Скудный лунный свет просеивался через витражи, но его не хватало, чтобы осветить огромное помещение. Держась ближе к центру, чтобы не наткнуться на висящие вдоль стен мумии, Марика и Гнус в потёмках пробирались к выходу. Разбойник был ещё слишком слаб. Он тяжело опирался на девочку и едва волочил ноги. Паук скрывался во тьме, но его присутствие ощущалось то в едва слышном шорохе под потолком, то в мелькнувшей на фоне окна тени.

Внезапно сверху что-то упало, чуть не накрыв беглецов. Марика и Гнус в ужасе увидели, что гигантский паук нависает над ними. Раскачиваясь на прочной нити паутины, лохматый монстр неотвратимо спускался вниз.

Марика и Гнус бросились наутёк. Откуда только у разбойника взялись силы. Не помня себя от страха, они выскочили из башни и оказались под покровом звёздного неба.

Ноги у Гнуса подкосились, и он ничком упал на булыжную мостовую. Марика без сил присела рядом. Она жадно вдыхала свежий воздух, постепенно приходя в себя от пережитого потрясения.

Гнус долго молчал, а потом закашлялся. Скоро Марика поняла, что приняла за кашель смех. Разбойник хохотал. Он с усилием поднялся в полный рост, победно взметнул руки и воскликнул:

— Спасён! Я спасён, холера тебя возьми!

Видя его неподдельную радость, Марика тоже улыбнулась. Пора было уходить. Девочка медленно встала с мостовой.

Ощущение свободы наполнило разбойника силой. Он уже не казался жалким и желчным, как прежде. Гнус хлопнул Марику по плечу и сказал:

— Не знаю, с чего ты взяла, что несёшь беду, но лично мне ты принесла удачу.

Марика вспомнила слова Дупляка, что если осчастливить хотя бы одного человека, то сразу же перестанешь быть несущим беду.

— Значит, теперь я больше никому не принесу несчастья, — обрадовалась она.

— Тебя это волнует? — спросил Гнус.

— Конечно. Мне пришлось тайком сбежать от друзей, чтобы не причинить им зла, но теперь я могу отыскать их, и мы снова пойдём вместе.

Разбойник смерил Марику насмешливым взглядом.

— Глупо. Впрочем, от большого ума на паутину не полезешь. Хорошо, что ты такая, какая есть. Я доведу тебя до города. Долг платежом красен. Пускай не думают, что Гнус такой уж гнусный подлец.

Город спал за высокими крепостными стенами. Городские ворота были закрыты до утра. Здесь не жаловали ночных гостей.

— Заперлись. Крысы, — презрительно процедил Гнус.

— Ничего. Можно переночевать в поле. Трава густая и мягкая, как перина, — сказала Марика.

Девочка смертельно устала. Глаза слипались. Сказывались несколько бессонных ночей подряд. Марика была привычна к ночёвкам под открытым небом, но Гнус не разделял её желания до утра торчать под городскими стенами.

— Ну уж нет. Такая романтика не по мне, — отказался он. — То комары зудят, то муравей залезет под рубаху и ползает, да ещё норовит укусить. Пускай нищие почивают на травке. У них шкура толстая.

— Но ведь ворота всё равно заперты, — возразила Марика.

— Только не для меня, — самодовольно усмехнулся разбойник. — К тому же у меня ещё много дел.

Гнус уже полностью оправился от пребывания в плену и был на удивление бодр, как будто близость города придавала ему сил. Он повёл Марику вдоль городской стены и остановился возле густых зарослей шиповника. Раскидистые кусты вымахали в человеческий рост.

— Лезь за мной, — позвал разбойник. — Только осторожней. Тут кругом шипы. Колются заразы.

Он раздвинул ветки и поднырнул под шиповник. Марика последовала за ним. Колючие стебли цеплялись за волосы и одежду. Кусты скрывали подкоп под стеной. Лаз был достаточно широким, чтобы через него мог пролезть взрослый мужчина, а хрупкой девчушке это и вовсе не составило труда. Гнус подал Марике руку, и она оказалась по ту сторону крепостных стен.

— Иди тише и помалкивай, чтобы не напороться на стражу, — приказал разбойник. — Дальше от городских ворот будет поспокойнее.

Он крадучись направился по узкой улочке, но внезапно замер, обернулся к Марике и приложил палец к губам, делая знак притаиться. Из-за широкой спины разбойника девочка не видела, что его насторожило. Они немного постояли, а потом Гнус сделал шаг в сторону и молча указал Марике на двух стражников. Блюстители порядка, растянувшись на земле, удобно устроились в нише между домами и сладко похрапывали.

— Бьюсь об заклад, им снится, что меня слопал мерзкий паук, — шепнул Гнус.

Он окинул взглядом натянутые между домами бельевые верёвки и криво усмехнулся.

— Сейчас я сыграю с этими сонями неплохую шутку.

Примерившись, Гнус подпрыгнул, ухватился за выступ в стене, подтянулся и залез на балкон. Оттуда он без труда дотянулся до верёвки с висящими на ней одинокими подштанниками, сорвал её и спрыгнул вниз.

— Зачем ты это сделал? — спросила Марика.

— Тс-с, увидишь, — подмигнул ей разбойник.

Он на цыпочках подкрался к стражникам, водрузил подштанники наподобие флага на прислонённое к стене ружьё, а потом обвязал один конец верёвки вокруг сапога одного стражника, а другой — вокруг другого. Повернувшись к девочке, Гнус усмехнулся:

— Нечего спать на посту. Им за это из казны деньги платят и дают даровую жратву. Это мне приходится добывать пропитание самому.

У Марики не было сил оценить его шутку. В голове мутилось от переутомления и недосыпа.

— Нам ещё далеко? — спросила она.

— Смотря куда ты собираешься. Тут наши пути расходятся, — ответил разбойник.

— Я думала, ты поможешь мне устроиться на ночлег, — растерялась девочка.

— Ты, конечно, меня спасла и всё такое. Но я привык жить сам по себе и не собираюсь вешать себе на шею обузу, даже если это такая хорошенькая девчонка, как ты. Ясно? — сказал Гнус.

Марика кивнула. Что ж тут было не понять?

— Вот и славно. Бывай.

Гнус кивнул Марике на прощание и скрылся за углом.

Девочка побрела по тесным улочкам незнакомого города. Она едва переставляла ноги от усталости. Жизнь приучила её не привередничать. Если надо, Марика могла заснуть и на голой земле, но она брезговала пристроиться на ночлег на мостовой, где по канавам вдоль домов стекали нечистоты. Местами улочки были такими узкими, что, расставив руки, можно было коснуться противоположных домов.

Проплутав по сонному городу, Марика вышла на базарную площадь. Деревянные столы, которые днём ломились от товара, сейчас были пусты, а некоторые служили постелью для тех, у кого не нашлось другого приюта. По краю площади расположилось несколько телег, в которых, чтобы не тратиться на постоялый двор, спали заезжие торговцы. Здесь можно было остановиться на ночлег, не привлекая к себе внимания. Девочка взобралась на грубо сколоченный стол, положила под щёку ладонь и тотчас заснула.

Её разбудил шум. По площади, перекликаясь, бежали люди. Было светло как днём. Марика спросонья подумала, что наступило утро, но тут увидела, что в небо вздымаются столбы чёрного дыма. Наискосок от базарной площади горел богатый дом, а чуть поодаль ещё один. Пламя рвалось из окон, озаряя небо тревожными сполохами.

Люди с тазами и вёдрами высыпали на улицу. Каждый старался внести лепту в тушение пожара, но от таких помощников было больше суеты, чем помощи. Трезвон колокола возвестил о приезде пожарных. Не жалея сил, они насосами качали воду из цистерны, пытаясь усмирить бушующее пламя, но силы были неравными. Трёх пожарных расчётов не хватало, чтобы погасить огонь сразу в двух пылающих домах. Вода в цистернах быстро заканчивалась, и тогда приходилось вновь гнать лошадей к реке.

От колодца до дома выстроились люди. Они передавали из рук в руки вёдра с водой. Марика встала в цепочку.

Дом держался из последних сил. Каменным стенам был не страшен пожар, но огонь подтачивал деревянные перекрытия и балки. Наступил момент, когда они не выдержали. Крыша рухнула и погребла под собой всё, что было в доме. В небо взметнулся миллион огненных искр. Следом обрушилась кровля второго дома.