– Почему тыплачешь, ты же на Том Свете? Разве у вас бывает горе?
– Конечно,бывает. Переживания – это свойство живой души. А мы – живые.
– Но это жестрадания. А я слышал, что вы избавлены от страданий.
– Правильно,мы избавлены от своих страданий. Нам уже ничего и никогда не грозит. Но мы неможем быть равнодушными к страданиям других. Мы не избавлены от жалости, отлюбви, от сострадания. Наоборот, они у нас стали еще сильней… Ты знаешь, тутвсе о вас страдают. Все! Даже сама Царица Небесная плачет о вас! Даже самГосподь!
– Захарияумрет?
Тимофейотвернулся, сдерживая рыдания. Потом вздохнул и дрожащим голосом сказал:
– Нет, онсейчас не умрет. Он еще долго будет мучиться. Очень долго! Пятьдесят четырегода, представляешь?! Без рук и без ног! – Он затрясся. – Зачем ты родилсятаким сильным, сын! Почему ты не умер, как все?!
Беловский немешал Тимофею горевать. Когда он опять успокоился, Михаил спросил осторожно:
– Как же онбудет жить без рук и без ног? Кто его будет кормить?
– Ангел егопрокормит.
– Какой Ангел?
– Тот, чтосейчас был с тобой.
– Венеслава?
– Да…
– Она жеязычница?
– Сам тыязычник! – обиделся почему-то Тимофей. – Ангелы не бывают язычниками!
– Я не понимаю…
– Поймешь.
Он нагнулся кЗахарии, чтобы поцеловать его.
– За что жеему такие страдания?
– За гордыню!
– Он такмолод…
– Да, молод!Но горд! Красив, силен, вольный черкас! Сын Тимофея! Был бы попроще – прошел бымимо пьяного руса. Зачем стал задирать его? И вот – сколько беды из-за неговышло, сколько христиан сегодня пострадали! Посмотри вон туда!
Тимофей указална восток, туда, где уже занималась ранняя летняя заря. Там в небе виднелисьтысячи светлых фигур. Они были светлее неба и медленно уходили в рассвет, гдесливались, растворяясь в утреннем свете. Иногда они останавливались, поворачивалиськ спящему стану хазар, к зеркальной глади могучих рек Оки и Волги, к дремучим лесамв Заволжье, к рождающимся в них пластам туманов, как бы прощаясь, и шли дальше.
– Зачем ты нес ними, Захария?! – содрогаясь всем телом, шептал Тимофей. – Как бы я тебясейчас встретил и обнял, сынок!
– Но он ведьвсе равно спасется?
– Не знаю…Надеюсь, что спасется. Иначе, зачем Господь его оставил на такие страдания? Ондолжен искупить свою вину. Всю, до последней капли! Но и этого будет мало! Дляего спасения потребуется еще много жертв! Велика его вина!
– Он всеголишь подрался!
– Вина, грех,как и подвиг и благодеяние, исчисляются последствиями. Только последствиями!Только они важны! Они уродуют будущее, ты же знаешь это, Михаил!
– Да, ужезнаю…
– Ссегодняшнего дня Каган начнет гонения на христиан во всей Великой Хазарии.Всего за год тысячи и тысячи будут убиты, епархии разгромлены, церквиосквернены! Остатки христиан бегут в степи и горы и будут влачить там жалкоесуществование столетиями! Мой народ будет уничтожен навсегда! Черкасы исчезнутс лика земли. Остатки превратятся в кочевников, в разбойников, без городов ипостоянных жилищ. Забудут свое происхождение и даже язык! Вместо христианизациивсего Кавказа, Поволжья, Дона и Причерноморья, как сказали бы в ваше время, наэтих территориях будет пустыня! Вот что он сделал сегодня! Вот цена его вины!
– Неужелинельзя искупить?
– Можно. Любуювину можно искупить, кроме хулы на Духа Святого!
– Но посмотри,Тимофей, на эти светлые души, которые уходят в зарю. Это же тоже твой народ! Ито, что он так светел, – тоже результат поступка Захарии.
– Это,конечно, так. Но все они ушли рано! Очень рано! С таким трудом засеянное поле тольковзошло, зазеленело, но его погубил град! Урожая нет, Михаил, понимаешь? Каждыйиз этих людей должен был произвести тысячи потомков, которые повлияли бы на всюисторию Евразии. Но поле превратилось в пустыню!
– Но и сорнякина поле тоже не взошли…
– Да,согласен, сорняки не взошли. Хазария тоже будет уничтожена до последнего камня.Это тоже результат. Но это все равно нулевой результат. Все, светает, Михаил.Мне пора уходить. Будь мужественен!
– Ты мне всевремя это повторяешь.
– Да,повторяю. Мужество тебе очень пригодится. Не сдавайся! Благослови тебя Господь!И торопись, уже светает, скоро проснутся стражи!
Он исчез.Вскоре пришла Венеслава с кувшином воды. Она плеснула немного в пересохшие губыЗахарии, и они зашевелились. Она плеснула еще, и Захария стал жадно сглатывать.
– Много водыне давай, – предупредил Михаил, знакомый с навыками выживания в пустыне, –понемногу нужно поить, а то умрет.
Они решилиторопиться, потому что светлело на глазах. Над Волгой вставал утренний туман.Хорошо бы было под его покровом сплавить Захарию куда-нибудь в густыеприбрежные кусты. Беловский взял его под мышки и приподнял.
– Венеслава,помоги! Здоров же Захар Тимофеевич!
Девушкасхватила черкаса за ноги под колени и помогла закинуть его к Михаилу на спину.Сильно болела раненая грудь. Поврежденные ребра еще не зажили. Но он,превозмогая боль, поволок Захарию к берегу. То, что стало уже немного светло,было на руку им. По крайней мере не наступили ни на одного, спящего на берегуруса. Им удалось добраться до берега незамеченными.
– Неси сюда, –шептала Венеслава, – я тут челнок привязала!
Беловскийзашел в воду и осторожно опустил раненого в лодку. Венеслава тоже легкозапрыгнула в него и сказала:
– Тывозвращайся и ложись спать, как будто и не уходил никуда. А то сейчас начнутпросыпаться, и кто-нибудь увидит, что ты куда-то отлучался. А я отвезу черкасаза дальний островок. Там есть затон, заросший тальником. Я его спрячу ивернусь. За меня не беспокойся…
– Хорошо,Венеславушка-ангел, плыви с Богом!
Михаилдействительно крепко уснул. И проснулся лишь от громких голосов на берегу. Онприподнялся со скамьи, на которой спал и увидел, что там, где стояли кресты,бегают и чего-то кричат хазары. Он понял, что они заметили пропажу Захарии. Онувидел челнок и понял, что Венеслава уже вернулась. Какая умница!
Русы тожедавно уже проснулись и удивленно смотрели на хазар.
– Чего онитам суетятся, Беляк? – спросили у него ближайшие воины.
– Кто-топропал, вроде бы с креста…
– Вот тена! Неужели убег?
– Непонятно…
Вскоре верхамиприехал недоуменный Каган со свитой. Он велел всем отойти от крестов. Беловскийвышел послушать, что они говорят. Каган был вне себя. Он кричал на хазар:
– Найтиего! Из-под земли достать! Вы хотите сказать, что он воскрес, как сын плотника?Найти!
Хазарызабегали, изображая поиски. Каган от этой глупости пришел в еще большую ярость.
– Все – вон!Вон с глаз моих! – хрипел он. Русы не понимали и, наоборот, походили ближе,чтобы полюбопытствовать. Каган кричал:
– Следы, незатопчите! Уйдите, уйдите же отсюда! Михаил! Где ты? Уведи русов!
Михаилподбежал к толпе и перевел слова Кагана. Русы с пониманием закивали и отошли всторону. Между крестов, согнувшись, осторожно ходил высокий и тощий как жердьхазарин. Он где-то прыгал на цыпочках, где-то стоял на одной ноге, стараясь неповредить изрядно затоптанные уже следы. Потом он подошел к Кагану и доложил:
– Там былаженщина и варяг.
– Да?! –изумился Каган. – Неужели варяг? Зачем варягу спасать черкаса? Ты ничего непутаешь?
– Нет, мойгосподин. Тут была женщина и варяг. Следы варяжского башмака. Это или рус, иливаряг. Женщина у них только одна – дочь вождя. Допроси ее, мой господин!
Каган сморщиллоб. Такого он не ожидал. Он уже сильно устал от русов. От них постоянноисходили какие-то неприятности. Он делал все, чтобы не поссориться с ними.Святослав, наверное, уже близко. Скоро он будет тут. Непременно нужно егодождаться и не обидеть русов. Они должны ему сказать, что Каган к ним относилсякак к дорогим гостям, иначе все пропало! Все замыслы могут рухнуть от малейшегокаприза этих варваров! А тут еще эта девчонка! Второй раз из-за нее срываютсявсе его планы! Она приносит ему несчастья! Но как от нее избавиться? Ведь онадочь вождя…
