— Я вас очень хорошо понимаю, — кивнул Хемингуэй. — И все же вы говорите, что были крайне изумлены, когда узнали, что кто-то пристрелил вашего, так сказать, мини-диктатора?

— Да, сэр, конечно. Я был потрясен этим страшным известием. Но боюсь, из моих слов у вас сложилось не совсем Правильное мнение о мистере Уоренби. Я не имел в виду, что он сделал что-либо такое, из-за чего кто-то мог бы решиться на его убийство. Иногда он и правда довольно зло подшучивал над людьми. Такое случалось даже в отношении меня лично, но, поверьте, за этим реально ничего не стояло.

— Понятно, — медленно проговорил Хемингуэй. — Я надеюсь, мистер Купланд, не надо говорить о том, что ваш дож — оказать мне посильную помощь в раскрытии этого дела, поэтому спрошу вас прямо: есть ли у вас хоть малейший повод подозревать, что он кого-либо шантажировал или что-то в этом роде? — резко спросил Хемингуэй.

— Нет, сэр! Нет и еще раз нет! Уверяю нас в этом. Ничего не знаю о его личной жизни, но что касается его профессиональной стороны, то мой ответ однозначен, — твердо ответил мистер Купланд, но все же с некоторым испугом в глазах.

Хемингуэй внимательно смотрел на мистера Купланда, чуть склонив набок голову.

— Ну что ж, хорошо, — выдержав паузу, сказал он.

В это время в дверях появился кто-то из клерков и в нерешительности застыл на пороге. Мистер Купланд вопрошающе взглянул на Хемингуэя, но, не увидев на его лице никакой реакции, откашлявшись, спросил:

— Да, в чем дело?

Клерк подошел к мистеру Купланду и тихо проговорил ему что-то на ухо, из чего Хемингуэю удалось уловить только фразу «сэр Джон Иглсфилд». На лице управляющего отразилось некоторое замешательство, после чего он обратился к Хемингуэю:

— Вы позволите мне отойти, сэр? Пришел один из наиболее важных клиентов мистера Уоренби.

— Да, пожалуйста. Не возражаю, — согласился Хемингуэй.

Благодарно взглянув на старшего инспектора, мистер Купланд вышел из кабинета. Когда дверь за обоими закрылась, Харботл, сидевший все это время за столом Уоренби, спросил:

— Что вы думаете об этом типе, сэр?

— О, исключительно честный человек, — ответил Хемингуэй, подходя к столу и рассматривая кипу бумаг на нем. — Как дела у вас, Хорэйс? У вас тут, кажется, хватает работенки?

— Да, есть немного, — язвительно согласился Харботл. — Как раз до вашего прихода этот Купланд говорил мне, что офис чересчур мал для такого объема работ, как у них. И с этим я согласен. Он сказал мне, что Уоренби как раз накануне собирался перевести свой офис в большое помещение в центре, считая, что застолбил самое удобное место во всем городе.

— Да, уж в этом можно не сомневаться, — заметил Хемингуэй.

— Жаль только, он не успел это сделать. Тогда мне досталось бы меньше работы, — проворчал Харботл, оглядывая комнату, и в самом деле стесненную обилием офисной мебели.

Большой шкаф, подвесные полки, несколько тумбочек, открытый сейф и еще один большой шкаф, забитый всевозможной литературой — все это, конечно, не могло не стеснять владельца кабинета.

— До сих пор не сориентировался, что где лежит. Похоже, это было ведомо одному Уоренби. А вы, шеф, хотите, чтобы я разобрался со всеми его бумагами?

Хемингуэй кивнул в знак согласия.

— Думаю, вам не стоит лезть в тумбочки, где лежат дела его клиентов. Боюсь, это лишь отнимет у нас время. Хотя мне приходилось бывать в офисах, настолько напичканных всяким барахлом, что там, по-моему, и мухам было тесновато. Но что поделаешь! Бедный Хорэйс! Я вам действительно искренне сочувствую, — дружески сказал Хемингуэй.

— Не сказал бы, что здесь полностью отсутствует порядок, — заметил Харботл. — Почти все маркировано, связано в стопки. Беда в том, что этого всего слишком много. Да и надписи, сделанные его рукой, не всегда мне понятны. Я имею в виду чисто профессиональную терминологию, в которой я, понятное дело, не слишком силен, — посетовал Харботл.

— Я думаю, Хорэйс, Купланд сможет помочь вам разобраться.

— Мне кажется, он и сам-то не очень разбирается в деталях, — задумчиво сказал Харботл. — Кстати, шеф, есть кое-какие сведения, которые должны вас заинтересовать. Вы знали, что Уоренби был городским арбитром?

— Нет. Но бьюсь об заклад, что это именно так. Уоренби умел достигать своих целей, — сказал старший инспектор.

— Он получил это назначение год назад. Об этом мне рассказал Купланд. Драйбек тогда чуть не лопнул от злости. До Уоренби этот пост занимал один старый адвокат, умерший перед самыми перевыборами.

— Может, кто из коллег и убил бедного адвоката, чтобы занять его местечко, — заметил Хемингуэй.

— Судя по словам Купланда, Драйбек считал себя единственной кандидатурой на вакантное место.

— Уоренби был, безусловно, пробивной личностью, чего бы я не сказал о Драйбеке, насколько я его знаю. Но тем не менее, Хорэйс, понимаю куда вы клоните. У Драйбека, таким образом, появляется еще один мотив для убийства. Может быть, вы и правы. Но у меня сложилось впечатление, что старик уже свыкся с головокружительной карьерой соперника и успокоился. До каких только высот не добрался бы еще бедняга, если бы его карьеру не остановили бы столь безжалостно в самом расцвете сил. Ну что, Хорэйс, не нашли вы там чего-нибудь интересного? — спросил Хемингуэй, не отрываясь от бумаг.

— Ну если только документация на гравийный карьер мистера Айнстейбла. Или на приобретение дома в Фокслейне. Ну и гусь был этот Уоренби. Лихо он расправился с прежним владельцем дома, — с некоторым восхищением заметил Харботл. — Но в принципе, все это — старье.

— И что там насчет карьера сквайра? — поинтересовался Хемингуэй.

— Здесь только ответ от какой-то лондонской юридической фирмы на запрос Уоренби, действовавшего по чьему-то поручению, — объяснил Харботл. — Но вот копию самого запроса я так и не нашел. Может, затерялась где-то среди бумаг.

— Как вы только умудрились найти ответ? — удивился Хемингуэй, глядя поверх груды папок на обложенного бумагами Харботла. — Так что же в этом ответе?

— Похоже, у Уоренби был клиент, заинтересованный в гравии, и Уоренби действовал по его поручению, — ответил Харботл.

— Да, чем только не занимаются люди в наше время, — философски заметил Хемингуэй.

— Его клиент добивался того, чтобы получить лицензию на карьер. Я дам вам это письмо, чтобы вы смогли сами с ним ознакомиться, — предложил Харботл.

— Так что это за фирма в Лондоне? А что касается Драйбека, то он был адвокатом сквайра. По крайней мере, так мне сказал главный констебль.

— Кажется, в этой лондонской фирме сидят юристы по недвижимости или что-то в этом роде. А — вот!

— Нашли? — спросил Хемингуэй.

— Похоже, это копия письма Уоренби. Попала в другую папку. Вот, сэр, пожалуйста. — Харботл протянул бумагу шефу.

Хемингуэй взял документ и начал внимательно читать.

— Как я посмотрю, двухлетней давности. Вы были правы, Хорэйс: у него был клиент, заинтересованный в покупке карьера сквайра. Продолжайте искать. Меня томит ожидание.

— Я ищу. А вы, сэр, лучше бы складывали все в одну стопку, чтобы опять не было этого жуткого беспорядка, который я и так с трудом разгребаю, — сердито проговорил Харботл.

— Хорэйс, не валите с больной головы на здоровую, — отреагировал на замечание инспектора Хемингуэй, не отрываясь от чтения. — Так, кажется, это становится интересным. Они хотели приобрести карьер с лицензией на пожизненное пользование. Вы нашли что-нибудь еще, Хорэйс?

— Пока ничего, — не поднимая взгляда от бумаг, буркнул Харботл.

— Больше нет писем от этого безымянного клиента?

— Нет. Но, может быть, сам сквайр не решился вступить в дело, не желая расставаться с карьером, и между ним и Уоренби началась вражда, — сделал вывод инспектор.

— И Уоренби принялся выбивать участок для своего клиента, не желая считаться с Айнстейблом, и тот, не выдержав такой наглости, взял ружье и застрелил Уоренби. Я поражен вашей логикой, дорогой Хорэйс.