— Пап, смотри там небоскрёбы, справа, далеко, — заметило большое дитя.

И впрямь, вдалеке нарисовались высотки местного даунтауна, хотелось посмотреть их поближе, но было некогда.

— Если я буду заглядываться, то до настоящих небоскрёбов мы сегодня так и не доедем.

— Продолжаем хрен знает столько-то километров, — подтвердило GPS мерзким голосом.

— Пап, а это ещё далеко? — поинтересовалось второе дитя, прослушав новости от GPS.

— Ещё примерно столько же, сколько проехали.

До Чикаго ещё оставалось 660 километров. Время шло, а дорога летела. Совсем незаметно Миннесота перешла в Висконсин. Вообще на трассе есть указатели границ штатов, но это только я заметил на обратном пути, разглядываю пунктирную линию на карте GPS.

И вдруг, не доезжая 250 километров до Чикаго, внезапно и одновременно случились три события: стемнело, начался ремонт дорог, и пошёл такой ливень, что дворники машины даже на максимальной скорости не справлялись. А скорость движения в районе сотни, дорога узкая, обочин нет, с одной стороны бетонное ограждение, с другой бесконечный поток грузовиков. Видимость — полный ноль. Ночь, ливень и фонтаны из-под колёс грузовиков — всё это гармонично дополняло друг друга ровно двадцать минут, но таких минут, по сравнению с которыми предыдущие двенадцать часов показались полной ерундой.

Мы подъезжали. Этого было незаметно, 10 часов вечера уже миновали, а GPS обещала время прибытия в точку назначения в 10:40.

— Пап, я поищу какую-нибудь местную радиостанцию?

— Валяй, ищи.

Первая же радиостанция была на испанском языке. Вторая — тоже на испанском. Угадайте, на каком языке была третья? — правильно, на испанском.

— Пап, я тебе говорю, мы уже наверно до Мексики доехали, — сумничало старшее дитя.

С пятой попытки было найдено радио на английском, и дорога пошла веселей.

И вот тут я вам хочу заметить, в Чикаго невозможно въехать, в Чикаго буквально врываешься. Как-то незаметно вывернул и вдруг оказался окружён чёрными силуэтами гигантских небоскребов, светящими тысячами окон на фоне чёрного неба.

— Ну ни фига ж ты себе! — сказал ребёнок.

— А фигли ты думал? — ответил папка, хотя сам подумал о том же.

И тут первое западло. Ацкий сотона — свихнулось! Не может GPS работать среди небоскрёбов. Не-мо-жет! Похоже, сигнал от спутников дьявольски отражался тысячами раз от высотных зданий, перед тем как достучаться до самого GPS. Его заклинило. Он стал без остановки повторять «пересчёт маршрута», при этом рисовал меня на карте то на одной улице, то на соседней. Верхом пилотажа было наблюдать, как я еду на карте то боком, то задом. Поколесив двадцать минут по ночному даунтауну под аккомпанемент о бесконечных пересчётах, стало ясно — так никогда не доедем. Пришлось изучить карту, названия улиц и ехать, не обращая внимания на бред говорилки. В одиннадцать вечера наконец-таки приехали. С учётом границы, на весь путь у нас ушло шестнадцать часов.

В Чикаго

Утро вечера веселей. Ездить по центру Чикаго на машине смысла нет, ногами дешевле. Прежде всего, необходимо было найти, где в Чикаго ближайший мост через реку под названием Чикаго — согласитесь, невероятное совпадение в названиях.

От бывалых людей узнали про парк под названием Navy Pier и двинулись в нужном направлении. По дороги попался экскурсионный автобус по городу. Щедрые Чикагцы предлагали обзорную экскурсию за 29 баксов на человека. Я, конечно, понимаю, что мы во втором по значимости финансовом центре США, но совесть надо иметь и здесь. Мы с детьми дружно и хором послали автобус однозначно нафиг. Задирая головы к небу и разглядывая небоскрёбы, таки дошли до выходящего в озеро пирса под названием Navy Pier. Я, как великий ценитель памятников и скульптур, сразу заприметил две скульптурных композиции. Первая выглядела как хоровод детей в состоянии две секунды до падения. Как мог гармонично вписался в коллектив, и, как мне показалось, сделал удачную фотографию. Следующий памятник также потряс реалистичностью. Дядька сидел (на вид) на удобном мягком диване. Умом я понимал, что диван всё-таки из железа, но как реально подушечки-то выглядели?! Я разбежался и плюхнулся радом…

— Упссс, — сказали две китаянки, глядя на меня неестественно большими глазами.

— Йеаа, — ответил я, потирая то, что ударилось об железо.

Отошёл в сторонку, дал девочкам сфотографироваться на фоне того же дяди.

— Гёрлс, я вижу, вы тут вдвоём, — сказал я на международном плохом английском, — Давайте-ка я вас вместе сфотографирую.

— Давай, — сказала гёрл, — А ты сам откуда будешь, из Франции?

— Ну и дьявольское же у меня произношение в английском, — подумал я про себя, а вслух ответил, — Нет, девочки, к счастью, я не из Франции, я рашен.

— Да-а-а? — обрадовалась китаянка, — А я была и в Питере и в Йошкар-Оле. И вообще, спасибо, что ты нас сфоткал, и я это могу сказать на русском, СПА-СИ-БО!

— Клёво! А теперь не сфотографируете ли вы меня?

— Да, конечно!

Я сел, девочка меня сфотографировала. Я, как вежливый человек, встал и сказал…

— Шеше, — что означает на китайском языке спасибо.

— Клёво! А что ты ещё можешь сказать на китайском?

— К сожалению, больше ничего, — соврал я девочкам, потому как на китайском могу ещё сказать «иди к чёрту», но согласитесь, зачем им такие гадости говорить?

День продолжался, детишки накатались на каруселях, и мы взяли экскурсию на корабле по реке посмотреть архитектуру центра города. Другими словами, посмотреть на небоскрёбы вдоль набережной реки. Тут рассказать-то и нечего, такое нужно просто увидеть. Экскурсовод целый час рассказывал про всё самое-самое в Чикаго. И самый высокий небоскрёб в Америке (после того, как близнецы рухнули), и про то, что в Чикаго больше всего в мире разводных мостов. Я не знаю, может быть, хотя тут все мосты очень маленькие и с питерскими не сравнить. И вообще, я не знаю, в Питере есть разводные мосты на каналах или только через Неву?

А ещё он обратил внимание на гигантское офисное здание, которое имеет свой собственный почтовый индекс, так много там внутри адресатов. Естественно добавил, что такого больше нигде в мире нет, кроме как в Чикаго. Я не знаю, я верю на слово. Так же порадовали небоскрёбы с открытой парковкой высотой в много-много этажей. Причём там стен вообще нет, какие-то чахлые заграждения и всё. Сдавать задом до упора лучше не надо, упор улетит и дальше уже лететь до самого дна реки. Это жесть, конечно.

Что ещё понравилось, так это парки в центре города — большие, чистые, красивые, с детскими площадками и халявным доступом в интернет. Один из них — Миллениум парк. Там имеется весьма и весьма оригинальна скульптура, на которую даже при всём желании не залезть — это огромное полированное облако из железа. Махина весом в стодесять тонн! Под ней и вокруг неё толпится куча народа, рассматривая искажения и отражения Чикаго. Я в жизни много повидал кривых зеркал, но это — лучшее. Есть такие железки, которые словами не опишешь, их надо увидеть.

Вечером пошли поужинать. Куда? В Хутерс, разумеется. Уж очень мне хотелось сравнить своё бывшее место работы с Чикагским представительством. Хутерс — это сеть ресторанов. Как и положено в сети, всё в ресторанах должно быть одинаковое, и обстановка и еда, хотя…

— Пап, а ты когда в Виннипеге в Хутерс работал, там у ваших девчонок были поменьше… э-э-э, ну они вообще, сами по себе, были поменьше, чем Чикагские.

— В Чикаго всё большое, ешь и не отвлекайся!