Каган бралмало пленных. Он не хотел обременять войско в начале большого похода, которыйон начал в этом году. Во-первых, пленных нужно было кормить и стеречь. Аво-вторых, они занимали много места на кораблях. Отправлять же их в столицу онне хотел, так как это тоже потребует дополнительных затрат, отвлечения сил икораблей. Но он не хотел брать на себя и большую кровь невинных жертв. Это противоречилоего закону. Хотя в таком походе по различным соображениям без большой кровибыло не обойтись. Для этого он вступил в союзнические отношения с горцами воглаве с Шамуилом. Каган вообще рассчитывал как можно меньше участвовать вбоевых действиях, доверяя эту работу бесстрашному горному льву, который сталШамуилом совсем недавно, под влиянием хазарских дипломатов и чар его роднойсестры.
ПоложениеХазарии обострялось. Огромная Византия протягивала свои щупальца все дальше идальше на восток и север. Ее миссионеры прошли уже по всем тропам от Варяжскогоморя до империи Цинь. Ее епархии действовали во всех народах вокруг Хазарии,окружая ее плотным кольцом. Мало этого, сама Хазария была уже опутана церковнойсетью! Епархии возникали и расширялись так быстро, так беспрепятственно, чтобыло страшно думать об ожидающем мир будущем. Константинополь брал за горло безогня и меча, без битв и походов! И это невозможно было не только остановить, нои даже воспротивиться этому было нельзя! Ведь миссионеры приходили якобы смиром! Но каково коварство! Какова подлость! Приходилось сидеть и безропотносмотреть на то, как эти черви разъедают плоть Хазарии! Нет, нужно встать истряхнуть их! Перебить всех до одного!
Но нельзя!Руки связаны! Потому что эта идеология только укрепляется от этого! Каждый трупмиссионера только утверждает христиан в безумии! Они, в слепом фанатизме, видятв любом акте естественного возмездия всего лишь дьявольскую ненависть к ихХристу. Справедливое наказание в этом извращенном учении превратилось в подвиг!Но как же в таком случае с ними бороться? Как же тонко придумано! И как подло!О, сын плотника, ты запустил в мир живучую гадину! Нет, будущее не будет таким,каким его видишь Ты, каким видит Константинополь! Он, Великий Каган, не допуститэтого! Прежде всего он не допустит крещения Руси. Этого огромного океананародов, этого безбрежного пространства! Если он не сможет остановитьвизантийскую экспансию на север, Хазария погибла! Великий Каган прекрасно этопонимал. Сейчас судьба мира решается здесь – на Итили! Нужно привлечь русов ксебе, сделать их друзьями или поработить! Для этого нужно их хорошо узнать.Понять все тонкости их характера и железной хваткой схватить их самые нежныеструны. Он уже узнал, что они любят веселые многолюдные пиры, где совершеннодоверчиво могут расслабиться настолько, что теряют способность что-либопонимать и сопротивляться. Удивительная беспечность! Видимо, они чувствуют себяв полной безопасности в кругу своих. Это говорит об их верности и сплоченности.Это плохо для него, для Кагана, который хочет покорить этот народ. Но этодостоинство можно сделать недостатком. Нужно приучить их расслабляться нетолько в своем кругу, но и вообще где угодно, когда угодно! Вот тогда ими можнобудет управлять!
Как политик онзавидовал византийскому Басилевсу, у которого был такой отличный инструментпорабощения народов, как крещение. Гениально! Народы сами с готовностью якобыстановились ему как бы своими, такими же, как сам он. О, это очень коварнаяидеология! Коварная и опасная для Хазарии! Ведь он, Каган, не мог, не имел права,не смел обращать в свою веру другие народы. Эта вера не для них, а только дляего народа, для народа Книги, народа Завета. ЗаветаБога именно с этим народом и больше ни с кем! Как было бы просто запуститьтысячи проповедников Великой Книги во все племена, и их князья и цари сами быпришли на поклон к нему, как ходят к византийскому Императору! Но он не можетэтого сделать. Он ограничен в методах! В глубине души Каган понимал, что нельзясоздать иудейское государство, населенное неиудеями. Что Хазария обречена, чтоон чувствует себя чужим среди ее народов. И народы это чувствуют. Поэтому емуприходится строить из себя символ высшей справедливости и веротерпимости. Длятого чтобы иудеи не вызвали на себя гнев инородцев, приходилось, скрепя сердце,признавать, что все религии хороши и уважаемы, включая самое дремучее язычество.Хотя для иудея это было невыносимо, потому что вся история Израиля была борьбойс язычеством. Но это еще можно было терпеть ради высшей цели. Но как вытерпетьнеудержимое распространение христианства? Как долго можно играть вверотерпимость и наблюдать, как Византия изнутри пожирает Хазарию! Это былтупик…
Кагана давноуже мучила мысль, что ему придется отказаться от веротерпимости. Что нужнообъявить кое-кого вне закона на территории Хазарии. Но он боялся этого. Он нерешался объявить конец равноправию. Ведь в таком случае иудеи перестанут быть хазарами,как и все остальные, невзирая на вероисповедание, и станут только иудеями средитолько мусульман, только язычников и только христиан. И как же они будутнемногочисленны, как невыносимо заметны и чужды всем одновременно! Этого ибоялся Великий Каган.
Но великиемудрецы во всем мире, которые думали и заботились о Хазарии, убеждали его втом, что единственный способ остановить христианскую экспансию – это сохранениеогромного, разнообразного варварского язычества, в котором можно существовать,не обращая на себя внимания. Мало ли кто как молится? Для язычника это совершенноне важно, потому что он и сам не знает счета своим богам. Одним богом больше,одним меньше – какая разница? Пока многочисленные народы молятся кто пням, акто каменьям и сидят в своих лесах и болотах, они не являются угрозой. Дажеесли они вообще никому не молятся – это тоже хорошо, это личное дело каждого.Но если они объединятся, ощутят себя чем-то единым, приобретут принципиальнуюрелигиозную концепцию, то это будет страшная организованная масса. А объединитьих может только христианство. Другой силы нет! И они сразу же спросят у Кагана– если ты не христианин, то почему ты наш владыка?
Для того чтобыэтого не произошло нужно как можно скорее уничтожить источник распространенияхристианства – Византию. Но у Хазарии своих сил для этого слишком мало.Последняя надежда – Русь. Только она благодаря своим размерам и многочисленностьюспособна повернуть историю в другое русло. Русь нужно приручить или поработитьсрочно, пока этого не сделала Византия!
Каган еще невыбрал какой-либо способ и решил действовать по обстоятельствам. Пока он нерисковал идти на Русь. С одной стороны, хотелось бы договориться с ними миром,и объединенными силами, гигантской лавой обрушиться на Константинополь. Онзнал, что русы уже не раз и сами ходили к Царьграду, но у них не было целиуничтожить Империю. Хотя они бы справились. Сейчас было очень важным дать имэту цель. Для этого он и остановился в устье Оки. Он ждал делегацию русов. Ониже знали, что хазары подошли к их границам! Они обязательно придут!
А с другойстороны, он ждал вторую армию, которая много лет ведет бесполезные бои вЗакавказье. Какой смысл ей находиться там? Так можно безрезультатно воевать ещетриста лет. Нужно собрать все силы в кулак и одновременно ударить!
Днем Беловскийс Ратко помогали ловить рыбу, что-нибудь носили, убирали. Их пытались как-тозанять, но дел особых не было. Поэтому оставалось много свободного времени.Благодаря его наряду хазары к нему относились с почтением. Не как к пленнику.Тем более они замечали, что Михаил частенько засиживался в шатре самого Каганаи выходил оттуда не с пустыми руками. Ему позволялось гулять по всему острову,кроме того места, где стояли женские шатры. Оно усиленно охранялось сотнейвыхолощенных негров. Их страшный для средневекового европейца или азиата вид неспособствовал излишнему любопытству ни хазарских воинов к женщинам, ни женщин квоинам. Негров боялись все. Но Беловский, который в Америке видел самых разныхафроамериканцев, не только евнухов, рискнул как-то подойти к ним поближе. Какни странно евнухи тоже отнеслись к нему с почтением и не проявляли агрессии.Они лишь пристально за ним наблюдали. Беловский и сам не провоцировал их накакие-то действия. Он с безразличным видом осмотрел окрестности, негров, какбудто, скучая, прогуливался, и повернул обратно. Через пару дней он повторилтакую же прогулку. Негры опять сохранили спокойствие. Потом он стал заглядыватьк ним каждый день, и негры к нему уже привыкли. Ну, гуляет молодой господин игуляет, что тут поделаешь? Сейчас все слоняются туда-сюда от нечего делать…Как-то раз он попытался с ними заговорить, но тут же был отогнан шагов на стощитами. Жизнь за шатровыми стенами оставалась загадкой.
