я чуть не потерял его в толпе, пока, наконец, не вышел к Самаркандским воротам. Там есть небольшое медресе с круглым двориком и кельями для мулла-бачей. Вот в одной из таких келий он и скрылся.

— Чья келья, знаешь?