– Вы уже меняприсвоили, господин.

– Нет, неклевещи на меня. Пока что я поймал беглого раба, который мне понравился. Но ты– не мой раб. Я – честный человек перед Господом и народом Его. И я не хочу,чтобы кто-нибудь где-нибудь увидел тебя у меня и сказал: вот Великий Каган, онвсесильный владыка, поэтому берет чужое.

– Неужеликто-то осмелится про вас такое сказать?

– Почему женет? Если это будет истиной, почему бы не сказать? Я не буду карать за истину.Лучше я не свершу грех присвоения чужого имущества, и это будет истиной. Тогданикто и не скажет. Наоборот, все будут говорить: вот Великий Каган, он примерправедности для всего своего народа! Видишь, я справедливый и честный владыка.А ты лукавый и лживый язычник. Но я научу тебя жить в правде и справедливости.

– Я неязычник.

При этихсловах Каган насторожился и пристально посмотрел на Беловского

– Ты –магометанин?

– Нет, я –христианин.

Каганразочарованно, даже с какой-то досадой, с упреком сказал:

– Ах, какжаль! Как жаль! Лучше бы ты был язычником!

– Неужели верав Бога единого, Творца всего сущего, может быть хуже язычества?

– Конечно же,может, как это ни странно звучит! Если кто-то даст жаждущему в пустыне тухлойводы и скажет, что это прекрасное вино, то, безусловно, утолит жаждунесчастного, но вселит в него ложную веру в то, что тухлая вода и есть вино. Ипотом будет трудно убедить этого человека в истине, так как он будет говорить:Я умирал от жажды, но мне дали испить вина. Никогда я не пил с таким желанием инаслаждением!

– Вы считаете,что лучше было бы несчастному умереть от жажды?

– Если этотнесчастный станет распространять свое заблуждение в народах, то лучше было быему умереть. Потому что он приумножил ложь на земле. Вот почему язычник лучшехристианина. Язычники рано или поздно узнают вкус настоящего вина, а христианинбудет убежденно пить тухлую воду и плевать в вино. Язычники сохраняют количестволжи на земле, а христиане приумножают…

– Так выхотите обратить язычников в свою веру?

– Нет, нет! Яне могу этого сделать, так как это не мое дело! Мой Бог – Бог Израиля, а не богязычников. Как я могу взять принадлежащее другому и отдать кому-то? Он самстанет Богом язычников, когда Ему это будет нужно. Мое же дело всего лишь не пуститьростки лжи на земле.

– Вы хотитепомешать распространению христианства на Руси?

– Христианство,христианство! Помешались все на христианстве! Неужели не понятно, чтохристианство – это инструмент политического влияния Константинополя и Рима?Глупые, наивные люди думают, что освобождаются от язычества, а на самом деленароды попадают в политическую зависимость от Византии! Теряют свободу!

– Вы хотите,чтобы народы попали под вашу политическую зависимость?

Каган сощурилглаза и еще пристальней присмотрелся к Беловскому.

– Какая же втом зависимость, если я дарю свободу, а Византия забирает ее? Я не принуждаюпринять свою веру, не истребляю чужих Богов, более того, я утверждаю правокаждого человека на свои убеждения!

– Взамен напризнание вашего права на свои?

Каганблагожелательно улыбнулся и поудобней откинулся на подушки.

– Ты – умный раб.Мне интересно беседовать с тобой. Прошу тебя, сознайся – чей ты. Иначе я несмогу тебя приблизить к себе.

– Я –свободный человек.

– Но где тытак научился говорить по-хазарски?

– У меня оченьхорошая память на языки, господин.

– Хотел бытебе поверить, но ты, мне кажется, лукавишь! Мне очень дорого мое честное имя.Поэтому ты должен признаться. Я понимаю, что ты боишься наказания за побег, ноя тебя защищу. У меня есть единственный способ спасти тебя от справедливого наказания– выкупить тебя. Любой вельможа или купец будет рад продать мне раба. Тебелучше сознаться!

– Мне не в чемсознаваться, господин…

Каган скривилвлажные блестящие губы:

– Ты гневишьменя упрямством!

– Я был бы радне гневить вас, но мне действительно не в чем сознаваться!

– Ах, какойобманщик, какой обманщик! Но я – Великий Каган, меня не следует обманывать.Стража!

В шатер вошливоины.

– Отведите егок Шамуилу!

Беловскогожестко схватили за цепь, заволокли в большую лодку и швырнули на стлани. Лодкаотчалила, его повезли на другой берег Волги, туда, где слышалось ржание тысячсвирепых горских лошадей, где в реке отражалось пламя пожарища.

   Его кинулив прохладный прибрежный песок. Сопровождающие спросили у кого-то, где найтиШамуила.

   На берегсогнали толпу людей. Слышались женские крики на незнакомом языке и детскийплач. Вокруг толпы скакали конные воины. Они, гортанно крича, давя крайнихконями, как отару овец собирали пленников в плотный круг. Потом подошлинесколько пеших воинов с черными бородами и окровавленными большими кинжалами вруках. Они деловито выхватывали из толпы людей, осматривали, срывали одежду,заглядывали в рот. Если человек нравился, его толкали влево, к другим воинам,которые вязали пленников кожаными ремнями, остальных вправо. Там другиебородачи, лениво переговариваясь, автоматическими движениями резали горластарухам, раненым, маленьким детям и толкали хрипящие тела в овраг.

Хазарскиевоины брезгливо поморщились. Один другому сказал:

– Звери…

– Молчи,услышат! Улыбайся лучше, а то и нас зарежут. Им все равно кого резать. СамКаган боится их…

Перекрикиваяшум толпы, хазарин обратился к горцам:

– Уважаемые,скажите, где нам найти Шамуила?

– А кто тытакой? – на ломанном хазарском спросил перемазанный кровью косматый воин.

– Мы –посланники Великого Кагана, ищем Шамуила.

– Шамуилсейчас сам придет сюда смотреть мордовок. Ждите! – И он отвернулся, чтобы сраздражением полоснуть по шее дико кричащего в истерике ребенка. – Совсэмпоговорить с чэловэком не дают!

Вскоре с горыприскакали галопом несколько всадников. Громко смеясь и перешучиваясь, ониспешились перед кучкой связанных женщин и стали их рассматривать, тыча в нихнагайками. Среди них выделялся один гигантским ростом и трубным голосом. Ему доложили,что прибыли посланники от Кагана, и он подошел к ним.

– Приветствуемтебя, подобный льву Шамуил! – начали перепуганные хазары. – Великий Каган шлеттебе угощенье со своего стола и вино. Он печалится оттого, что не можетразделить с тобой трапезу!

Шамуил подошелк лодке, взял один из больших кувшинов и опрокинул в глотку. Напившись, онпосмотрел на лежащего Беловского.

– А это ещекто?

– ВеликийКаган просит уважаемого Шамуила поговорить с этим пленником, так как ВеликийКаган знает, что только от проницательного Шамуила на всей земле невозможноскрыть никакую ложь!

– Опять этотправоверный иудей не хочет брать на себя грех! Чистюля! Ладно, давай его сюда!

С этимисловами он легко схватил Михаила и швырнул бородачам. Они перекинули Беловскогочерез седло лошади и повели ее под уздцы.

Через какое-товремя его бросили в глубокую яму, возле шатра, возвышавшегося посреди шумноголагеря. Вокруг больших костров, на которых жарились туши лошадей и овец,разговаривая криком, толпились горцы. Они делили добычу. Михаил успел заметитьтри трупа с деревянными лопатами около кучи земли. Видимо, они только что вырылиэту яму. Сразу стало тихо. Шум лагеря в яму доносился как будто издалека, светкостров не был виден, и на черном небе стали заметны яркие звезды. Он так давноне был в одиночестве! Хотя прошел всего лишь один день, но как он был насыщенсобытиями! Неожиданно заговорила Изволь.

– Ну, как тебесредневековье?

Беловскийвздрогнул. Несмотря на все ужасы, которые он пережил за день, он не забывал,что находится в другом времени и все это происходит в принципе не с ним. Онпомнил, что на самом деле он сидит сейчас на яхте «Наяда» посредиАтлантического океана. И что это все не более чем захватывающее приключение,виртуальная игра с эффектом полного погружения.

– Фильмужасов…

– Подожди, этоеще цветочки…

– Что тыхочешь этим сказать?

– Настоящаяистория выглядит совсем не так пушисто, как ее представляют потомки. Но это ихорошо. Совсем необязательно воспитывать поколения на кошмарах. Ужасызабудутся, и в памяти останутся лишь подвиги. В памяти всегда остается толькохорошее.