Приблизившись, он остановился рядом с Норой. В стремлении скрыть свое смущение, она склонила голову, приседая перед ним. В тот же миг и он ей поклонился, и когда их головы были совсем близко, она услышала его шепот:
— Только попробуйте опровергнуть мой рассказ, и я закончу работу, начатую Блейдом на вашей прекрасной груди.
Она вздрогнула и, подняв на него глаза, моргнула. В одном ухе у него был рубин, который сверкал мрачным красноватым светом, резко выделяясь на фоне его волос цвета темного топаза. Когда они оба выпрямились, он одарил ее одной из своих ангельских улыбок. Продолжая слышать в голове эту угрозу, она отвечала односложно на все вопросы королевы и кивала, соглашаясь с враньем лорда Монфора. Вскоре лорд Монфор сумел даже рассмешить королеву, рассказав, как он разогнал разбойников веткой. И ни разу в своем рассказе он не упомянул имени Черного Джека.
— Подобная доблесть, даже если оружием была только палка, заслуживает награды, — сказала королева, когда он закончил. — Я попрошу госпожу Кларансьё написать об этом отцу леди Норы.
Нора почувствовала, как лицо ее заливает краска стыда. Несмотря на всю грубость лорда Монфора и случайность оказанной им помощи, она осталась жива лишь благодаря ему. И она даже не отблагодарила его за свое спасение! Вряд ли, конечно, он нуждался в словах благодарности. Но, скорее всего, они будут единственной наградой, которую ему суждено было получить, так как от ее отца он ничего не дождется. Выходит, благодарить его придется ей.
Страх, мгновенно охвативший ее при мысли о этом тяжком для нее испытании, помешал Норе расслышать обращенные к ней слова королевы. Неожиданно она почувствовала на своей руке пальцы лорда Монфора. Он увлекал ее за собой.
— Проснись, мой маленький дрозд, — прошептал он, — или ты наступишь на подол своего платья.
— Что вы делаете?
— Мы должны станцевать для королевы.
Он поставил Нору во главе шеренги дам, занял свое место среди джентльменов напротив и поклонился. Танец начался. Дамы и кавалеры сблизились, и она протянула ему руку, как требовал того танец. Он сжал ее пальчики и, повернувшись, они медленно поплыли по залу под аккомпанемент флейты, барабана и клавесина. Затем, по ходу танца, они остановились и, повернувшись лицом друг к другу, сделали шаг вперед. Их сплетенные руки образовали арку у них над головами. Лорд Монфор наклонился к ней так близко, что она увидела фиалковые крапинки в его глазах. Рубин у него в ухе, казалось, подмигнул ей.
— Зачем ты скрываешь такую великолепную грудь?
Она застыла, но тут же лорд Монфор увлек ее вперед, склонился над ее рукой и преклонил колено. Когда она описала круг и присела перед ним в реверансе, он поднялся и, стиснув ей руку, улыбнулся.
— Твоя кожа своим цветом напоминает клубнику в молоке. Глупо скрывать такое сокровище.
Нора вспыхнула и открыла рот, но оттуда не вырвалось ни звука. В этот момент дамы должны были отойти от кавалеров, и с необычайным проворством она поспешила прочь. Лорд Монфор рассмеялся ей в спину и вместе с другими джентльменами зашагал к дамам. Приблизившись к Норе, он взял ее за руку, и они заскользили между стоявшими лицом друг к другу дамами и кавалерами.
«Поступки дам нам говорят, что жалобы их ложны, — прошептал он ей в самое ухо, — и проявляют внешне неприязнь они к тому, чем жаждут обладать…» Ты ведь любишь Катулла, не так ли? Какой беспутный учитель дал тебе его стихи?
— Я…
— Оказывается, мышка не такая уж и мышка, какой притворяется. Во всяком случае, не с такими пышными сочными плодами и дрожащим голоском, в котором явственно звучит приглашение.
Никогда прежде не чувствовала себя Нора такой униженной, как в этот момент. Ей хотелось разрыдаться в голос прямо посреди придворного танца, на глазах у королевы и всего двора, и она с силой стиснула зубы, стараясь удержать готовые брызнуть из глаз слезы. Они проплыли между стоявшими друг против друга дамами и кавалерами, и она присела перед ним в реверансе. Когда он склонился над ней, она прошептала:
— Не знаю, почему вы мучаете меня, но я прошу вас прекратить это.
Соединив и подняв руки над головой, они пошли по кругу. Нора не поднимала глаз и была рада, что он молчит. Но ей следовало знать, что долго это не продлится.
— Моя бедная, маленькая птичка, ты не имеешь ни малейшего понятия, как играть в подобные игры.
Он наклонился к ней, слегка задев ее по щеке прядью своих волос. Она подняла голову и устремила на него полный суровости взгляд. К своему несказанному удивлению, она не увидела на этот раз в его глазах раздражения, ни насмешки.
— Мне, вероятно, следовало бы обнажить спину и дать тебе в руки цеп, — проговорил он, — дабы ты могла подвергнуть меня заслуженному наказанию. Но, увы, мои прегрешения малы, как вздох ангела, так что тебе придется распроститься со своими мечтами о мести. Мужайся, Нора Бекет, наш танец подошел к концу.
Он отвел ее назад к королеве, усадил на подушки и тут же отошел, присоединившись к кружку блестящей молодежи в кружевах и драгоценностях. Остаток вечера Нора провела, прислуживая Марии и ругая себя последними словами за то, что у нее не хватило мужества влепить лорду Монфору пощечину прямо здесь, в королевском зале для приемов.
За королевскими конюшнями находился небольшой огороженный участок, где под навесом у Норы жили ее питомцы. К ним она и направлялась на следующее утро после танца с лордом Монфором, торопливо идя по дорожке, ведущей к конюшням. Ее юный паж, Артур, семенил сзади с корзинкой в руках. Вторую, более тяжелую корзину несла сама Нора.
Хотя стоял уже конец апреля, по утрам было все еще очень холодно, и поверх платья Нора накинула отороченной мехом плащ. Плащ был старым, но это как нельзя более отвечало ее целям. При ее приближении к огороженному участку к хору, начатому малиновками и воробьями, присоединились тявканье и визг. Открыв калитку, Нора вошла внутрь. Артур скользнул за ней и тут же закрыл калитку на щеколду. Мгновенно их окружили толстые, неуклюжие щенки. Трехлапая гончая приветствовала Нору радостным лаем, тогда как черно-белый метис закружился в полном восторге на месте, пытаясь поймать собственный хвост.
Оставив Артура кормить всю эту свору беспризорников, Нора с миской, полной мясного фарша, направилась к навесу. Здесь в куче соломы спали два щенка мастифа, которых она везла с собой, когда на них напал Черный Джек. Она поставила перед щенками миску и тут же рассмеялась, увидев, как забавно зашевелили они носами, почуяв запах мяса. Когда они все доели, она положила их в большую корзину, в которой принесла еду своим беспризорным питомцам. Щенки свернулись клубочком и тут же уснули. Артур накрыл корзину сверху куском старого бархата.
Нора бросила на корзину взгляд, полный сомнения.
— Я все-таки не совсем в этом уверена, Артур.
— Мастифы очень ценятся, миледи. А эти двое, когда вырастут, смогут достать передними лапами до плеча взрослого мужчины.
Улыбнувшись горячности, с какой он произнес эти слова, Нора дернула его слегка за светлый чуб. Нежный, живой мальчик, он был таким же сиротой, как и ее четвероногие питомцы. Она встретила его два года назад, когда жила в дальнем имении, куда отослал ее отец. Ее управляющий притащил к ней Артура, всего избитого и окровавленного, обвиняя его в краже хлеба с кухни и, что было еще хуже, книги. Ей потребовалось несколько часов, чтобы выведать у мальчика историю его несчастий. Родители у него умерли от лихорадки. В семь лет работать в поле он не мог, поэтому его оставили при кухне, где он целыми днями отскребал горшки и кастрюли, питаясь одними объедками. Наконец он не выдержал ужасных болей в животе и стащил кусочек хлеба. Книжку он прочесть не мог, но ему очень хотелось посмотреть, как выглядят написанные слова. В тот же день Артур стал ее пажом, и у нее, наконец, появилась возможность заботиться еще о ком-то, кроме себя.
Когда они вернулись во дворец, Нора оставила Артура в своей комнате присматривать за щенками, а сама направилась в бельевую с намерением завершить одно важное дело. Там она вытащила из рукава платья клочок бумаги и сложила его несколько раз с тем, чтобы он уместился под золотой лентой для отделки. Затем, взяв свою перчатку из лайки, она пришила ленту со спрятанным под ней клочком бумаги к ее манжете в том месте, где был узор.
