Подойдя к дворцовой стене, Толкователь трупов порадовался, что печатка, которую вручил ему когда-то Кан, не утратила своей силы. Цы приветствовал караульного и, превозмогая усталость и боль, побрел к жилищу внучки Юэ Фэя.

С каждым шагом становясь все ближе к ней, юноша грезил о новой встрече. Он хотел поблагодарить женщину за спасение, хотел заключить в объятия, и доказать свою любовь, и сказать, что никогда в ней не сомневался и что ему нет никакого дела ни до ее возраста, ни до ее слепоты. Но по мере приближения к знакомому дому лицо его все более темнело от безотчетного беспокойства. Когда показался Павильон кувшинок, сердце Цы сжалось.

Вокруг павильона суетились десятки горластых стражников. Цы прибавил шагу, насколько позволяли его израненные ноги, — он опасался самого страшного. У двери его остановили. Цы назвал свое имя и попробовал пройти за порог, но стражник его не пропустил. И не было толку ни от объяснений, ни от отчаянных просьб — ему не хотели объяснять, что здесь произошло. Толкователь трупов уже был готов оттолкнуть стражника, когда в прихожей появился Бо.

— Что происходит? Откуда все эти люди? — Цы ухватил верного сподвижника за руку.

— Все дело в Лазурном Ирисе. Мы обыскиваем дом. Она получила повеление оставаться в павильоне вплоть до окончания следствия, но исчезла.

— Исчезла? Как это — исчезла? — Цы отстранил чиновника и наконец вошел внутрь.

Охваченный страшным волнением, Цы, хромая, обходил комнату за комнатой, следом вышагивал Бо. Цы не верил своим глазам, не мог поверить в исчезновение Лазурного Ириса. Когда они вошли в главную спальню, тревога юноши переросла в отчаяние. Пол был завален одеждой и всякими безделушками, как будто кто-то второпях собирал вещи перед отъездом. Цы медленно покинул спальню и во шел в кабинет Фэна. Здесь офицеры осматривали книги, ряды которых так и остались стоять на полках. Толкователь трупов рассеянно наблюдал за их работой, пока не заметил пустое место на одном из стеллажей, именно там, где были собраны трактаты о соли. К удивлению юноши, не хватало редкого фолианта с зеленым корешком — учебника по военным искусствам и применению пороха. Пропал редкостный «Уцзин цзунъяо». Цы просунул руку в щель между книгами, и рука его нащупала за ровным их строем красную коробочку. Поняв, что он держит в руках, юноша остолбенел.

Это была лакированная шкатулка его батюшки. Та самая, которую выкрали из их дома в день убийства родителей. Теперь сердце юноши совсем перестало биться. Бережно и благоговейно, точно ожидая встретить в ней дух отца, Цы открыл шкатулку. Внутри лежала связка документов — Цы узнал почерк батюшки. Это была параллельная бухгалтерия, которую он вел и которая доказывала злоупотребления Фэна.

Цы покидал павильон с тяжелым сердцем; он так растерялся, что был не в силах думать ни о чем. Как можно быть таким доверчивым! Реальность была вовсе не такова, какой казалась совсем недавно. Осознание собственной глупости тяжким грузом лежало у него на плечах. Когда он добрел наконец до ворот академии, то походил скорее на привидение, чем на живого человека. Привратник сразу предупредил, что кто-то дожидается его в саду. От этого известия юноша вздрогнул: он решил было, что это — Лазурный Ирис. Однако, к его изумлению, во внутреннем дворике стояли двое нищих. Цы мог бы поклясться, что никогда в жизни их не видел. Не зная, что и думать, он подтвердил привратнику, что это его гости, и заковылял в сторону двух незнакомцев.

— Вы меня не помните? — спросил совсем юный паренек. — Мы встретились в тот день, когда сгорела бронзовая мастерская. Вы обещали, что, когда я отыщу своего хромого друга, мы можем явиться к вам за деньгами.

Цы всмотрелся в бродяжку и наконец-то вспомнил их давнишний разговор. Он отметил, что второй нищий опирается на костыль. Видимо, это и был тот самый прямой свидетель пожара. Толкователь трупов покачал головой.

— Ты пришел слишком поздно, парень. Следствие уже закрыто, — извинился Цы.

— Но, господин! Вы обещали, что, если я его приведу, вы заплатите нам остаток, — канючил мальчишка.

Цы всмотрелся в глаза юного нищеброда. Конечно, тот по-настоящему нуждается в деньгах. Юноша вытащил кошель и вложил в руку попрошайки.

— Ну ладно. И что там видел твой друг?

— Давай рассказывай! — подтолкнул мальчишка хромого.

Тот боязливо выступил вперед.

— Пришли три особы, — витиевато начал он. — Одна особа командовала, а две исполняли приказания. А я спрятался, поэтому мне все было хорошо видно и слышно. Кто командовал, остался ждать снаружи, другие двое искали что-то в цеху. Потом они все залили маслом и подожгли.

— Понятно… А ты смог бы их опознать, если бы снова увидел? — ни на что не надеясь, спросил Толкователь трупов.

— Думаю, что да, господин. Одного из них называли Фэн. Второй был похож на монгола.

Цы вздрогнул и навис над хромцом.

— Ну а третий? Что ты можешь о нем рассказать?

— Нет! Не о нем, а о ней! Особа, которая ими командовала, была женщина.

— То есть как — женщина? — пробормотал Толкователь трупов. — Какая женщина? — Он встряхнул хромого за плечи.

— Я не знаю! Я только заметил, что передвигалась она неуверенно и опиралась на странную палку. На такую палку… — Парень внезапно замолчал.

— Вот дьявол! Да что с тобой? Говори! — закричал Цы.

— На такую же палку, как у вас.

Три дня Цы провел, запершись в своей комнате, не проглотив ни куска и не заботясь о своих ранах. Время текло мимо него; юноша ломал голову, была ли действительно Лазурный Ирис настолько виновна, как это теперь ему представлялось. Стал ли Фэн простой марионеткой в ее руках, инструментом ее мести, или же поведение ее управлялось другими мотивами? А еще Толкователю трупов не давал покоя вопрос, почему Лазурный Ирис предала Фэна, а ему спасла жизнь. Он чувствовал, что никогда уже не найдет ответов.

На третий день к нему зашел Бо. Новостей о Лазурном Ирисе у чиновника не было, зато он рассказал, что юноше крупно повезло на суде. Насколько стало теперь известно седому, когда император предлагал юноше безопасность взамен на признание, он уже непреложно решил его казнить, независимо от того, объявит Цы себя виновным или нет. От казни его спасло только неожиданное самоубийство Фэна. Цы поблагодарил чиновника за то, что тот доверил ему эти сведения, однако новости не развеяли тоску.

Однако на четвертый день Цы перестал проклинать судьбу и поднялся с постели. Если уж он явился в Линьань ради большой цели, для ее достижения он должен работать. Умываясь, юноша заметил, что руки и ноги его обрели прежнюю крепость, а голова вновь жаждала знаний. Цы подхватил плошку с рисом и отправился в библиотеку, где занимались его товарищи.

В тот же вечер он встретился с Мином. Тот уже начал передвигаться самостоятельно, и Цы порадовался, что, несмотря на возраст, учитель идет на поправку. Мину тоже было отрадно снова увидеть ученика в окружении книг.

— Вновь за учебу? — спросил академик.

— Да. Меня ждет много работы. — Цы показал учителю начало нового трактата по судебной медицине.

Мин улыбнулся:

— Ко мне заходил Бо. — Мин присел рядом с Толкователем трупов. — Он принес последние новости о расследовании. Прорицатель, по-видимому, будет казнен. Бо рассказал мне о бегстве Лазурного Ириса и о твоей стычке с Фэном в тюремной камере. Упомянул и о том, что император отклонил предложение Бо ввести тебя в состав судей.

Цы кивнул:

— Ну что же… Нин-цзун, кажется, отыскал прекрасное объяснение: все мои открытия объявлены «ведовством». — Цы обреченно пожал плечами. — Однако он, по крайней мере, не запретил мне попытаться сдать экзамены, а это единственное, что для меня имеет значение.

— Да уж, — вздохнул Мин. — Но пойми: до следующего набора в университет еще целых два года, а экзамены выдержать сложно… Послушай, мне кажется, тебе уже пора заканчивать с учебой. Твои познания в судебной медицине уникальны, и теперь, если хочешь, я мог бы помочь тебе стать одним из наших преподавателей. Тогда тебе не придется тратить нервы и бороться за то, чего, возможно, ты никогда не добьешься.