Их смеющиеся глаза встретились в зеркале.

– Боюсь, что упустила.

Он взял с тумбочки одну из ее сигарет, закурил.

– Потрясающий ролик. Остроумный, стильный. А это были всего лишь овсяные хлопья с черникой.

Ева подошла к постели, взяла у него сигарету, затянулась.

– Я уверена, что домохозяйки попались на удочку.

– Если честно, у этих хлопьев был вкус картона. И раз уж мы заговорили о еде, хочешь, я приготовлю завтрак?

– Ты?

– Ну да. – Питер забрал у нее сигарету и затянулся сам. – До рекламы я подрабатывал поваром.

– Ты предлагаешь мне яичницу с беконом?

– Может быть… если это поможет сохранить твой интерес.

0-го! Он влюбляется, поняла Ева. Очень мило, очень льстит самолюбию, и в других обстоятельствах она не стала бы ему мешать. Но… необходимо разрядить атмосферу.

– Кажется, я показала, что заинтересована. Питер потянулся к ней и поцеловал в плечо.

– Почему бы нам сначала не принять душ, а потом ты посмотришь, как я готовлю. И у меня появилась еще одна блестящая идея.

– Мы пойдем в кинотеатр.

– В кинотеатр?

– Детка, неужели ты не слышала о кинотеатре! Это такое место, где одни люди сидят и смотрят, как другие люди притворяются другими людьми. Что скажешь, Ева? Мы успеем на утренний сеанс, и я угощу тебя поп-корном.

Она подумала немного. Пожалуй, действительно блестящая идея.

– Я согласна.

Джулия скинула туфли и погрузила ступни в пушистый ковер. Двухкомнатный номер в «Савое» был необыкновенно элегантным, а коридорный – настолько воспитанным, что, внеся ее багаж и дожидаясь чаевых, выглядел виноватым.

Она подошла к окну, надеясь, что вид спокойной реки и городских огней поможет расслабиться. Перелет из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк прошел почти безболезненно… никакого сравнения с мучительными часами над Атлантикой между аэропортами Кеннеди и Хитроу. Вот это был настоящий ад.

Но она выжила. И теперь она в Британии. И остановилась в «Савое». Ее до сих пор удивляло, что она может позволить себе такую изысканную обстановку… Удивление это было приятным, напоминая, что она всего добилась сама.

И все же ей казалось, будто она вошла в чей-то сон. Бархатная темнота, окруженный серебристым сиянием ломтик луны, тени на воде. И так тепло, так блаженно тихо. Зевнув во весь рот, Джулия отвернулась от окна, распаковала только самое необходимое и через двадцать минут видела уже свои собственные сны.

Утром Джулия доехала в такси до Найтсбриджа и расплатилась с шофером, прекрасно понимая, что дает слишком много чаевых… и что никогда не разберется в британской валюте. Образ ее бухгалтера, чуть ли не с пеной у рта проклинающего ее безалаберность, напомнил ей, что надо взять квитанцию, правда, она тут же небрежно сунула эту квитанцию в карман.

Огромный викторианский особняк из красного кирпича, окруженный высокими деревьями, оказался именно таким, как она ожидала. Густые клубы дыма, вырываясь из печных труб, быстро таяли в свинцовом небе.

Хотя за ее спиной со свистом проносились машины, она легко могла представить себе цоканье лошадиных копыт, громыхание экипажей и крики уличных торговцев.

Джулия открыла железную калитку. Мощеная дорожка вела через по-зимнему желтую лужайку к сверкающим белым ступеням и такой же сверкающей белой двери.

Ее замерзшие ладони вдруг вспотели, и она раздраженно перехватила портфель. Невозможно отрицать: она думает о Рори Уинтропе не как о бывшем муже Евы, а как об отце Пола.

Пол в шести тысячах миль отсюда. И злится на нее. И разозлился бы еще больше, если бы знал, что она здесь и собирается взять интервью у его отца не только ради книги.

Джулия нажала кнопку звонка, и горничная открыла дверь почти мгновенно.

– Джулия Саммерс. У меня назначена встреча с мистером Уинтропом.

– Да, мадам. Он ожидает вас. Пожалуйста, проходите. Джулия оказалась в огромном холле. Пол выложен темно-бордовыми и кремовыми мраморными плитами. Высокие потолки, хрустальная люстра. Справа почти дворцовая лестница, слева два кресла в стиле Георга III. На столике красного дерева ваза с китайской розой и небрежно брошенная женская перчатка из тонкой синей кожи.

Джулия прошла вслед за горничной в гостиную, мысленно сравнивая обстановку с гостиной Евы. Если у Евы все кричало о богатстве, то здесь тихо перешептывались наследуемые поколениями деньги и глубокие фамильные корни.

– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, мисс Саммерс. Я доложу мистеру Уинтропу.

– Благодарю вас.

Горничная почти бесшумно вышла из комнаты, закрыв за собой массивные двери. Оставшись одна, Джулия подошла к камину, протянула руки к огню. Дым приятно пах яблоками, напоминая ей о собственном очаге в Коннектикуте. Она расслабилась.

На каминной полке громоздились старые фотографии в витиеватых и тщательно отполированных серебряных рамках. Джулия представила, как ругаются горничные, оттирая все эти завитки, и улыбнулась суровым лицам предков человека, к которому приехала.

На одной из черно-белых фотографий она узнала самого Рори Уинтропа. Черный цилиндр, высокий накрахмаленный воротник. Фильм назывался «Убийства Делани», где Рори с чуть заметной иронией играл неуловимого психопата-убийцу.

Джулия не удержалась и сняла с полки следующую фотографию. Пол. Хотя мальчику на портрете было не больше двенадцати, она была уверена, что это Пол… явно недовольный тем, что его запихнули в костюм, да еще придушили галстуком.

Более светлые и более непослушные волосы. Глаза те же самые. Странно, что даже в детстве у него были такие серьезные взрослые глаза.

– Пугливый мальчишка, не так ли?

Джулия обернулась. Она так увлеклась, что не слышала, как вошел Рори Уинтроп. Он стоял, сунув одну руку в карман светло-серых слаксов, и улыбался ей обаятельной и хитроватой улыбкой. Густые темно-каштановые волосы с легкой сединой на висках зачесаны назад. Моложавое лицо, подтянутая фигура. Рори скорее можно было принять не за отца, а за старшего брата Пола. Ясно, что он сохраняет молодость благодаря не только пластической хирургии, но и обязательным еженедельным массажам лица и маскам из морских водорослей.

– Простите, мистер Уинтроп. Вы застали меня врасплох.

– Самый лучший способ поймать прекрасную женщину. – Он упивался ее восхищенным взглядом. Мужчина может сохранить лицо и тело с помощью тщательного ухода и денег, но только восхищение молодой женщины помогает сохранить самомнение. – Интересуетесь моим маленьким архивом?

Джулия вспомнила о портрете в ее руке и вернула его на камин.

– Да, очень интересно.

– Эта фотография Пола была сделана вскоре после нашей с Евой свадьбы. Я понимал его тогда еще меньше, чем сейчас. Он говорил мне о вас.

– Он… – Удивление, удовольствие, смущение. – Правда?

– Да. Не припомню, чтобы он упоминал имя женщины прежде. Это одна из причин, по которым я счастлив видеть вас. – Рори подошел к ней и взял ее руку обеими руками. Вблизи обаяние его улыбки, покорившей не одно поколение женщин, оказалось еще неотразимее. – Присядем у огня. А вот и наш чай.

Другая горничная вкатила сервировочный столик. Они уселись в глубокие кресла перед камином.

– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы согласились принять меня.

– С огромным удовольствием. – Дружелюбным кивком Рори отпустил горничную и стал сам разливать чай. – В двенадцать я должен быть в театре. Утренний спектакль. Лимон или сливки, дорогая?

– Лимон, благодарю вас.

– И попробуйте лепешки. Поверьте мне, они восхитительны. – Он положил две на свою тарелку и добавил огромную порцию джема. – Итак, Ева решила разжечь страсти.

– Можно сказать, что она возбудила огромный интерес.

– Вы дипломатичны, Джулия. – И снова эта быстрая расплавляющая женские сердца улыбка.

– Конечно.

– Как поживает моя очаровательная бывшая жена? Джулия различила в его голосе нежность.

– Она по-прежнему очаровательна. И говорит о вас с любовью.