В результате блужданий, я выхожу из главного здания гостиницы. Территория отеля довольно просторная. Она занимает приличную часть острова. Поскольку солнце зашло, и свет исходит только от единичных садово-парковых светильников, то на улице довольно темно. Но меня это не беспокоит, по крайней мере не так, как если бы я была в городе. Ходить по Манхэттенским улицам после полуночи с сумкой полной фото принадлежностей - глупо. Только камера на мне стоит больше двух тысяч долларов. В принципе это и есть весь мой капитал - камера и фотопринадлежности. Не знаю, как скажу Эми, что она уволена. О, боже, мне придется отпустить Эми.

Соленый воздух ласкает мои щеки, играя с волосами, и мне хочется, чтобы время замерло. Если б могла, я бы осталась здесь навсегда. Такие места как острова Shelter похожи на маленькие прибрежные селения, которые были сотни лет тому назад, за исключением наличия современных удобств.

Идя по усыпанной гравием дорожке к часовне, я высматриваю подходящие места для завтрашней съемки Стива и Софи. Обязательно нужно сделать их фото в воде, на камнях, с морскими брызгами вокруг них. Я бы могла сделать фото в ночное время при свете Луны так, чтобы она лишь немного высвечивала их очертания. Это было бы так романтично, но с другой стороны, несомненно, уничтожит платье Софи. В своей практике я встречала несколько невест, которые были не прочь повредить свое платье ради клевой фотографии, но Софи не одна из них.

Я подношу окуляр видоискателя к лицу и делаю снимок. Когда я отвожу камеру, то представляю, как это было бы красиво. Это своего рода фото на память. Каждый человек хотел бы подобную. Смотря на такое фото вы бы чувствовали брызги моря на своей коже и запах соленого воздуха, вас бы заново переполняло то множество эмоций.

Подойдя к массивным валунам вдоль берега, я поднимаюсь на один из них и сажусь. Прохладный ночной ветерок приятно обдувает мое лицо. Внутри было так душно, что моя рубашка все еще липнет к спине.

Откидывая назад голову, я смотрю на звезды, сожалея, что не умею летать. Я никогда уже не буду летать во сне, потому что выросла. Но все еще надеюсь и мечтаю о вещах, которые за пределами моей досягаемости. Я не хочу жить той жизнью, которую мама так сильно пытается мне навязать. Я хочу жить по своему наитию и строить жизнь на своих условиях, а не на ее.

Помяни черта. В тишине ночи мой телефон начинает трезвонить Имперский Марш Смерти. Я не собираюсь отвечать. Это идеальное место, и мне не хотелось бы запятнать воспоминания о нем ее ворчливым голосом. Прицеливаясь камерой на залив, я упираюсь локтями в колени и измеряю выдержку. Сейчас она безумно короткая. Я выстраиваю кадр и жму на кнопку. Щелчок затвора двигается медленно, потому я стараюсь практически не двигаться. С моими навыками «супер твердой руки» это несложно. У большинства людей фото выходит размытым при выдержке в 1/80 секунды. Я же могу удерживать камеру и получать качественные фото при 1/10 секунды. Затвор остается открытым дольше, обеспечивая более глубокий свет. Хотя кажется, что все вокруг черное как смола, датчик впитает тонкий свет, отражающийся от кромки волны и контура облака, свет от разбросанных по небу звезд. Было бы здорово, если бы Софи была здесь сейчас.

Затвор щелкает, завершая экспозицию, прежде чем голос говорит:

- Эй, распутница. Что ты тут делаешь совсем одна? У тебя еще осталось хоть немного здравого ума? Ты можешь свалиться в воду, и никто тебя больше никогда не увидит.

Ник поднимается на валун и наклоняется ко мне, перенося весь свой вес на одну ногу.

- Распутница?

- Распутная подружка невесты.

Я разминаю челюсть и отвечаю:

- Собираюсь убить тебя. Столкну в воду, клянусь богом.

Он усмехается и поднимает ладони вверх.

- Тебе незачем угрожать мне. Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду.

- Тогда уходи.

Мой голос суров. Я не смотрю на него, ожидая, что он уйдет, но он не уходит. Вместо этого, Ник снимает свою обувь и проносится мимо меня, ныряя в воду с края скалы.

Я кричу и наклоняюсь так, что моя камера, болтаясь на ремне, почти достает до кромки скалы. Ник показывается из темноты, с его лица стекает вода. Поднимая руки, он отбрасывает назад свои волосы и смеется.

Ничего не могу с собой поделать и ору. Громко.

- Ты тупой сукин сын! Ты напугал меня! Я подумала, что ты...

Ник смеется.

- И когда это ты начала переживать обо мне? Ты же сама сказала, чтобы я пошел и спрыгнул с утеса.

Он барахтается в воде.

- Я не говорила такого! Я просто сказала уйди, но не прыгай, ты - идиот.

После того как мое сердцебиение нормализовалось, я слегка улыбаюсь ему и удивляюсь, зачем он это сделал.

- Хотел заставить тебя расслабиться, - отвечает он, будто читая мои мысли. - Иди сюда.

- Пфф, нет. Я не настолько безумна, - я оглядываюсь и трясу головой.

- А, - кивает он, - неисправимая ханжа. Я знал это.

- Как я могу быть ханжой и распутницей одновременно?

Пожимая плечами, Ник исчезает под водой. Секунду спустя, он снова появляется и смеется.

- Вода теплая, распутница. Иди же сюда. Тебе понравится.

Я колеблюсь. Та часть меня, которая хочет прыгнуть - безумна, она верит в Нэверленд(остров из сказки о Питере Пэне – прим. переводчика) и считает, что феи действительно существуют. Они должны существовать, где-то там. Но в моей голове звучит мамин голос, напоминая мне, что я должна вернуться к Софи. Она хотела поговорить со мной.

- Прости, Ферро. Сегодня тебе придется быть сумасшедшим в одиночестве.

Я усмехаюсь ему и снимаю с шеи камеру. Опустив ее на камень, я шарю в карманах в поисках крышки объектива, в этот момент я чувствую, как его пальцы хватают меня за лодыжки.

- Не смей, - я пытаюсь затормозить каблуками, но уже слишком поздно. Ник дергает меня и я падаю ногами вперед, окунаясь в ледяную воду. Выныривая, я задыхаясь и вижу его рядом. Я кричу и бью кулаком по его плечу. - Ты - мудак! Ты говорил, что вода теплая!

Смеясь, Ник смотрит на меня, словно я волшебная русалка.

- Если бы я сказал тебе, что она холодная, ты бы никогда не решилась нырнуть.

- Я и не ныряла! Ты сдернул меня!

- Невелика разница, - он пожимает плечами и берет меня за руки, оттягивая от скалы. - Поплаваем?

- Я умру от холода, если не начну плыть, - подол моего платья всплывает на поверхность, оставляя меня в одних трусиках танга. Они милые и соответствуют лифчику, но я не хочу, чтобы он увидел их. Чем дальше мы плывем, тем ближе приближаемся к пятну лунного света. - Ник, подожди.

- Мы почти что на месте. Я хочу показать тебе кое-что.

Я потакаю ему и продолжаю плыть, гребя одной рукой, а другой одергивая постоянно подымающееся к груди платье. Ник замечает это, но отводит взгляд, чем крайне меня удивляет. Дергая меня за руку, он тянет меня в самый центр того места, где лунный свет отражается от воды.

- Посмотри на берег.

Оглядываясь назад, я задыхаюсь. Это самая потрясающая вещь, которую я когда-либо видела. Хоть мы с Софи и отдыхали на острове множество раз, но ни разу не приходили сюда ночью. Нам не разрешали далеко отплывать от берега. Я гребу руками назад и вперед и смотрю на то, как самый бледный лунный свет нежно касается скал и отелей. Это похоже на картину акварелью. То как свет блестит, отбиваясь от воды, наталкивает на мысли о старых сказках и более счастливых временах.

Чем дольше мы здесь находимся, тем сильнее стучат мои зубы от холода. Некоторое время Ник молчит, а после добавляет:

- Все-таки, как бы было здорово отснять тут Софи и Стива.

- Да, но она не согласится. Софи не захочет испортить свое платье.

- Ну, ты же здесь, в прекрасном платье, подымающемся в воде почти что до твоей шеи.

Секунду я смотрю на него и убираю влажные волосы за ухо.

- Мы разные. Мне нравятся подобные вещи и воспоминания, которые они оставляют - бесценны. Для нее же на самом деле это несущественно, понимаешь? В жизни есть моменты, происходящие лишь однажды, некоторые из них столь совершены, что кажутся волшебными, - я мечтательно улыбаюсь.