— Ну, что же мы? — сдавленным от волнения голосом прошептал Тэрада.

Кадзи положил винтовку на землю, снял пояс, флягу, вещевой мешок.

— Что вы собираетесь делать? — прошептал Тэрада.

Кадзи вытащил нож и пополз, прижимаясь всем телом к земле, словно желал втиснуть в нее свою мучительную тревогу. Зачем это страшное преступление? Часовой, отвернись, дай нам пройти! У нас только одно желание — вернуться к мирной жизни, вернуться живыми и невредимыми, не попав в плен, избежав пули… Мы не замышляем худого. Неужели ты не можешь отойти куда-нибудь в сторону всего на тридцать секунд? Неужели не можешь закрыть глаза, заткнуть уши на каких-то тридцать секунд?..

Три шага, пять шагов, семь шагов, поворот… Кадзи медленно подкрадывается ближе, еще ближе… Три шага, пять шагов, семь шагов, поворот…

…Они упали вместе — Кадзи поверх него, тяжело выдохнув воздух. Несколько секунд он лежал неподвижно, почти потеряв сознание. Когда он опомнился и дыхание вернулось, он почувствовал запах крови. Руки и ноги не слушались, дрожали.

…Все, теперь я убийца… Кадзи встал, сжимая окровавленный нож. Была необходимость в этом убийстве или нет — все равно он убил. Убил не в порыве борьбы, не во имя достойной цели…

Кадзи спустился в ложбину. Остальные молча ждали его сигнала.

Все четверо рванулись вперед. Они уже пересекли дорогу, когда грохот стрельбы рассек черный мрак позади. Они соскользнули вниз с крутого обрыва, перемахнули через полотно железной дороги и, пока не укрылись в чаще у подножья сопки, слышали, как над головой свистели пули.

9

Уже рассвело, когда они вскарабкались на вершину сопки. Отсюда тянулась ровная возвышенность, окутанная утренней дымкой.

Кадзи шагал молча. Тэрада то и дело украдкой поглядывал на его профиль, на его правую руку. На ней засохла кровь. Наконец не утерпел, спросил:

— Как вы его?

— Отстань! — отрезал Кадзи.

Он хотел забыть о том, что случилось. Он убил не по собственному желанию. «Ради вас и убил! — хотелось крикнуть. — Стоите ли вы этого?»

Нужно достать продукты. Галеты они уже съели…

— …А господин унтер-офицер Онодэра? — произнес Ямаура. — Отчего это он лежал мертвый рядом с господином подпоручиком?

Кадзи показалось, что у него подкашиваются ноги. Хиронака свирепо заворочал белками, неестественно выделявшимися на осунувшемся лице. С тех пор как удалось убрать часового и они миновали опасное место, Хиронака чувствовал, что окончательно потерял власть. Сознание этого факта постепенно превращалось в острую враждебность к Кадзи.

— Это он задушил его… — унтер кивнул на Кадзи.

— Господин ефрейтор Кадзи?!

Если б не этот, похожий на стон, вопрос Ямауры, Кадзи, наверно, бросился бы на Хиронаку. Он остановился и встретился с Ямаурой взглядом.

— Да, я убил его. Вот этими руками. А нужно было или нет — думай сам. Понял?

С Онодэрой, потерявшим рассудок, им не удалось бы прорваться, это ясно. Так в душе оправдывал себя Кадзи.

«Значит, если бы я был не в состоянии идти, он убил бы меня!» — со страхом думал Ямаура. Трудно было поверить, что Кадзи, тащивший его на спине, Кадзи, сутки не отходивший от него ни на шаг, и этот страшный убийца — один и тот же человек. Ямаура никак не мог поверить этому.

Они долго шли молча. Неожиданная находка заставила их на какое-то время забыть все дурное, что терзало душу. В брошенном окопе они нашли рис и вяленую рыбу — закуску и обед, как по заказу. Удача невольно навела на мысль, что судьба к ним все еще благосклонна.

Они до отказа набили вещевые мешки.

Позиции, брошенные в спешке и панике, будут, конечно, встречаться еще не раз. Даже у Кадзи поднялось настроение.

В тот же вечер они встретили солдата, шагавшего им наперерез. Солдат торопился. Они увидели веселую, беззаботную физиономию. Человек уплетал огурец.

Он бросил взгляд на петлицы Хиронаки и, секунду помедлив, словно прикидывая в уме, надо ли в данном случае соблюдать уставную форму обращения, фамильярно спросил:

— Куда путь держите?

— Никуда определенно… — ответил Кадзи. — Думаем пройти к Муданьцзяну.

Солдат рассмеялся.

— Да ведь Муданьцзян там… — и он указал в направлении, откуда шел. — Зря идете! Там русские.

— А ты? — спросил Кадзи.

— А я в Корею… — Незнакомец с улыбкой вытащил из кармана еще один огурец. — Корея-то ближе к Японии… А вообще я такой человек, что мне где угодно хорошо. Могу быть унтером и раздавать оплеухи, а надо — стану торговцем. — Он заискивающе потер руки, изображая торговца. — А попаду к красным — готов стать красным. Не знаешь случайно, как по-китайски и по-корейски «товарищ»?

— По-китайски — тунчжи, по-корейски — тонму.

— Как, как? Тунчжи и тонму? Ну, спасибо! Знать бы только два эти слова, так уж не пропаду. Значит, тунчжи и тонму… Ну, бывайте здоровы, тунчжи и тонму… — И весело улыбнувшись на прощанье, он пошел прочь.

— Чудак какой-то… — посмотрел ему вслед Кадзи.

— Дезертир он, вот он кто, эта сволочь! — прохрипел Хиронака. — Надо было заставить его назвать фамилию.

— И что тогда? — Кадзи перевел взгляд с удаляющейся фигуры на Хиронаку.

— Доложил бы, вернувшись к своим.

— Ну и дурак! — с откровенной насмешкой сказал Кадзи. — Как ты не понимаешь, что уж если Муданьцзян пал, значит, армии больше нет, понимаешь, нет!

— Что значит дурак? — Хиронака побледнел. — Я передал тебе командование только потому, что ты здешний и хорошо знаешь местность. Но я еще унтер-офицер, слышишь? Оскорблений не допущу!

— Понял, господин унтер-офицер! — Кадзи тоже побледнел. — А только званиями попрошу не кичиться… И вот еще что добавлю для ясности. Тэрада и Ямаура, вы тоже слушайте хорошенько. Квантунской армии больше нет! И я не собираюсь искать то, чего нет…

— А что же вы намерены делать?.. — спросил ошеломленный Тэрада, переводя взгляд с Хиронаки на Кадзи.

— Хочу вернуться… к жизни.

Когда эти слова были наконец произнесены, в нем с новой силой вспыхнуло безудержное желание навсегда покончить с армией, как будто с помощью этих слов сама собой протянулась прямая жирная линия к тому единственному пункту на карте, о котором он ни на секунду не уставал мечтать.

— Какие бы препятствия ни ждали нас впереди, я сделаю все, чтобы мы вернулись каждый в свой дом, к своей жизни. Кому такой план не по душе, пусть заявит сейчас же, здесь, и уходит. Ну, так как же?

Все молчали. У Ямауры при мысли о возвращении на родину радостно заколотилось сердце, но он боялся, что, если он последует за Кадзи, его, чего доброго, обвинят потом в дезертирстве. Тэрада воспринял слова Кадзи как недвусмысленный призыв к измене. Его терзала боль и обида — почему Хиронака не протестует? В то же время он ощущал смутную потребность опереться на Кадзи — ведь Кадзи вытащил его из-под гусениц танка, а потом сам, добровольно решился снять часового… Неужели Квантунская армия действительно разбита? Хиронака упрекал себя за доверчивость, за собственную глупость; ведь он дал себя провести этому ефрейтору. Теперь ясно, что Кадзи заранее обдумал измену. Необходимо улучить момент и вернуть себе власть по праву старшего…

Все трое молчали, ни один не торопился объявить о своем решении.

— Возможно, мы и встретимся с нашими… — немного мягче проговорил Кадзи. — И тогда те, кто захочет, могут примкнуть к ним…

— Не могут, а обязаны! — с силой поправил Хиронака. — Я не допущу, чтобы нарушали воинский долг!

— Воинский долг? — переспросил Кадзи. — Попадете в казарму — там и будете толковать о воинском долге. А пока что это пустой звук. Скучаешь по службе — бери этих двоих и ступай, куда хочешь! — зло закончил он.

Тэрада и Ямаура переглянулись. Хиронака замолчал, скривив рот. Он не обладал ни силой духа, ни энергией, чтобы прорываться неизвестно куда сквозь расположение противника, да еще с двумя ранеными.

Кадзи сделал шаг к Хиронаке и резким движением сорвал у него с кителя петлицу.