- Безумец! – вскричал Кецалкоатль. - О какой родине говоришь ты?
- Ты, верно, забыл, великий вождь, что пленили меня у полосы прибоя. И приплыл я туда на большой пироге из Моря Мрака! Я родился на берегу Ладоги... И не забыл свою родину!
- Он больше не может оставаться тлакатеккатлем ! — прорычал старший жрец Чикчан. Его сухое, изрытое морщинами лицо дергалось от злобы. — Я тебя предупреждал, великий вождь! Нельзя верить чужаку!
- Переплыв Океан, я прославлю твое имя в северных землях! - сказал Варяжко, уже понимая, что его участь решена бесповоротно...
- Нет! - оборвал его Топильцин. – Ты предал меня, и потому, ты больше не тлакатеккатль! Завтра же ты ляжешь на жертвенный камень!
Холодная ярость поднялась в душе Варяжко. Что ж, Кецалькоатль сам выбрал свой путь... Он выхватил из кожаных ножен обсидиановый нож и точным ударом пробил сердце тлатоани…
Мгновение Топильцин стоял неподвижно, сверля Варяжко тускнеющим взглядом. Потом его мощная фигура качнулась, и он упал ничком. Наклонившись над телом, Варяжко сорвал с его шеи нефритовую пластинку, на которой был искусно вырезан Пернатый Змей…
Облачный Змей - Чикчан беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег. Он даже не пытался сопротивляться, когда Варяжко ласково обнял его, приставив нож к горлу.
- Ты выведешь меня из дворца, - тихо сказал Варяжко. - А сейчас позови жреца.
Старший жрец так резко и поспешно кивнул головой, что с его головы едва не слетел частокол из перьев. Напряженным голосом он окликнул помощника. Тот вбежал, ничего не подозревая. Притаившийся у входа рус, одной рукой зажал ему рот, другой – нанёс тяжёлый удар ножом в грудь, мягко опустив тело на плиты пола...
Чикчан начал часто икать от страха. Варяжко выразительно потряс ножом, и старик замер.
-Вставай, Змей! Помоги мне!
Вместе с Чикчаном он подтащил труп Кецалькоатля к узкому проему окна и сбросил вниз - в горный поток, омывающий подножие дворца. Туда же отправился и мертвый жрец.
- Пошли, - Варяжко потряс жреца за плечо. - Не вздумай поднять тревогу, когда пойдем мимо стражи.
Чувствуя у ребра острие ножа, Чикчан медленно двинулся вперед, справа от Белого Орла. Со стороны все выглядело так, будто они о чем-то тихо беседуют, касаясь друг друга плечом. Воины охраны с бесстрастными лицами стояли между колоннами. Факелы в их руках шипели и потрескивали, освещая площадку оранжевыми бликами.
Варяжко и Чикчан неторопливо спустились вниз, миновали площадь, где горели костры и вокруг них вповалку спали воины мешика и тольтеков. У темного края площади, спали его отборные воины, одетые в тильматли красного цвета с белой полосой. Хотя яркие наряды делали их обладателей прекрасной мишенью на поле боя, зато всем вокруг сразу становилось ясно, что перед ними — опытные и доблестные воины. Около них Варяжко остановился и сказал Чикчану:
- Молчи до конца жизни, старый Змей! Если вздумаешь поднять шум, меня, конечно, схватят. Но я назову тебя своим сообщником – ты ведь помогал мне сокрыть следы убийства?! Ты тоже погибнешь в яме пыток. Ты понял меня?
Облачный Змей молчал… Да, и что он мог сказать?...
- А теперь прощай, Змей с вырванным жалом. Тебе придется круто извернуться, чтобы объяснить жрецам и воинам мешика, - Варяжко насмешливо улыбнулся, — все чудеса этой ночи. Ну, а я ухожу, старик. Навсегда.
Белый Орёл исчез в темноте… Глядя вослед русу, Чикчан злобно пробормотал:
- Тебя покарают великие боги, чужак... Ты не уйдешь от мести!
Но Облачный Змей прекрасно понимал, что Ицтак Куаутли уйдёт безнаказанно. Никто никогда не узнает правды о кончине великого Кецалькоатля. Он, Чикчан, создаст легенду о великом тлатоани Топильцине Кецалькоатле, которая переживет века…
Глава 9
Ночь была на исходе, когда отряд Белого Орла подошёл к городским воротам. Стража – десять воинов личной охраны Кецалькоатля тут же шагнула вперёд, направив копья в грудь воинам.
- Я – Ицтак Куаутли - тлакатеккатль! Вы не смеете задерживать моих воинов!
- Мы знаем, кто ты! – сказал один из стражей. – Мы позовём начальника стражи!
Быстро отыскался начальник охраны Кецалькоатля, и Варяжко отвёл его в сторону, под свет факела. Достав из складок тильматли нефритовую пластинку тлатоани, он показал её стражнику. Тот почтительно склонил голову.
- По воле Великого вождя мы уходим, чтобы выполнить его приказ. Ты должен пропустить нас!
- О, Ицтак Куаутли! Ты великий тлакатеккатль! Но ты знаешь закон: когда тлатоани в городе, только с его личного повеления кто-то может войти в город или выйти из него! Я не могу выпустить вас!
- Глупец, никто не должен знать о нашем уходе, поэтому мы идём скрытно! Ты хочешь, чтобы я поднял сейчас на ноги всю дворцовую стражу, жрецов и рабов, чтобы все они узнали о нашем тайном задании?!
- Но я не…
- Разве недостаточно тебе личного знака Кецалькоатля?! – грубо прервал его Варяжко, снова показывая пластинку из нефрита. – Великий вождь не будет доволен, если узнает, что по твоему недомыслию мы не смогли выйти вовремя! Решай!
Начальник стражи, вняв доводам Варяжко, махнул, наконец, рукой, и стражники опустили копья.
Бесшумно ступая в мягких мокасинах, отряд вышел за ворота и растворился в ночи…
Уйдя в джунгли, Варяжко стал, наконец, свободным! У него словно выросли крылья! Он устремился к морю, уже ощущая его призывный прибой… Его плечи оттягивала кожаная сума с золотом и драгоценными камнями - военная добыча за годы походов. Этого вполне хватит на постройку нескольких лодей, и он снова будет зваться Варяжко – покоритель морей. И гусляры будут слагать песни о том, как он дважды переплыл Море Мрака, побывал в сказочных странах и сумел вернуться назад.
Быстроногие, закаленные в бесконечных сражениях и походах воины едва поспевали за широко шагавшим тлакатеккатлем.
Пять суток шел отряд Белого Орла к морю, делая лишь короткие привалы. Воины продирались через джунгли, шли сквозь заболоченную сельву, карабкались на перевалы, преодолевали реки и ущелья. И лишь когда оставшиеся за спиной очертания горных вершин почти слились с туманной дымкой, Белый Орёл дал измученным воинам передышку. Впервые мудрый и всегда осторожный тлакатеккатль , всеми помыслами устремившийся к близкому уже побережью, нарушил свои же правила и не выставил посты вокруг лагеря… Усталые воины просто упали на землю и мгновенно уснули.
Как ни обессилел Варяжко за время долгого пути, но уснуть он не мог: слишком велико было желание ощутить под ногами качающуюся палубу, увидеть пену прибоя и необъятную морскую даль...
Тёмно-лиловое небо, казалось, придавило сельву, растекаясь по ней липким удушьем. Все застыло, оцепенело. И только тишина, тягучая, густая, властвовала над лагерем забывшихся в глубоком сне воинов. Где-то чуть слышно завыл койот. Потом звук повторился ближе. Варяжко поднял голову, затем присел. Напрягая зрение и слух, он пытался понять, почему осторожный зверь, обычно избегающий встреч с людьми, приближается к ночному лагерю мешика.
Стрела просвистела по-змеиному тихо и тонко. В бешенстве Белый Орёл ударил себя кулаком по колену. В стремлении поскорее достичь Океана он пренебрёг безопасностью своих воинов! Не высылал дозоры, не выставлял боковое охранение… Он только шёл и шёл вперёд… До моря оставалась какая-нибудь тысяча полетов стрелы, и тут-то их людей выследил большой отряд какого-то дикого племени. Не было сомнений в том, что дикари обнаружили мешика еще на границе своих владений и скрытно преследовали, чтобы напасть в темноте. Ни мешика, ни майя не нападали ночью, но для диких племён ночь всегда была временем охоты.
