Час спустя она встала и бессильно уставилась на свою доску с графиком убийств.

Ничего. Ровным счетом ничего. Если и были какие-то тайны в жизни Инги Снуд, они были слишком глубоко спрятаны. Ее жизнь была до того нормальной, что Ева удивлялась, как сама Инга не умерла от скуки. Она работала, ходила за покупками, дважды в год ездила в отпуск: один раз – с семьей, на которую работала, а второй раз – на протяжении последних пяти лет – с парой других женщин в одно и то же курортное место на севере штата Нью-Йорк.

Она, конечно, проверит, действительно ли Инга ездила с этими женщинами, но она уже проверила их данные и ничего не нашла.

Ее бывший жил в Чикаго, вновь женился, имел ребенка, мальчика. Он выполнял канцелярскую работу в компании, поставлявшей провизию для ресторанов, за последние семь с лишним лет ни разу не совершил ни одного зарегистрированного путешествия в Нью-Йорк.

Предположение о том, что экономка могла что-то увидеть или услышать, пока покупала сливы, казалось просто нелепым. Но жизнь полна нелепостей, которые порой оканчиваются кровопролитием…

В ее кабинет вошел Рорк.

– Тут у меня по нулям, – объявила Ева, кивнув на экран. – Конечно, придется еще побегать, все перепроверить, но, я думаю, в конце концов мы ее запишем в случайные жертвы среди ни в чем не повинных прохожих.

– Мы с Фини пришли к единому мнению насчет оборудования, позволившего обойти охранную систему. Оно могло быть изготовлено вручную кем-то имеющим опыт в этом деле и доступ к первосортным материалам. Если же оно было куплено, искать надо среди военных, полицейских или разведывательных источников. Или на черном рынке. Таких запчастей не найдешь в ближайшем магазине бытовой электроники.

– Не слишком сужает район поиска, но вписывается в картину.

– Давай подведем черту на сегодня.

– Да, на сегодня все. – Ева скомандовала компьютеру сохранить записи и закрыла файл. – Завтра с утра поработаю здесь, потом меня сменят Бакстер и Трухарт.

– Я завтра покажу все это людям из моего мозгового треста. Вдруг кто-нибудь из них даст что-то более конкретное по охранной системе.

– Насколько мне удалось установить, никто из жертв не проходил военной подготовки и не имел никаких связей с обороной или разведкой, – говорила Ева по дороге в спальню. – Никаких связей с организованной преступностью, с военизированными организациями. По моим сведениям, они не играли в азартные игры, не изменяли друг другу, не увлекались политикой. Вообще никакой одержимости, кроме разве что «увлечения» женщины правильным питанием.

– Может, к ним, пусть даже случайно, попало нечто такое, что кто-то непременно хотел вернуть?

– Ну, тогда, если ты такой специалист по вторжениям со взломом, проникни в дом, пока он пуст, и возьми, что тебе надо. Зачем забираться в дом ночью и всех убивать? Все, что у них было отнято, это жизни. Свишеры мертвы, потому что кто-то хотел, чтобы они были мертвы.

– Согласен. Как насчет того, чтобы выпить по стакану вина и немного отдохнуть?

Ева чуть было не отказалась. Ей хотелось еще раз перебрать в уме все детали, рассортировать, пока не выскочит какая-нибудь лишняя фишка, не укладывающаяся в общую картину. Просто думать и думать, пока усталость не свалит ее с ног. И уж тогда ей ничего другого не останется, как на несколько часов забыться сном.

Их с Рорком жизнь никогда не будет похожа на жизнь Свишеров. Но она и не хотела такой жизни, как у Свишеров, она бы ее просто не выдержала. Уж слишком у них все было правильно, слишком прямым курсом они плыли. Но все-таки у них была жизнь. Это была их жизнь. И эта жизнь заслуживала уважения.

– Отличная идея. Оставим это дело вариться в собственном соку. – Она похлопала себя по лбу. – Все равно, сколько ни бьюсь, толку никакого.

– У меня имеется в запасе еще одна отличная идея.

Он повернулся так, чтобы они оказались лицом друг к другу, наклонил голову и слегка укусил ее за подбородок.

– Тебе бы только меня раздеть, вот и вся твоя идея!

– Я ее творчески развиваю, в том-то вся и соль.

Ева рассмеялась:

– Рано или поздно и у тебя фантазия иссякнет.

– Ты бросаешь мне вызов? Ну, что ж… Давай возьмем вино к бассейну и устроим заплыв.

– Я бы сказала, твои идеи раз от разу становятся все лучше и… – Она вдруг замолчала – и в следующую секунду бросилась бежать, услышав крик Никси.

Ева не знала, в какой это комнате, поэтому бежала просто на детский крик. На повороте коридора Рорк обогнал ее, и она ускорила шаг, так что в открытую дверь они влетели вместе.

Спальня была наполнена мягким, приглушенным светом. На кровати с четырьмя столбиками, застеленной белым кружевным покрывалом, громоздилась гора подушек. Кто-то – видимо, Соммерсет – поставил на столе у окна букет ярких желтых цветов. Ворвавшись в комнату, Ева едва не споткнулась о кота.

Посреди роскошной постели, закрыв лицо руками, сидела маленькая девочка и кричала так, словно кто-то рубил ее топором.

Рорк первым подбежал к Никси. Позже Ева подумала: это оттого, что у него уже был опыт общения с женщиной, страдающей кошмарами, в то время как сама она просто ими страдала. Он подхватил Никси на руки, стал успокаивать ее и гладить по волосам, хотя она вырывалась и даже била его.

Ева так и не решила, что ей делать, когда в дальней стене открылись двери лифта и в комнату вошел Соммерсет.

– Естественно, – пробормотал он. – Именно этого и следовало ждать.

– Мамочка! – Измученная борьбой Никси уронила голову на плечо Рорку. – Я хочу к мамочке…

– Я знаю, знаю. Прости.

Он повернул голову и провел губами по волосам Никси. Еве показалось, что это тоже вышло естественно. Это было именно то, чего следовало ждать.

– Они придут за мной! Они придут убить меня!

– Не придут. Это был сон. – Рорк сел, и Никси свернулась клубочком у него на коленях. – Это был просто очень плохой сон. Но здесь ты в безопасности, сама видишь. Со мной, с лейтенантом и с Соммерсетом. – Он похлопал по постели, и кот ловко вскочил на нее, несмотря на свой солидный вес. – Вот и Галахад тоже здесь.

– Я видела кровь. Я в крови?

– Нет.

– Надо будет дать ей успокоительное. – Отодвинув стенную панель, Соммерсет набрал код домашней аптечки. – Ей станет легче. Вот, держи, Никси. Выпей это для меня, хорошо?

Она спрятала лицо на плече у Рорка.

– Мне страшно в темноте.

– Тут не темно, но мы можем сделать свет поярче, если хочешь. – Рорк увеличил освещение еще на десять процентов. – Так лучше?

– Мне кажется, они в стенном шкафу, – прошептала девочка, и ее пальчики впились в его рубашку. – Мне кажется, они там прячутся…

Ева решила, что это тот самый случай, когда она может оказаться полезной. Она направилась прямо к стенному шкафу, открыла его и произвела полный досмотр, пока Никси наблюдала за ней.

– Вот видишь? Никого нет, – отрезала она. – Сюда никто не может проникнуть. Никто не пройдет мимо нас. Вот так обстоят дела. Защищать тебя – это моя работа. Именно это я и буду делать.

– А вдруг они тебя убьют?

– Многие пытались. До сих пор у них ничего не вышло.

– Потому что ты всем даешь по яйцам?

– Точно подмечено. Пей свое успокоительное.

Пока Никси пила, Соммерсет взял бразды правления в свои руки. Он сел на кровать, тихим голосом заговорил с девочкой, и наконец ее веки начали опускаться сами собой. Ева почувствовала, что внутри у нее все содрано и саднит. Она знала, что это такое – быть обреченной на ночные кошмары, когда на тебя наваливается нечто невообразимое. Боль, кровь, страх, агония… Даже после пробуждения остатки кошмара оставались с тобой, цеплялись за сознание.

Соммерсет встал и отошел от постели.

– Это должно ей помочь. Ее комната у меня на мониторе, если вдруг она опять проснется. Сейчас сон для нее – лучшее лекарство.

– Лучшее лекарство для нее – это арест преступников. И это моя работа, – заявила Ева. – Да, ее родителей все равно не вернуть, но она хоть будет знать, кто это сделал и почему. Она будет знать, что они заперты в камере. Вот это будет для нее самое лучшее успокоительное.