Литмир - Электронная Библиотека

– Михаи-и-ил!

Черезнекоторое время послышалось опять:

– Михаи-и-ил!

Беловский сВенеславой привстали.

– Михаи-и-ил!– простонал голос опять.

Мишка сошел наберег, прислушиваясь к голосу.

– Михаи-и-ил!

Осторожноступая по песку, он пошел на голос. Венеслава вцепилась в его руку.

– Не ходи, мнестрашно!

– Кто-то менязовет. Ты слышишь?

– Слышу, номне страшно!

– Оставайсяздесь, я один схожу.

– Нет! Нет! Яне смогу! Одной мне еще страшней!

– Ничего небойся. Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

– Нет, неоставляй меня одну, – вцепившись похолодевшими пальцами в его запястье, шепталаВенеслава, – это русалки тебя зовут. Не ходи!

– Нет, япойду. Ничего не бойся. Это не русалки!

– Я не отпущутебя! Ты не знаешь, русалки по ночам зазывают разными голосами молодцев, чтобыутопить и выпить горячую кровь. Им всегда холодно в воде. Они кровьюсогреваются!

– Сказки этовсе! Жди меня тут!

– Нет, я пойдус тобой! Мне страшно…

– Ну, пойдемвместе. Только не смотри на них.

– На кого, а?На кого не смотреть? Кто там? – дрожала она.

– Напокойников не смотри. Смотри в ноги, поняла?

– Ага… Поняла…Не буду смотреть. Ты только меня не отпускай! Не отпускай меня, ладно?

– Ладно,ладно! Отпустишь тебя! Вцепилась как щука! Пойдем, только тихо! Хазары заметят– несдобровать нам!

Они осторожно,с остановками стали красться к крестам. Голос продолжал уныло звать:

– Михаи-и-ил…

Кресты стояличетырьмя рядами на расстоянии шести-семи шагов друг от друга. Резко пахловытекшими из тел испражнениями, кровью и еще чем-то. Каким-то смертельнымужасом, холодным, обильным потом страха. Венеслава, дрожа всем телом, уткнувшисьлицом в Михаила, брела, спотыкаясь в полуобморочном состоянии.

– Под ногисмотри!

Но она была нев состоянии оторвать лицо от него. Беловский это понял и прижал ее к себе. Онимедленно проходили между крестов, ища голос. Стояла абсолютная тишина, лишьизредка кто-то еле слышно шевелился или вздыхал. Ему вспомнилось, что подобноеощущение было у него в ночной полевой казарме, где, вымотавшиеся за день,мертвым сном спали две сотни человек. В душной тишине помещения иногда кто-то поворачивался,чмокал или сопел. Вот и тут все как будто спят и изредка шевелятся во сне.

– Михаи-и-ил…– послышалось уже ближе.

Михаилпристально всматривался в тела на крестах, ища источник голоса. Но вдруг Венеславаспоткнулась. От неожиданности она вскрикнула. Вслед за ней и Беловскийпочувствовал под ногами что-то мягкое и тяжелое. Они чуть не упали. Присмотревшись,увидели, человека, который пытался ползти.

– Михаил, тыпришел? – спросил он с трудом на черкасском наречии.

– Ты кто?

– Я – рабБожий Захария.

– Ты звалменя, Захария?

– Я большеникого не знаю из русов… К тому же ты крещеный. Я видел у тебя крест, – онзамолчал, тяжело дыша. – У меня порвались руки, я упал с креста. Когда падал,порвались и ноги. Гвозди тонкие… Плохо приколотили… Я не могу ползти. Дайтеводы…

– У нас нетводы…

– Отнеситеменя к воде… Ради Бога…

До берега былонедалеко, шагов двести, не более. Но там спали русы. В темноте можно былонаскочить на кого-нибудь и поднять весь лагерь. Можно было вернуться тем жепутем. Но там были корабли, на которых тоже спали русы. Да и нужно ли? Можноли? Он не имел права вмешиваться в историю! Если допустить, что Михаила нет вэтом времени, то, значит, и Захарию некому тащить к реке. Вдруг он выживет?Тогда он продолжит фигурировать в истории. А это было не по правилам троянцев.

Беловскиймучительно думал, что ему делать. Он был в растерянности. Венеслава немногопришла в себя, убедилась, что перед ней не вурдалак, не покойник, а живой черкас.Она спросила:

– Что онговорит?

– Он проситотнести его к реке.

– Так давай жеотнесем.

– Тыпонимаешь, что он казнен судом Великого Кагана и суд этот одобрен русскимвечем?

– Да, понимаю.

– Если увидят,то подумают, что мы его сняли с креста и помогаем бежать…

– Не увидят,мы тихонечко!

– Тыпонимаешь, что он тебе враг? Почему ты хочешь ему помочь?

– Тырассказывал сегодня про Иисуса. Я представила. Мне стало очень жалко Его. Емуникто не помог! Его все-все оставили! Горько ему было… Да и какой он сейчасвраг? Враг – когда сильный. А когда немощный – какой враг?

– Добрая ты,Венеславушка. Настоящая русская у тебя душа.

– А какая же?Конечно, русская.

– Я не в томсмысле… ты не поймешь, о чем я….

Захариязастонал. Кажется, он терял сознание и просил воды.

– Если мы егопонесем и он будет так стонать, то нас все равно заметят…

– Подожди меняздесь, Мишенька, я сбегаю одна и принесу воды. Мы его напоим. Если ему станетлегче, то отнесем к воде. А нет – как Богу угодно!

– Какому Богу?

– Какому,какому! Его Богу, конечно! Иисусу! Не Перуну же?

– Почему неПеруну?

– Потому чтоПерун наш, а не его. У него есть свой Бог.

– И ты небоишься идти одна?

– Теперь небоюсь…

– Почему?

– Мне его Богпоможет.

– А почему неПерун? Он же твой бог?

– Потому что ясейчас не его делом занимаюсь. Какая ему разница – выживет черкас или невыживет? У него своих детей хватает…

– Ну, идитогда. Помоги тебе Бог!

Венеславаисчезла в темноте. Беловский остался один с Захарией. Тот тяжело дышал и большене говорил. Что же делать? Может, Изволь поможет? И она незамедлительноответила:

– Ты правильносделал, что вспомнил меня. Никогда не забывай, кто ты есть. Ты не отсюда. Тебяэто все не касается. Да и девчонок сильно не прижимай!

– Я и неприжимал.

– Я видела! Неприжимал он…

– Ты что,ревнуешь?

– Чего? Яревную? Ну, ты и сказанул! – фыркнула Изволь.

– А чего же тыволнуешься?

– Мне подолжности волноваться положено! А вот тебе девчонок прижимать не положено!

– Ты говорила,что не замечаешь плохого, помнишь?

– Ну, да,говорила, ну и что? Я действительно не замечаю плохого.

– А то, что ядрожащую Венеславу прижал, заметила?

– Заметила…

– Значит, вэтом нет ничего плохого!

– Ну, ты идемагог!

– С тобой –только так!

– Ладно-ладно,дамский угодник, вспомню я тебе…

– Ты лучшескажи – долго мне еще тут командироваться?

– Да нет,немного уже осталось, – как-то грустно пробормотала она. – Скоро домой…

– Я так и неполучил задание. Зачем меня сюда засунули?

– Это твояпервая миссия, Миша, тут нет специального задания. Просто проекту был необходимдополнительный компонент в данной ситуации. Ты им и стал. Без тебя всепроизошло бы точно так же, кроме маленьких деталей.

– Например?

– Это не моякомпетенция. Да и рано тебе это знать. Ты еще находишься в том времени. Вотвернешься к себе – кое-что узнаешь. А теперь я должна тебя оставить. Высшиесилы прерывают связь.

– Какоставить? Мне же говорили, что ты всегда будешь со мной?

– Да, я всегдас тобой. Мы всегда с тобой. Нас много. Ты – не один, помни это. Не забывай, чтотебя никогда-никогда не оставят! Не забывай этого!

– Что тыговоришь, Изволь! Изволь!

Она уже неотвечала. Михаил потряс оберег, но он молчал. Эх, так и не спросил, что сЗахарией делать. Вдруг откуда-то рядом послышался голос:

– Ничего покане делай.

– Кто тут? –закрутил головой Беловский.

– Это я,Тимофей.

– Тимофей,здравствуй! Как я рад! Где ты?

– Я тут, передтобой…

– Где? Невижу!

Появился свет.Перед Михаилом действительно проявился стоящий на коленях Тимофей. Свет опятьисходил из него. Между ними лежал Захария с рваными руками и ногами. Тимофейсклонился над ним и гладил спутанные волосы черкаса.

– Это мой сын…

– Захария –твой сын?!

– Да.

Михаилрассмотрел Захарию и увидел, что тот был еще совсем молод. Над верхней губойтолько начали пробиваться черные усы.

– Это онзатеял драку с русами.

– Почему?

– Он мстил заменя. Он любил меня.

Беловскийзаметил, что Тимофей плачет.

49
{"b":"234224","o":1}