— Господин Монро…

При звуке голоса он перевел взгляд со стены на дверь. Какое-то мгновение он смотрел на нее, словно не узнавая, потом почувствовал острую боль, которая тут же отразилась в его взгляде. Тэсс почти слышала его мысли:

«Я не верил вам. Я не понимал. Я не знал».

Откликаясь скорее на невысказанные мысли, чем на рыдания, Тэсс подошла к ним и села рядом с Лоис Монро.

— Она пошла наверх спросить, не хочет ли Джо еще пирога, — начал Монро, — а он… его не было.

Лежала записка.

Тэсс потянулась и взяла его за руку. Монро так и уцепился в нее и, нервно сглотнув, продолжал:

— В ней говорилось, что ему очень жаль, что он… что ему хотелось бы быть другим… И что теперь все будет лучше и он придет к нам в новой жизни. Его кто-то видел… — Он еще сильнее вцепился в руку Тэсс, прикрыв глаза и стараясь прийти в себя. — Кто-то видел, как он прыгал, и вызвал полицию. Полиция приехала… приехала к нам домой сразу, как только мы прочитали записку. Я не знал, что делать, и позвонил вам.

— С ним все будет хорошо. — Сложив на коленях руки, Лоис отодвинулась от Тэсс. — Я так заботилась о нем! С ним все будет хорошо, и мы все вместе отправимся домой. — Не придвигаясь, она исподлобья посмотрела на Тэсс. — Говорила же я, вы больше не нужны. Не нужны Джо ни вы, ни клиника, ни лечение. Его просто надо ненадолго оставить в покое, — и все будет хорошо. Он знает, как я люблю его.

— Да, он знает, как вы его любите, — негромко проговорила Тэсс, беря ее за руку. Пульс был частый и прерывистый. — Джо видит, как вы стараетесь, чтобы ему было лучше.

— Я и впрямь старалась. Я только об этом и думала — оберегала его. Мне больше ничего не надо было, лишь бы он был счастлив.

— Знаю.

— Тогда почему же? Скажите мне, почему это случилось? — Слезы высохли. Голос перестал дрожать, и в нем послышалась злоба. Лоис вырвалась из рук мужа и схватила Тэсс за плечи. — Вы же должны были вылечить его. Вы должны были поставить его на ноги. Вот и объясните мне теперь, почему он истекает кровью на этом столе? Почему — скажите!

— Лоис, Лоис, перестань. — И сам убиваясь, Монро попытался привлечь жену к себе, но та вскочила, таща за собой Тэсс. Бен двинулся было к ним, но под яростным взглядом Тэсс остановился.

— Мне нужен ответ! Мне нужен ответ, черт вас возьми!

— Ему было больно, миссис Монро. — Тэсс и не пыталась утишить ее гнев, просто приняла его как должное. — И боль засела так глубоко, что я не смогла добраться до нее.

— Я делала все, что в моих силах. — Теперь Лоис говорила тихо, почти спокойно, но пальцы все глубже впивались в кожу Тэсс. Завтра будут синяки. — Все делала. Он не пил, — запинаясь, проговорила она. — Ни капли не выпил за последние несколько месяцев.

— Да, да, не пил. Вам бы лучше присесть, Лоис. — Тэсс попыталась усадить ее обратно на диван.

— Да не хочу я сидеть. — Ярость, эта маска страха, выливалась из нее потоками, и каждое слово выстреливалось, как пуля. — Мне нужен мой сын. Мне нужен мой мальчик. А вы только разговаривали: неделя за неделей — сплошные разговоры. Почему вы ничего не делали? Ведь вы должны были вылечить его, сделать, чтобы ему было хорошо. Так почему же?..

— Я не смогла. — Отчаяние захлестнуло ее. — Я не сумела.

— Лоис, сядь. — Чувствуя, как ей скверно, Монро обнял жену за плечи и усадил на прежнее место. Не выпуская ее, он обернулся к Тэсс: — Вы предупреждали нас, что такое может случиться. Мы не поверили. Не хотели поверить. Если не слишком поздно, можно попробовать еще раз. Можно…

Тут открылась дверь, и всем стало ясно, что попробовать уже не придется.

Доктор Биттермэн даже не снял перчаток. Он стянул маску, и она повисла на штрипках. На лбу еще не просох пот. Хотя в операционной он провел не так уж много времени, вид у него был измученный, под глазами и вокруг рта залегли глубокие морщины. Он не сказал ни слова, даже не повернулся к родителям, а Тэсс уже знала, что все кончено.

— Миссис Монро, я глубоко сожалею… Ничего нельзя было сделать.

— Джо? — Она тупо перевела взгляд с доктора на мужа, вцепившись ему в плечо.

— Джо умер, миссис Монро. — Тот час, что провел он в операционной, изо всех сил стараясь сохранить мальчику жизнь, основательно вымотал его, и, обессиленный, Биттермэн присел на диван рядом с Лоис. — Он так и не пришел в сознание. Череп был поврежден слишком сильно. Ничего нельзя было сделать.

— Джо? Джо умер?

— Я глубоко сожалею…

Она разрыдалась. Комната наполнилась хриплыми, утробными звуками. Лоис плакала, широко открыв рот и откинув назад голову, и такое отчаяние было во всем ее облике, что у Тэсс все внутри заныло. Никому до конца не понять той радости, которую дает женщине рождение ребенка. И никому до конца не измерить горя, которое она испытывает, теряя его.

Ошибка в расчетах, желание сохранить семью, полагаясь только на собственные силы, стоили ей сына. Тэсс ничем не могла помочь ей. И Джо — тоже. Сама разрываясь от горя, она повернулась и вышла из комнаты.

— Тэсс… — Бен догнал ее в коридоре и схватил за руку. — Ты что, не останешься?

— Нет, — не останавливаясь, бросила она твердо и холодно. — От моего присутствия ей будет только хуже, если это, конечно, возможно. — Она нажала кнопку вызова лифта и сунула руки в карманы, нервно сжимая и разжимая пальцы.

— Вот как? — Тупое раздражение, копившееся где-то у него в желудке, начало прорываться наружу. — Просто зачеркиваешь строку?

— Здесь мне больше нечего делать. — Тэсс вошла в лифт, стараясь дышать как можно спокойнее.

По дороге домой снегопад усилился. Тэсс молчала. Чувствуя, как от горечи все больше першит в горле, Бен тоже не произнес ни слова. Хотя печка в машине работала вовсю, Тэсс дрожала. Чувство поражения, тоска, злость — все сошлось воедино, образуя какой-то комок, застрявший в горле. Она физически ощущала его. Самообладание нередко дается с трудом, но сейчас оно ей было нужно, как никогда.

К тому времени, как они добрались домой, грудь так сдавило, что Тэсс стоило больших усилий дышать хоть сколько-нибудь ровно.

— Жаль, право, что ты оказался втянут в это дело, — осторожно заметила Тэсс. Ей хотелось остаться одной, совсем одной, чтобы никого не было рядом, в том числе и Бена, пока она не возьмет себя в руки. В голове стучало, и стук этот был подобен реву. — Я-то знаю, каково это.

— Ты справишься. — Он стянул с себя куртку и швырнул ее на стул. — Тебе нет нужды извиняться передо мной. Я на службе, не забыла?

— Помню, разумеется. Слушай, — в горле сделалось так горячо, что пришлось сглотнуть, — мне надо принять ванну.

— Конечно, действуй. — Бен подошел к бару и потянулся к бутылке водки. — Ну а я выпью.

Тэсс даже не пошла в спальню переодеться. Дверь за ней неслышно закрылась, и Бен услышал шум воды, наполняющей фаянсовую ванну.

Ты ведь не знал этого паренька, говорил себе Бен, наливая водку в бокал. Ну так и нечего так переживать и мучиться. Жалко мальчишку, очень жалко… Можно, конечно, стукнуть по столу… Ведь так бездарно оборвалась молодая жизнь! Но для бессильной, умопомрачительной ярости повода нет.

Она так хладнокровна. Хладнокровна до отвращения. В точности, как врач, оперировавший Джо. Горечь, годами сидящая глубоко внутри, вырвалась наружу и застряла в горле. Бен поднес было к губам рюмку с водкой — нужно прогнать этот вкус, — но вдруг изо всех сил швырнул ее в стеклянную стенку бара. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Бен прошел по коридору и толкнул дверь в ванную комнату.

Тэсс сидела на краю ванны. Вода с грохотом ударялась о стенки и уходила в отверстие слива, которое Тэсс не заткнула пробкой. Ванная комната была заполнена клубами пара. Зеркало запотело. Так и не раздевшись, прислонившись к умывальнику и закрыв лицо руками, Тэсс безудержно рыдала.

Не говоря ни слова, Бен на мгновение остановился на пороге, потрясенный увиденным, чтобы войти, и слишком оглушенный, чтобы закрыть дверь и оставить ее одну, чего ей явно хотелось.