Крайне неудачное вторжение Муссолини в Грецию привело именно к тому, чего Гитлер опасался больше всего, – к военному присутствию англичан в юго-восточной Европе. В апреле 1939 г. Англия дала Греции гарантию своей поддержки в случае конфликта, и теперь генерал Метаксас, в соответствии с этой договоренностью, попросил о помощи. Англия предложила свои истребители – первые эскадрильи Королевских ВВС переправились в Грецию на второй неделе ноября 1940 г., а британские войска высадились на Крите и таким образом высвободили дислоцированные там греческие войска для переброски на албанский фронт. Гитлер, все больше опасаясь, что британцы смогут использовать греческие аэродромы для налетов на нефтепромыслы в Плоешти, попросил болгарское правительство дать Германии возможность создать наблюдательные посты раннего предупреждения вдоль ее границы. Но Метаксас настоял на том, чтобы англичане не бомбили нефтепромыслы в Плоешти, что могло бы спровоцировать нацистскую Германию. Его страна еще была в состоянии справиться с итальянцами, но не с вермахтом.
Однако в это время Гитлер размышлял, не вторгнуться ли самому в Грецию – отчасти чтобы покончить с унижением Италии, которое отрицательно сказывалось на единстве и престиже стран «Оси» в целом, но прежде всего для того, чтобы обезопасить Румынию. 12 ноября он отдал приказ Главному командованию сухопутных сил подготовить план вторжения через Болгарию, с целью захвата северного побережья Эгейского моря. Этот план получил кодовое название операции «Марита». Люфтваффе и кригсмарине вскоре убедили его включить в план операции всю материковую Грецию.
Операция «Марита» должна была последовать за операцией «Феликс» – нападением на Гибралтар весной 1941 г. и оккупацией северо-западной Африки силами двух немецких дивизий. Опасаясь того, что французские колонии могут переметнуться в лагерь противника, Гитлер на случай чрезвычайной ситуации отдал также приказ подготовить план по захвату французских владений и французского флота под кодовым названием операции «Аттила». Все эти планы, в случае оказания сопротивления, должны были выполняться с крайней жестокостью.
Гибралтар был ключом к британскому присутствию на Средиземном море, поэтому Гитлер принял решение послать адмирала Канариса, главу абвера, на встречу с Франко. Он должен был получить согласие на транзит немецких войск в феврале через всю страну к средиземноморскому побережью Испании. Но уверенность Гитлера в том, что Франко в конце концов вступит в войну на стороне стран «Оси», оказалась слишком оптимистичной. Каудильо дал четко понять, что «вступит в войну только тогда, когда Англия окажется на грани поражения». Гитлер был решительно настроен не отказываться от этого проекта, но потерпев временные неудачи в западном Средиземноморье, он решил сконцентрировать свое внимание на южном фланге «Барбароссы».
5 декабря 1940 г. Гитлер заявил, что планирует послать только два соединения люфтваффе на Сицилию и в южную Италию, для того чтобы бороться с английским флотом в восточном Средиземноморье. На этом этапе он был против посылки сухопутных войск в Ливию в помощь итальянцам. Но к середине января 1941 г. поразительный успех наступления англичан под командованием О’Коннора заставил Гитлера призадуматься. Его абсолютно не интересовала Ливия, но если бы в результате поражения в Ливии итальянцы свергли Муссолини, это стало бы тяжелым ударом для стран «Оси» и ободрило бы врагов.
Присутствие люфтваффе на Сицилии было увеличено: X воздушный корпус в полном составе, а 5-я легкая дивизия вермахта получила приказ готовиться к отправке в Северную Африку. Но к 3 февраля, после решительной победы О’Коннора, стало ясно, что Триполитания оказалась под угрозой. Гитлер отдал приказ отправить в Ливию экспедиционный корпус под командованием генерал-лейтенанта Роммеля, которого хорошо знал по военной кампании в Польше и Франции. Это соединение получило название Deutsches Afrika Korps (немецкий Африканский корпус), а сам проект получил кодовое наименование операции «Подсолнух».
У Муссолини не было иного выхода, кроме как согласиться и вручить Роммелю командование итальянскими войсками в Северной Африке. После ряда встреч в Риме, которые состоялись 10 февраля, Роммель вылетел в Триполи. Он тут же порвал и выбросил все итальянские планы обороны города. Фронт нужно было удерживать намного дальше от Триполи, у Сирта, пока не высадятся немецкие войска, что, как он вскоре понял, потребует намного больше времени, чем предполагалось вначале. 5-я легкая дивизия не будет готова вступить в бой до самого начала апреля.
Тем временем X воздушный корпус на Сицилии приступил к ожесточенным бомбардировкам острова Мальта, особенно аэродромов и военно-морской базы в столице острова Валлетте. Немцы также нападали на английские морские караваны, посмевшие бросить им вызов в Средиземном море. Командование кригсмарине попыталось убедить итальянцев атаковать Средиземноморский флот англичан, но их доводы не смогли убедить Италию вплоть до конца марта.
Подготовка к началу операции «Марита» – вторжению в Грецию, длилась первые три месяца 1941 г. Части Двенадцатой армии генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа выдвинулись через территорию Венгрии в Румынию. Обе эти страны имели антикоммунистические режимы и стали союзниками стран «Оси» в результате энергичной дипломатии Германии. Необходимо было также привлечь на свою сторону и Болгарию, для того чтобы немецкие войска имели возможность пройти по ее территории. Сталин наблюдал за всем этим с глубоким подозрением. Его абсолютно не убедили заверения немцев в том, что их присутствие в регионе направлено исключительно против англичан, но тогда он ничего не мог предпринять.
Англичане были очень хорошо проинформированы о сосредоточении немецких войск в нижнем течении Дуная и поэтому решили действовать. Черчилль для поддержания престижа Британии и доверия к ней, а также в надежде произвести впечатление на американцев, приказал Уэйвеллу отказаться от дальнейшего продвижения в Триполитании и послать вместо этого три дивизии в Грецию. Метаксас недавно умер, а новый премьер-министр страны Александрос Коризис, столкнувшись с реальной немецкой угрозой, был готов принять любую помощь, сколь бы скромной она ни была. Ни мрачный Уэйвелл, ни адмирал Каннингем не считали, что такой экспедиционный корпус будет в состоянии сдержать наступление немцев. Но поскольку Черчилль полагал, что на карту поставлена честь Британии, и Иден также был абсолютно уверен в том, что это верный для Англии внешнеполитический шаг, то 8 марта 1941 г. Уэйвеллу и Каннингему пришлось уступить. В действительности больше половины из 58 тыс. солдат и офицеров экспедиционного корпуса, посланных во исполнение британских гарантий в Грецию, были австралийцами и новозеландцами. Их части в тот момент просто оказались под рукой, но впоследствии это вызовет бурю негодования в английских доминионах.
Командующим экспедиционных сил назначили генерала сэра Мэйтланда Уилсона, прозванного за огромный рост и чрезвычайную полноту «Джамбо». Уилсон не питал никаких иллюзий относительно предстоящих сражений. После крайне оптимистичного инструктажа со стороны британского посла в Афинах он сказал следующее: «Ну, я не знаю, что из этого получится. Но я уже заказал карты Пелопоннеса». Пелопоннес, самая южная оконечность материковой Греции, был тем районом, где его войскам в случае поражения пришлось бы садиться на английские корабли для эвакуации. Греческая авантюра представлялась многим высокопоставленным британским офицерам «второй Норвегией». Младшие же офицеры австралийских и новозеландских частей, определенных для высадки в Греции, с энтузиазмом изучали карты Балкан, составляя планы наступления через Югославию с последующим захватом Вены.
Части Уилсона подготовились к отражению немецкого вторжения из Болгарии. Они заняли оборонительные позиции на «линии Альякмон», которая частично тянулась вдоль одноименной реки и затем по диагонали – от югославской границы до побережья Эгейского моря. 2-я новозеландская дивизия под командованием генерал-майора Бернарда Фрейберга стояла на правом фланге, а 6-я австралийская дивизия – на левом. Английская 1-я танковая бригада находилась в центре, в качестве заслона. Солдаты союзных войск впоследствии вспоминали эти дни ожидания как полную идиллию. Хотя ночи и были еще холодными, погода была великолепная, на склонах гор буйно цвели дикие цветы, а греческие крестьяне были так щедры и приветливы.
