— Постарайся вообще не говорить с ней на эту тему, — говорила мама, не обращая внимания на Машу. — Как будто ничего не произошло.

Это был основной принцип ее воспитания. «Как будто ничего не произошло».

Я приехала к ним на дачу, чтобы забрать Машу и маму на похороны Сержа.

Всю дорогу я настраивала себя: быть сдержанной. Заметив машину, Маша бежала по дачной просеке, от радости припрыгивая на одной ножке. Увидев меня одну, она спросила, где папа. Я упала перед ней на колени и расплакалась. Я держала ее руки и говорила, что папа умер. Что у нас случилось несчастье. Из дома выбежала моя мама и, сразу сориентировавшись, увела Машу. Приговаривая: «Не плачь, успокойся, возьми мишку, я сейчас дам тебе яблоко, вот так, хорошо».

«Плачь! — хотела закричать я, глядя, как моя дочь с испуганным лицом жует яблоко. — Плачь! И запомни этот день на всю жизнь! Твой папа достоин того, чтобы ты запомнила это!»

Я помнила день, когда мама сказала мне о гибели отца. Вернее, ту минуту. Мы проходили мимо автомобильной стоянки. Мне было семь лет.

— Он погиб. Разбился на машине, — сказала мама, ведя меня за руку.

Я запомнила эту стоянку и свое смятение, когда я смотрела на мамино лицо, а оно было совершенно бесстрастным. Через минуту она рассказала, что я буду есть на ужин.

И с тех пор у меня большая проблема с эмоциями. Я не всегда уверена в том, что правильно реагирую на происходящие события. Иногда мне хочется засмеяться, но я не знаю, уместно ли это. А когда мне хочется плакать… Хотя со смертью Сержа все стало на свои места. Мне хочется плакать, и я точно знаю, что имею на это право.

Мы стояли с Машей в обнимку и махали маме вслед, пока машина не скрылась за поворотом.

Она нежно обнимала меня за талию. Я поглядывала на нее сверху вниз и думала о том, что теперь нас двое.

Мы сидели с ней за столом друг напротив друга и разговаривали.

Моя дочь смотрела мне в глаза ласково и внимательно.

— Тебе надо было забрать меня.

— Да. Но бабушка была против.

Она понимающе помолчала.

— А почему папу убили? Я думала, убивают только плохих.

— Ты ведь знаешь историю. Всех королей всегда убивали.

— А он что, был король?

— Да, — сказала я, — он был король. Королевской крови, это уж точно.

— Как это? — спросила Маша.

— Вот так. Только об этом знали немногие. Но ему завидовали. И убили, чтобы занять его место.

Маша была такая маленькая и одновременно такая взрослая. Некоторые вещи она понимала лучше меня.

— Значит, я принцесса? — спросила она после пятиминутного размышления.

«Каждое вранье влечет за собой новое вранье», — говорила мне мама в детстве.

— Конечно. Ты — принцесса. Она с достоинством кивнула.

Мы проговорили до самой ночи. И заснули вместе, на диване, в обнимку. Под утро я перенесла ее в свою комнату и одела в розовую пижаму. Хотя, конечно, принцессам полагаются ночные рубашки.

А на следующий день она захотела встретиться со своим другом Никитой, сыном Вероники. Мы пригласили их в гости, а заодно и нашу соседку Ольгу. Ее дочь Полина была Машиной ровесницей.

Дети резвились в огромном надувном бассейне, а мы сидели в шезлонгах, щурились на солнце, принимая последний в этом сезоне загар, и потягивали из трубочек алкогольный «махито». Идеальный коктейль для бабьего лета — освежающая мята, «баккарди» и полный стакан колотого льда с шипучей содовой. У меня на кухне умели его готовить.

Дети бросали друг в друга надувные мячи, визжали и брызгались. Полина принесла с собой флакончик мыльных пузырей, он пролился в бассейн, и теперь вся вода пенилась и пузырилась.

Мы спорили, чей водитель глупей.

Пока на первом месте был водитель Ольги. Она рассказала о том, как он покупал фрукты.

Ольга оставила ему вечером список: «Связка бананов, пять персиков, три киви, два манго, один ананас и гроздь винограда». Он должен был купить все это рано утром, привезти и оставить на столе ей к завтраку — Ольга начинала фруктовую диету. Проснувшись на следующий день, Ольга в прекрасном расположении духа решила позавтракать на балконе. Она отправилась на кухню за своей фруктовой корзиной и увидела на столе связку бананов, пять персиков, три киви, один ананас, гроздь винограда и два баклажана «А где манго?» — спросила Ольга. «Не было», — ответил водитель и виновато развел руками.

Вероника сказала, что ее водитель, пожалуй, его превзошел.

Каждое утро водитель приходит, гуляет с ее шпицем по кличке Седрик (уменьшительное от Сидр), везет на рынок домработницу, и к тому моменту, как они возвращаются, Вероника просыпается и составляет план на день: отвезти детей, заехать в химчистку, сдать обувь в ремонт и т. д. В тот день домработница приболела. Водитель пришел, погулял с собакой, и заспанная Вероника, вручив ему список продуктов, отправила его в магазин «Седьмой континент» в Крылатском.

Список был таков:

сосиски черкизовские — 2 кг

сметана — одна пачка

майонез — две пачки

картошка — 5 кг

«Ваниш» для цветных тканей

«Фейри» для посуды

мясо Седрику (суповой набор).

Отдала список и легла спать дальше. Через час телефонный звонок. Водитель:

— Вероника Андреевна, я купил сосиски, сметану, майонез, картошку, «Ваниш», «Фейри», суповой набор, мясо Седрику не купил.

— Чего? — не поняла спросонья Вероника

— Сосиски купил, сметану, майонез, картошку, «Фейри», «Ваниш», суповой набор, мясо Седрику не купил.

— Чего? — опять не поняла Вероника.

— Сосиски купил, сметану, майонез, картошку, «Фейри», «Ваниш», суповой набор, мясо Седрику не купил.

— Суповой набор купил?

— Купил. А мясо Седрику не купил. У всех спрашивал. У них нет такого.

— Слушай, — Вероника сделала паузу, проговаривая мысленно разные эпитеты, — Седрик — это собака, с которой ты каждое утро гуляешь. И суповой набор — для нее.

Водитель Вероники занял первое место. А водителю Ольги мы решили вручить утешительный приз.

Я спросила у Вероники, как там Светлана. Вероника удивленно посмотрела на меня, приподнявшись в шезлонге.

— Ты о ней думаешь?

— Нет, — я пожала плечами, — просто спросила.

10

Я уже много раз замечала, что, когда наденешь красивое вечернее платье, сделаешь отличный макияж и причешешь волосы в лучшем салоне города, ни на какое романтическое приключение рассчитывать не приходится. Мужчины будут смотреть ищущим взглядом, но сквозь тебя, и только в глазах женщин будет то, что может вознаградить за всю эту суету.

Я уже две минуты отчаянно сигналила, сидя в машине на бензозаправке. Никто не подходил, чтобы залить мне бензин. Но мой бак был пуст, и уехать я не могла.

Держа заправочный пистолет двумя пальцами, я кое-как вставила его в отверстие. Заплатила. Нажала кнопку.

С тех пор как я сама заправляла машину, в этой области случился явный прогресс. Ничего не надо было держать самой и не воняло.

Я нажала на газ, аккуратно выезжая с заправки, и увидела в зеркале бегущего человека. Он размахивал руками и подпрыгивал. Все это явно относилось ко мне.

Я подумала, что забыла вытащить пистолет из бака.

Проверила. Нет, все нормально.

Хотела уехать, но он подбежал ко мне, лысоватый и радостный.

— Ух, боялся, не догоню.

— Что? — таким тоном учительница просит объяснения у ученика, опоздавшего в двадцать восьмой раз за этот месяц.

— Вы мне нравитесь.

— Вам так кажется. — Я хотела захлопнуть дверь, но он крепко ее держал.

— Может, и кажется. Но со мной этого уже давно не случалось.

— Сочувствую.

— Оставьте мне свой телефон.

— Скажите что-нибудь, чтобы я захотела это сделать.

Я нахально улыбнулась.

Он удивился.

— Послушайте. Я не бегал за девушками уже лет десять. И когда бежал, был абсолютно уверен, что этого достаточно.

— Может, где-нибудь на стадионе…

— Но не в такой дорогой машине?

— Что, уже испугалась?

— Нет! Как вас зовут? Давайте пообедаем вместе?