Ничего хорошего в старости нет. Я сняла с вешалки яркое платье из последней коллекции DolceGabbana. «Надо будет его сохранить, — решила я. — Когда стану старенькой и захочу встряхнуться, буду надевать».

Я отправилась на презентацию часов Chopard в Третьяковский проезд.

Мы должны были встретиться с Леной и Олесей. Пригласительный был у них.

Катя забеременела и лежала дома с сильной недостаточностью эстрогенов в крови. Олигарх был рядом. Мама тоже.

Лена с Олесей опаздывали, и я стояла у входа, чувствуя себя очень неуютно.

В летних босоножках, прямо по снегу стремительной походкой мимо прошла моя знакомая Марьяна. В одной руке у нее был пригласительный, другой она придерживала мужчину, лицо которого показалось мне знакомым.

— У тебя что, нет приглашения? — спросила Марьяна.

Ее мужчина откровенно изучал меня. — Есть, — я улыбнулась, — просто покурить вышла.

— Не знала, что ты куришь, — пробормотала Марьяна и прошла через заслон охраны.

Если бы Лена задержалась еще минут на пять, я бы точно закурила.

Официанты разносили тосты и шампанское, в витринах сверкали бриллианты. Я позвонила Марьяне.

— Слушай, а кто это с тобой?

— Да не знаю, только вчера на заправке познакомились. Но, по-моему, у него кроме машины ничего больше нет. А что, понравился?

— Просто лицо знакомое.

Где же я его видела? Наверное, тоже на какой-нибудь заправке.

— Да?! Может, это какой-нибудь известный мачо, а я сейчас его пошлю?

— Смотри, какое колье у Собчачки! — Лена толкнула меня локтем.

Мы стояли у витрины и делали вид, что разглядываем новые часы с изумрудами.

Рядом остановился официант с шампанским.

Сразу со всех сторон потянулись руки за бокалами.

— По-моему, можно ехать, — решила Олеся.

Она рассказала своему мужу, что ей приснилось, будто он поехал на охоту и медведь задрал его насмерть.

Олесин муж был большой любитель поохотиться.

Она рассказала ему про кровавые части тела, которые явственно видела во сне. «Это к очень, очень серьезной болезни», — сказала она ему.

Олесин муж был мнителен ничуть не меньше, чем все остальные мужчины. Ему сразу стало плохо, и он слег, не поехав на работу.

— Я уехала, — рассказывала Олеся, когда мы вышли на улицу, — а вечером вернулась и сказала, что была у известной гадалки. Он к тому времени совсем уже позеленел. И гадалка сказала: чтобы избежать смерти, ему надо венчаться. Он был готов поверить во что угодно. Мы будем венчаться.

— Ты сумасшедшая, — сказала Лена.

— Просто я его люблю. Вам этого не понять, девочки, — обиделась Олеся. — Кстати, на Восьмое марта он подарил мне браслет от Картье. А тебе что-нибудь подарили?

— Нам дарить некому, — грустно ответила Лена за нас двоих, — наших дарильщиков задрал медведь.

— Перепутал с Олеськиным мужем, — не удержалась я.

Мы позвонили Кате.

— Тебе ничего не нужно? — спросила Лена. — А то мы приедем.

— Спасибо, но мы тут вдвоем справляемся. Захотелось немножко побыть беременной.

Чтобы любимый мужчина, крепко сжав зубы, с заботливой улыбкой приносил то яблоко, то попить, то виноградинку, то все уносил обратно.

— Скоро будет тепло, — сказала Лена, — можно будет в Турцию поехать.

— Я не люблю Турцию.

— Ты просто неправильно там отдыхала.

— А как надо? — заинтересовалась Олеся.

— Там надо с аниматорами романиться, — объяснила Лена.

Я вспомнила нашумевшую прошлым летом историю. Несколько девушек поехали в Турцию к аниматорам. Потом одна из них привезла своего в Москву. Сняла ему квартиру. Об этом узнал муж. Она все свалила на подругу. Подруга свалила на другую. Мужья, выгораживая своих жен (все-таки позор какой!) друг перед другом, все перессорились. А девушкам хоть бы что! Но, наверное, в Турцию их больше не пустят.

— Да уж, это к Вике. — Я рассказала про «Балчуг».

— А вы что, не знали? — удивилась Олеся. — Они там каждую среду номер снимают.

Нам надоело стоять на улице. Хотя в нарядных платьях среди сугробов мы выглядели живописно.

— Ну что, гулять будем? — зевнула Лена.

— Может, в «Галерею»? — предложила Олеся.

Краем глаза я увидела направленный на нас объектив и успела улыбнуться. Это был фотограф из Harper’s Bazaar. Он записал наши фамилии для светской хроники. Причем Лена назвалась дизайнером.

— Это чтоб Катина мама не возмущалась, — объяснила она.

— Думаете, они напечатают наши фотографии? — мечтательно спросила Олеся. — Дам своему мужу посмотреть, пусть поревнует.

Фотография… Какая-то ассоциация всплыла в моей голове, но я не могла понять… что?

Мы решили сегодня не гулять. В «Галерее» стол не зарезервирован, а больше идти некуда.

У меня в машине валялся «Пляж» Гарленда, и я поехала домой почитать.

Было невероятно уютно забраться в постель с книгой; поставить огромное блюдо с печеньями и разломанным на дольки шоколадом, включить торшер; спуститься вниз за кока-колой, потому что забыла ее на кухне; забраться снова под одеяло и, никуда не торопясь, перевернуть первую страницу.

«Интересно, Марьяна потом видела меня внутри? — подумала я. — А то так и решит, что у меня не было пригласительного».

Не то чтобы меня это очень волновало, но все же…

Где же я видела ее ухажера?

Внезапная догадка вытолкнула меня из кровати и разнесла в клочья покой этого вечера.

Пальцы дрожали так, что с трудом попадали в телефонные кнопки.

— Марьяна? Слушай, а как звали того мужика, который был с тобой в «Шопарде»?

— О!… — засмеялась Марьяна. — Я смотрю, он произвел на тебя впечатление! На самом деле забудь: я уже с ним рассталась — шаромыжник какой-то…

— Как его имя? — Я теряла терпение.

— Владимир, — опешила Марьяна, — фамилию мне неудобно было спросить. Какой-нибудь Петров, наверное. Или Козлов.

Я скидывала с полок одежду, переворачивала сумки, разбилась ваза, но я даже не заметила — я искала альбом Светланы.

Вот он.

Он открылся сам на нужной фотографии. Казалось, что все мое тело — это только глаза. Огромные и испуганные. Они смотрели на улыбающееся лицо розовощекого мужчины. На фотороботе не видно было этого поросячьего цвета лица, поэтому я не сразу узнала его. «Владимир», — сказала Марьяна, и все сразу встало на свои места.

Как сумасшедшая, я вернулась в спальню, перепрыгнула через кровать и схватила телефон.

Ответила свекровь.

— Как ваши дела? — Я слышала свой голос словно со стороны. Не верилось, что в таком возбужденном состоянии я могла произносить слова спокойно.

— У Сереженьки — живот. Так мучается! Газы, наверное, мы уж и клизму делали, и массаж.

— А что Светлана?

— Светочка уехала. С подружкой. Мы тут с дедом сами справляемся.

Я не могла спокойно сидеть и ждать, пока Светочка вернется. Я позвонила Вадиму.

— Где ты? — Голос срывался на визг.

— Что случилось? — Он, наоборот, был спокоен.

— Я приеду к тебе! Мне надо показать тебе фотографию! Это Вова Крыса! У него ежик белобрысый? Розовые щеки?

— Похоже, что да…

— Скажи мне, где ты?

— Я… — он замялся, — в бане… Я к тебе сам приеду…

— Нет! Я не могу ждать! Говори адрес! Баня была в Горках-10. Я накинула длинную шубу прямо на пижаму и через десять минут была на месте.

Молчаливый охранник в защитном бушлате проводил меня до предбанника. Там уже сидел Вадим.

— Извини за мой вид. — Он был в длинном махровом халате.

Я за свой извиняться не стала. Хотя шубу пришлось снять — слишком было натоплено.

— Он? — Я держала фотографию из Светланиного альбома прямо перед его глазами.

— Он, — кивнул Вадим.

Я начала рыдать в голос. Вадим растерялся. Я сидела на своей шубе, прямо на полу, и выла, как целая стая голодных волков, только еще жалостней.

Уверена, что такой Вадим видел меня впервые.

— Он смотрел на меня… понимаешь… убийца Сержа… Он спокойно тусуется… Он, может, еще хотел со мной познакомиться…