— И это вместо оценки и восхищения тем, как я нашел выход из безвыходной уже, казалось, ситуации! Ну, спасибо!

— Вскрыть отсек и отрезать этот проклятый ящик руками самих его хранителей — это, конечно, верх наглости и отваги. Тут, пожалуй, сам Скорцени стушевался бы! Но при всем этом еще вспарывать, как икряную белугу, самого водолаза!..

— Ну, конечно! — зло перебил Оскар. — Достаточно было попросить: «Сэр, подарите мне эту безделушку!», как водолаз тут же преподнесет мне сейф сам!

— Ну хорошо, хорошо, — примирительно сказал Пауль, — победителей не судят! Но это — если они выигрывают все дело. Мы же пока выиграли генеральное сражение. Это чрезвычайная удача, конечно, но, согласитесь, еще не победа.

— Стратегический парадокс: для победы нам надо поспешно и успешно покинуть поле боя! — усмехнулся Оскар.

— Вот именно. И нечего усмехаться: бежать надо, — а как побежишь с этим чугунным ядром на ноге?.. Вы сейф надежно упрятали?

— Абсолютно. Старый «венецианский дворец» еще не восстановлен с войны, подвалы почти затоплены — даже мальчишки туда не лазают, боятся! Прямо на канал выходят оконца — в одно я и впихнул ящик. Снаружи, с лодки, в оконце не пролезешь — маленькое, а изнутри... Под оконцем есть неширокая сухая площадка, но, чтобы попасть на нее, надо пересечь затопленный отсек. А в него сунуться — жуть берет! Однако, нащупав бетонную балку, по ней можно пройти.

— Гарантия сомнительная. Где уверенность, что этот проход только вами нащупан?.. Кстати, где этот дворец?

— Это... Да вы не поймете так, надо провести, показать.

«Индюк! Провести... Кого ты провести надумал? Я этот город знаю лучше, чем ты квартиру своей дуры. Твой «дворец» — это бывший банк, что на канале сразу за железным мостом!» — внутренне ухмыльнулся Пауль и небрежно сообщил:

— Я руинами не собираюсь любоваться. Меня интересует: там глухо? Нельзя ли там же вскрыть этот ящик?

— Чем? Крушить сейф кувалдой нельзя, да и весь город сбежится. Тащить его куда-нибудь в лес — тоже полный идиотизм: первый же дружинник прицепится. Автоген нужен, резак! Так вы его...

— Не надо об этом. В годы войны у самого фрегатен-капитана Целлариуса какой-то рижский ширмач часы срезал! Всяко бывает... Можно и другой добыть, да вот беда: подколов водолаза, вы уже раскрылись контрразведке. Глаза, уши и щупальца ее сейчас так напряжены, что даже одно слово где-либо об автогене смертельно опасно для нас.

— Вас, вы хотели сказать, — поправил Оскар. — Обеспечение — ваша функция. Ничего не попишешь, я рисковал — теперь ваш черед.

— Придется, конечно. Только как бы это понадежнее...

Напарники задумались, делая вид, что увлечены едой.

Паулю меньше всего хотелось совать в петлю свою голову, и он соображал, как бы заарканить подходящего посредника по добыче автогена.

Оскар думал о своем. Провала Пауля он сейчас не ждал. Рано! Пока его нужно только отвлечь от главного. Пусть хлопочет, обеспечивает, пока Оскар сам не раскурочит сейф и завладеет документами. А уж тогда...

— Людей нет, — посетовал Пауль. — Ни одного мало-мальски подходящего и надежного человечка! Оскар кивнул:

— Это верно... Ладно, дам я вам нужного человечка. Покажу издали. Это мой лодочник, мужик уже апробированный. И в мастерских, доках, на судоремонтном — везде у него друзей-собутыльников полно. Портовый кран приволокут, не то что автоген!

— Пьяница! — поморщился Пауль. — Ненадежный это народ, боюсь с такими связываться.

— Что вы, Пауль! Алкаши — это же милейшие, золотые для нас люди! Если, конечно, не давать им авансом больше, чем на чекушку.

— Ладно, покажите мне его вечером. Надо ковать... — Пауль неожиданно оборвал речь на полуслове и через мгновение яростно ткнул пальцем в газету-скатерть: — Кто?! Какая стерва устроила эту пакость?!

Оскар прочитал:

— Да-а, ничего себе подарочек! Здорово напакостила, свинья! Хорошо еще что постфактум.

— Кто?!

— Ну кто, кто?! Она, конечно, кисонька Алисанька! Обожает всякий блеск!

— Рвите с нею немедленно!

— И что бы я делал без ваших советов!.. — съязвил Оскар. Глянул на часы: — Сегодня она кончает в три. Поезд в пять. Отлично: она вполне успеет проводить меня по «срочному вызову на киностудию».

Молодого Свентицкого капитан Сысоев величал своей правой рукой. Иногда иронически, чаще всерьез: лейтенант обещал стать скоро хорошим чекистом. «Если только не останется старой девой, помешанной на филателии», — говаривал в шутку Рязанов: страстный коллекционер, Стась мог ради того, чтобы только посмотреть на какую-нибудь «Вирджинию», не пойти на свидание.

Уже темнело, когда Сысоев в черном пиджаке и фуражке, Свентицкий в форменной курточке рыбфлота и Лида Рындина вышли из «главной» в припортовом районе пивной. Долгие поиски их уже утомили.

— Где же он еще может быть?.. — хмуро бросила Лида. — Разве только в «Святой Терезе».

Столь клерикально пьянчуги прозвали гадючник, воздвигнутый предприимчивыми рестораторами в подвале разбитой крупным снарядом кирхи. Возле крыльца уцелел и серого песчаника пьедестал с изваянием святой Терезии.

В дверях чекисты и Лида разминулись с двумя неприметными мужчинами. Спускаясь с крыльца, те остановились, закуривая. Тот, что постарше, негромко сказал товарищу:

— Ладно, попробую. Выбора-то, собственно, нет. Они уже последние медяки выгребают. Подожду немного и вернусь.

Знать бы чекистам, кого они встретили!

Войдя в сумрачный, пропахший пивом и табаком зал, контрразведчики с Лидой потолкались меж столиков, как бы выбирая, где присесть. Стоял пьяный гомон, грохот посуды, собираемой грубой и грязной посудницей, возгласы спорщиков.

— Миленькая святая обитель, — оценил Сысоев. — Не видно?

— Вон он, — горько и брезгливо шепнула Лида, кивнув.

— Сядьте сюда, — усадил ее Свентицкий спиной к Зорину, а сам с капитаном сел напротив.

В компании за столиком в углу пьяно бахвалился мужчина в затасканном морском кителе — лысеющий, обрюзгший, небритый и... не похожий на аккуратного офицера Зорина с фотографии.

«Да-а, без Лиды мы бы его вряд ли опознали. Что водка с человеком сделала!» — подумал Сысоев. Он остро почувствовал, как мучительно и противно сейчас Лиде! И, обменявшись с помощником взглядами, поднялся из-за стола:

— Идемте отсюда, Лида.

Утром, покуривая у открытого окна, Рязанов с Сысоевым слушали рассказ Свентицкого о вчерашнем наблюдении за Зориным.

— ...И тут из их пьяного пустомола вдруг выскользнула одна любопытная информация: Зорину подфартила «непыльная халтурка», и он весь этот месяц приватно замещает уехавшего в отпуск смотрителя гидрологических постов прибрежной линии.

— Ого! Это более чем любопытно, — оценил Рязанов.

— Если же учесть, что катер смотрителя имеет постоянное разрешение на прибрежное плавание и хорошо известен пограничникам...

— А вот это уже, Стась, пожалуй, не стоит объяснять нам, — с улыбкой прервал Сысоев. — Доложите лучше подробности их разговора.

— Извините, — смутился увлекшийся Свентицкий. — А подробностей не было, Александр Алексеевич. Как раз тут к ним подсел какой-то тип: перекинулся с Зориным тихо двумя-тремя фразами и увел его. Я следом...

— Каков он собой, этот тип? — спросил Рязанов.