На протяжении всего четверга политики в Вестминстере и в клубе Сент-Джеймс либо полушепотом, либо на повышенных тонах обсуждали следующий шаг. Кто заменит Чемберлена на посту премьер-министра: Черчилль или министр иностранных дел лорд Галифакс? Для большинства консерваторов Эдуард Галифакс был абсолютно очевидным выбором. Многие все еще не доверяли Черчиллю, считая его опасным, даже беспринципным политиком. Однако и Чемберлен не сдавался. Он начал переговоры с лейбористской партией, предложив им создать коалицию, но те довольно резко ответили, что не готовы оказаться под руководством такого лидера, как он. Вечером того же дня он был вынужден взглянуть фактам в лицо и признать, что ему необходимо уйти в отставку. За день до начала немецкого наступления Англия оказалась в политическом тупике.
В Берлине Гитлер продиктовал завтрашнее обращение к войскам Западного фронта. Оно заканчивалось словами: «Сражение, которое начнется сегодня, решит судьбу немецкого народа на следующую тысячу лет». С приближением начала наступления фюрер становился все более уверенным, особенно после успеха норвежской кампании. Он предсказал, что Франция капитулирует через шесть недель после начала наступления. Однако больше всего его мысли будоражил план дерзкого планерного десанта немецкой армии на главную бельгийскую крепость Эбен-Эмаэль, расположенную неподалеку от голландской границы. Специальный поезд Гитлера Amerika отправился днем в новую ставку фюрера под названием Felsennest (Гнездо на утесе), расположенную в густых лесах Айфеля неподалеку от Арденн. В 21.00 во все группы армий было разослано кодовое слово «Данциг». Метеорологические прогнозы подтвердили, что погода на следующий день обеспечит великолепную видимость для люфтваффе. Секретность поддерживалась так тщательно, что после всех переносов даты наступления некоторые офицеры оказались вне своих частей, когда пришел приказ выступать.
На севере немецкая Восемнадцатая армия, занявшая позиции по обе стороны реки Рейн, была готова начать наступление на Голландию с нанесением главных ударов в направлении Амстердама и Роттердама. Одновременно немецкие войска должны были нанести удар севернее Тилбурга и Бреды в направлении морского побережья. Южнее Восемнадцатой армии дислоцировалась Шестая армия генерал-полковника Вальтера фон Рейхенау. Ее задачей был захват Антверпена и Брюсселя. Группа армий A под командованием генерал-полковника Рундштедта, в которую входили сорок четыре дивизии, располагала главными танковыми силами вермахта. Четвертая армия под командованием генерал-полковника Гюнтера фон Клюге должна была нанести удар по Бельгии в направлении городов Динан и Шарлеруа. Вторжение немецких армий в страны Бенилюкса с востока должно было заставить англо-французские войска срочно выдвинуться на север, на соединение с голландской и бельгийской армиями. В этот момент и должен был вступить в действие план Манштейна по окружению союзников. Двенадцатая армия генерал-полковника Вильгельма Листа должна была в этот момент начать наступление через северный Люксембург и бельгийские Арденны, переправиться через реку Маас к югу от Живе и неподалеку от Седана – места, где Франция потерпела катастрофическое поражение в 1870 г.
После переправы через реку Маас танковая группа под командованием генерала кавалерии Эвальда фон Клейста должна была наступать в направлении Амьена, Аббевиля и устья Соммы. Таким способом немцы намеревались отрезать от основных сил Британский экспедиционный корпус, французские Седьмую, Первую и Девятую армии. Одновременно с этим немецкая Шестнадцатая армия должна была наступать через южную часть Люксембурга, чтобы прикрыть уязвимый левый фланг Клейста. Группа армий C под командованием генерал-полковника Вильгельма фон Лееба в составе двух армий, должна была сохранять давление на «линию Мажино» в южной части Западного фронта, чтобы французы не смогли перебросить отсюда на север часть сил в помощь своим войскам, попавшим в «мешок» во Фландрии.
План «удара слева» Манштейна стал зеркальным отражением немецкого плана «удара справа» Шлиффена, реализованного немецкой армией в 1914 г. – а именно повторения такого удара и ожидали французы. Руководитель абвера адмирал Вильгельм Канарис провел весьма успешную кампанию дезинформации, распространив в Бельгии и других странах слухи о том, что именно так немцы и собираются поступить. Манштейн был уверен, что Гамелен пошлет большую часть своих моторизованных войск в Бельгию, потому что французы подтянули их к бельгийской границе сразу, как только им в руки попал – после аварии немецкого самолета связи – тот злополучный план. Впоследствии многие высокопоставленные офицеры союзных армий полагали, что эта авария самолета на самом деле была подстроенной немцами ловушкой. Но это был действительно несчастный случай, что подтверждает неописуемая ярость Гитлера, когда он узнал о происшедшем. Кроме всего прочего, план Манштейна завлечь силы союзников в Бельгию сработал еще по одной причине: генерал Гамелен, подобно многим своим соотечественникам, предпочитал вести боевые действия на территории Бельгии, а не во французской части Фландрии, где в результате ожесточенных боев времен Первой мировой войны произошли колоссальные разрушения.
Гитлер также настаивал на активном участии в будущей кампании воздушно-десантных войск и подразделений диверсантов. Еще в октябре предыдущего года он вызвал к себе в рейхсканцелярию генерал-лейтенанта Курта Штудента и приказал ему начать формирование специальных отрядов для захвата крепости Эбен-Эмаэль и основных мостов через Альберт-канал, которые Гитлер планировал захватить посредством высадки десанта на планерах. Часть немецких диверсантов из полка «Бранденбург», переодетых в голландскую военную форму, должна были захватить все мосты в Люксембурге, в то время как другие должны были попасть в Люксембург под видом туристов еще до начала вторжения. Но главной десантной операцией кампании должна была стать высадка парашютистов 7-й и 22-й воздушно-десантных дивизий под командованием генерал-майора графа Ганса фон Шпонека на три аэродрома, расположенных в районе Гааги. Их целью был захват города, а также пленение голландского правительства и членов королевской семьи.
Немцы наделали много шума, распространяя различные слухи о том, что свои основные силы они сосредоточили против Бельгии и Голландии, о том, что планируется наступление на «линию Мажино» и даже о том, что можно обойти ее с юга, нарушив нейтралитет Швейцарии. Гамелен был уверен, что именно Бельгия и Голландия станут направлением главного удара немецкой армии. Он не обращал никакого внимания на участок фронта в Арденнах, полагая, что эта труднопроходимая холмистая местность является практически недоступной для продвижения крупных воинских соединений. Однако имевшиеся там дороги, а также лесные тропы оказались достаточно широкими для прохода немецких танков, в то время как листва густых арденнских лесов обеспечила группе Клейста идеальную маскировку.
Специалист по воздушной фоторазведке, прикомандированный к штабу генерал-полковника Рундштедта, уверил генерала в том, что оборонительные позиции французов на реке Маас абсолютно не готовы. В отличие от люфтваффе, которые постоянно проводили фоторазведку оборонительных позиций союзников, французская авиация отказывалась посылать свои самолеты на немецкую территорию. Но собственная разведка Гамелена – Второе бюро – смогла получить невероятно точные данные о планах немецкого наступления. Они обнаружили основную массу немецких танковых дивизий в Айфеле, непосредственно за Арденнами, а также узнали, что немцев интересуют возможные маршруты передвижения между Седаном и Аббевилем. Французский военный атташе в Берне, получив информацию от очень опытной разведслужбы Швейцарии, 30 апреля предупредил штаб Гамелена, что немецкая армия начнет наступление между 8 и 10 мая, и что именно Седан будет находиться на острие их главного удара.
Гамелен и другие высокопоставленные французские военачальники, однако, все еще не верили в надвигающуюся угрозу. «Франция – это не Польша», – так они тогда заявляли. Генерал Шарль Юнцер, чья Вторая армия отвечала за сектор обороны в районе Седана, имел на этом участке фронта всего три второсортных дивизии. Он хорошо знал, как плохо были подготовлены его резервисты, насколько низок был их боевой дух. Юнцер умолял Гамелена выделить ему еще четыре дивизии, так как его оборона была слишком слаба, но Гамелен ему в этом отказал. Однако некоторые донесения того времени указывают на полную халатность самого Юнцера и говорят о том, что генерал Андре Корап, командующий соседней Девятой армии, гораздо лучше осознавал надвигающуюся опасность. Но в любом случае даже амбразуры железобетонных укреплений на реке Маас, построенных гражданскими подрядчиками, смотрели не туда, куда надо. Минные поля и заграждения из колючей проволоки были крайне малоэффективными, а предложение устроить завалы из деревьев на лесных дорогах на восточном берегу реки было отвергнуто, так как они помешали бы возможному наступлению французской кавалерии.
