Таня знает, что за ней придут, и переживает за Васю.
— А за Васей никто не придет, да, Марина Аркадьевна?
— Наверно, — кивает воспитательница. — Мама его на работе, а папа… тоже работает.
— Жаль Васю, — печалится Таня и думает о том, как хорошо было бы, если бы ее папа взял Васю вместе с ней. Но нельзя, нельзя. В семье Тани Васю Локоткова знают лишь как обидчика и драчуна. «Кто это тебя поцарапал так?» — «Вася Локотков»; «Кто это тебя ударил? — „Вася Локотков. Он меня толкнул, я упала“». Вот если бы она не говорила, кто именно обижал ее, тогда, может, и Вася посмотрел бы сказку вместе с ней в папиной комнате, на папином диване. А она говорила. Она не думала…
— Жаль Васю… А я ему расскажу, что будут показывать. Я все-все буду запоминать.
— Попробуй.
Вася обыкновенно уходит вслед за Таней, даже и в этом проявляется его странная привязанность к ней. И теперь, едва Таня с папой скрываются за дверью, Вася складывает игрушки на место, идет в раздевалку и там снимает с батареи свои высушенные теплые валенки. Он торопится, словно хочет догнать Таню, и через минуту, одетый, в ушаночке, с ружьецом в руке, приоткрывает дверь в комнату.
— До свидания, до завтра, — говорит он воспитательнице и прикрывает дверь за собой. Он уходит, как всегда, но Марину вдруг несказанно поражает это. Шоколадные, ясные ее глаза широко распахиваются, словно там, за дверью, не уютная раздевалка с детскими шкафчиками, а кабина, кабина, которая должна вынести Васю в огромное, бурное космическое пространство, где, еще не переборов друг друга, мешаются темень и свет, доброе и дурное, вера в человека и сомнение в нем. Для нее, взрослой девушки, этот мир еще за семью печатями, и она скоро, через час примерно, всего лишь перейдет из одной благополучной среды в другую, домашнюю, созданную для нее, любимицы состарившихся родителей.
А Вася смело выходит за ворота детского сада, на темную улочку, в которую ветер клубком сваливает дым, текущий из трубы народного суда, — горький дым, пахнущий березовыми поленьями. Теперь, когда у него в руках ружьецо, ему все — не страшно.
