Неужели онаснюхалась с молодым черкасом, который пропал с креста? И когда только успела?На глазах у русов? А почему бы и нет? Они не просыхают уже столько дней! Да ихсамих можно выкрасть в любое время, как баранов! Что ж, вполне возможно, чтоснюхалась… Но что же с ней сделать? Наказывать ее нельзя… Нельзя ссориться с русами!Ах, какая досада! Ну, ничего… всему свое время! Однако нужно хотя бы найти ивернуть беглеца! Нужно поговорить с ней. Ласково поговорить. Позвать отца,рассказать ему все о ней. Вместе надавить, пожурить по-отцовски. Сучка,конечно, распустит сопли и сознается. А мы ее простим великодушно. Простим замолодость и уважение к русам. Конечно, простим, разве мы не умеем прощать?Христиане врут, что прощают всех направо и налево. Им прощать-то некого! Чтомогут сделать все эти нищие проповедники? Что и кому? Поэтому они и прощают,что ничего все равно не сделают. Они свое бессилие прикрывают благороднымипобуждениями. Вот ты попробуй простить, когда в твоих силах сделать все! Когдаот твоего слова зависит жизнь тысяч и тысяч! Когда это не пустые фразы, а действительнореальный поступок. Простить – это великий поступок, сотрясающий основы всегомирозданья. Поступок, оставляющий какое-либо деяние без последствий, беззавершения, без конечного результата. Это в корне неправильно! Это – незаконно!Это может сломать весь мир, весь порядок в мире! Справедливость требует своеготоржества, нельзя его останавливать.

Как жепростить? Ведь Закон требует справедливости! Девчонка нарушила Закон. Наплевалана Суд! Такое нужно обязательно наказывать! Но нельзя! Нельзя!

Каган мучилсяи не знал, как поступить. Он позвал мудрецов. На траве расстелили ковер. Пришлистарцы, уселись, разложили свитки и стали степенно спорить. Каган слушал ихмолча. После непродолжительного диспута старцы пришли к общему мнению, и Каганс ним, похоже, согласился. Ему помогли забраться на лошадь, он позвал Михаила истал говорить русам:

– Сегодняночью, когда мы мирно почивали, некие злодеи, преисполнившись неуважением кнашему и вашему суду, помогли бежать одному преступнику. Их было двое. И они,как ни странно, были русскими…

В толпеподнялся ропот. Каган продолжил.

– Мы, своеймилостью, готовы прощать до бесконечности своим гостям, учитывая многиеобстоятельства. Но Закон – есть Закон! Скажу вам больше: одним из злоумышленниковбыла Венеслава, которую я люблю как дочь! – Каган улыбнулся, изображая отцовскуюлюбовь.

Толпа русоввзорвалась криками:

– Ты врешь! Тыклевещешь!

Каганпримирительно продолжил:

– Успокойтесь,успокойтесь, друзья мои! Что не простишь молодости? Нельзя же карать неразумныхчад за их ошибки? Мы знаем, что у наших детей впереди идет не умысел, аотсутствие умысла. А раз нет умысла, то и карать не за что! И мы великодушно еепрощаем! Пусть ее уважаемый отец сам решает ее судьбу! – ласково улыбнулсяКаган. – Но мне бы хотелось, чтобы мои дорогие гости помогли восстановить мнеправосудие. Преступник, который учинил подлое убийство ваших людей и моихгостей, должен понести заслуженное наказание! Согласны ли вы с этим?

– Согласны!

– Тогдаприведите сюда Венеславу. Пусть она скажет – где он?

– Венеславу,Венеславу сюда!

Из толпы вышелхмурый Ратко, который железными пальцами сжимал руку дочери выше локтя. Онвытолкнул ее вперед. Она встала, опустив голову.

Каган спросил:

– Скажи, дитямое, где черкас, которого ты спасла. Не бойся, мы ничего тебе не сделаем. – Онласково засмеялся. – Не бойся нас, мы – твои друзья!

   Беловскийпереводил слова Кагана, судорожно размышляя. Что делать? Нужно выручатьВенеславу! Но как? Может быть, сознаться, что это он выкрал Захарию? Скорее всего,так и придется сделать… Каган продолжал:

   –Неразумная девочка, видимо, попала под коварное влияние молодого и наглогочеркаса. Отцу я бы посоветовал повнимательнее следить за собственной дочерью.

Ратко скрипнулзубами.

– Но это ихсемейное дело. А нам бы хотелось спросить у Венеславы: кто был с тобой? Назовиего имя!

Венеславастояла молча, не поднимая глаз.

– Милое дитя,мы прощаем тебя, уважая твоего славного родителя. И мы сейчас же отпустим тебя.Тебе не следует так сильно волноваться. Только назови нам твоего сообщника! Илипокажи – где беглый преступник!

Венеславапродолжала стоять не двигаясь. Каган понимал, что это может продолжаться вечно,что девчонка упряма и одними словами из нее ничего не выудишь. Но что былоделать дальше? Он растерялся. Мудрецы говорили, что для свершения правосудия впринципе достаточно было бы наказать одного сообщника. Но как его узнать?

Беловскийготов был уже сознаться в любой момент, чтобы помочь Венеславе, но ждалобострения. На берегу повисла пауза, которую нарушил долговязый следопыт. Онподошел к Кагану и что-то тихо ему сказал. Каган удивленно и радостнораспрямился в седле и громко позвал:

– Михаил,подойди ко мне, друг мой!

Михаилподошел.

– Михаил, будьлюбезен, подойди к тому месту, куда укажет тебе этот человек.

Долговязыйвзял Беловского за рукав и провел по песку перед крестами. Каган спешился иподбежал к ним. Потом он попросил Михаила подозвать к ним Ратко и Венеславу.Михаил подозвал. Когда они подошли, Каган торжествующе сказал:

– Посмотри,мой русский друг и гость, на эти следы. Вот эти оставлены ночью. Видишь, тутваряжский башмак и женский сапожок.

Михаил перевели эти слова.

– А теперьпосмотри, уважаемый, на следы твоего толмача!

Кагануничтожающе посмотрел на Беловского. Но тот выдержал взгляд и перевел слово вслово. Ратко склонился над песком, потом посмотрел на Михаила:

– Зачем ты этосделал, Мишка?

Тут вмешаласьВенеслава:

– Отец, это яего попросила!

– Она лжет!Замолчи, Венеслава! – закричал Беловский. – Ратко, она выгораживает меня, неверь ей!

– Я и не верю…Но ты-то зачем это сделал? Зачем ее впутал в это?

ВмешалсяКаган:

– Михаил, незабывай переводить мне все, что вы говорите! Для чего я тебя держу?

– Онспрашивает у меня, зачем я это сделал.

– Да, отличныйвопрос! Мне тоже интересно – для чего ты это сделал?

Беловскимолчал. Он не знал, что говорить. Еще не придумал. Каган опередил его: –Впрочем, можешь не отвечать! Я и так знаю! Переводи мои слова русам!

Беловскийперевел.

– А теперь, япопрошу всех гостей внимательнее посмотреть, что будет дальше!

Михаил перевели это. Русы подошли ближе, обступив Беловского со всех сторон.         – Теперьсмотрите!

Каган достализ ножен легкий меч и зацепил им рубаху Михаила. Демонстративно подержавнемного на весу, он быстрым движением распорол ее, и все окружающие увиделивисящий на груди Беловского крест Тимофея.

– О! –изумился Каган и спешился. Он подошел ближе к Михаилу, сорвал крест и поднесего к глазам. – Где-то я видел уже этот амулет! А, Михаил, не напомнишь – где яего видел? Не тот ли это самый крест, который был у Тимофея?

– Да, это он…

– Что я слышу,Михаил? Да тут открывается целый заговор! Откуда у тебя этот крест?

Беловскиймолчал. Не мог же он сказать, что ему дал этот крест воскресший Тимофей?

– Я выяснил,что бежавший черкас – сын Тимофея. Это правда, Михаил?

– Правда.

– Ты помогбежать сыну Тимофея, на тебе крест Тимофея. Не слишком ли много совпадений? Тысам-то хоть не брат Тимофея?

– Нет, небрат.

– Нородственник?

Беловскийвспомнил, что Тимофей действительно говорил, что они родственники. Ему всестало безразлично. Отпираться уже поздно: ничего не изменится, и он решил говорить,что придет на ум.

– Да,родственник.

– Ну, вот! Ятак и предполагал! Ах ты хитрец, Михаил! Ах хитрец! Всех обвел вокруг пальца!Ай, молодец!

– Я никого необманывал!

– Я же говорю– молодец! Никого не обманывал и так всех обвел! – с искренним восторгомзаливался Каган. Он был большим любителем и ценителем тонких интриг. – Жаль,как жаль, что мне придется тебя казнить! Глупец ты, Михаил! Я начал такое грандиозноедело! Ты мог бы стать близким мне человеком. Весь мир бы лежал у твоих ног. Аты выбрал нищего черкаса!