Пятнадцатого июля Делиньш сам передал составленную и зашифрованную учителем телеграмму:
«Радист является партизаном нашей группы — радиолюбитель».
Двадцатого июля английский разведцентр ответил:
«Новый радист, который работал на твоем передатчике пятнадцатого, на наш взгляд, является первоклассным. Его почерк записан нами на магнитофонную пленку. Записи будем продолжать, чтобы контролировать, его ли мы слышим.
Передайте вашему ученику, что с этого дня, двадцатого июля, он зачисляется на секретную службу Великобритании, что ему присваивается псевдоним Барс и что в нашем банке на его имя открывается счет, на который еженедельно будут перечисляться двадцать фунтов стерлингов. Сообщите так же, кто, когда и где его обучал…»
Вилкс, расшифровав эту радиограмму, торжественно вручил ее Делиньшу. Слова о двадцати фунтах стерлингов в неделю были встречены всеми с восторгом. Правда, Кох немедленно напомнил, что за ними надо еще явиться в банк, и тут же предложил себя в наследники. Но Лидумс прекратил неуместные шутки.
Мазайс, выразительно щелкнув себя по горлу, предложил отпраздновать это событие. Повод был подходящий, и Кох немедленно отправился готовить закуску. Граф, который теперь числился учеником Делиньша, спросил:
— А почему Делиньшу дали псевдоним?
Вилкс объяснил:
— Разведцентр присвоил нашему Делиньшу псевдоним. Теперь во всех своих телеграммах и письмах англичане будут называть Делиньша Барсом. Так же должен подписываться и он. Если псевдоним отсутствует или поставлен в начало или в середину телеграммы, значит, рация работает под контролем чекистов…
Делиньш поморщился, сказал:
— Если бы вы с этого начали ваши объяснения, я бы ни за что не стал браться за такое дело! Хорошенькие условия! Заранее думать, как подписываться, когда тебя арестуют!
— Не волнуйся! — успокоил его Вилкс. — У каждого из нас есть свой пароль. Я ставлю слово «Вилкс» или «на днях женился». И совсем не обязательно попадаться чекистам. Обычная условность!
— Ничего себе условность! — не унимался Делиньш. — Ты еще ничего не успел сделать, а тебя уже предупреждают: смотри, сядешь! Как же люди идут в вашу школу?
— Поживешь, узнаешь! — проворчал Вилкс.
— Насколько я понял, нам нужно еще ответить на вопросы.
— Это проще всего сделать тебе самому.
— Нет уж, я навязываться не стану! — заупрямился Делиньш. — Спрашивают обо мне вас, вот вы и отвечайте…
Вилкс достал из рюкзака свой шифровальный блокнот, вынул из него двадцать пять листов и вручив Делиньшу. Парень понял: ему оказано полное доверие. Отказаться и не взять эти листы — значило бы смертельно обидеть учителя.
— А теперь составляй ответ! — потребовал Вилкс. Делиньш составил радиограмму:
«Новый радист с августа 1947 года по февраль 1948 учился в Рижском клубе радиолюбителей. До марта 1949 работал там же на коллективной любительской станции. Получил из шифровального блокнота № 15-А двадцать пять листов, начиная с семьдесят шестого листа»…
Это сообщение Вилкс подписал своей группой «Вилкс», а передал его Делиньш. Передачу провели двадцать третьего июля. Двадцать пятого разведцентр распорядился, чтобы дальнейшую работу на рации осуществлял Делиньш. С этого дня всю работу на рации вел уже только молодой радист, а Вилкс иногда занимался зашифровкой и расшифровкой радиограмм.
Все было бы хорошо, если бы не шуточки остальных «лесных братьев». Теперь Делиньша называли не иначе, как «радист ее величества королевы», советовали просить жалование покрупнее, обсуждали, какие ордена получит Делиньш на службе у английской короны. То за обедом просили передать в следующей радиограмме, чтобы ее величество прислала омаров, то, латая прохудившиеся сапоги, принимались жаловаться Делиньшу на военного министра Англии, который скаредничает, не присылает нового обмундирования…
Они были очень недалеки от истины. Делиньш отлично знал, что еще в июне Вилкс и командир подыскали в районе озера Энгуре подходящий «почтовый ящик» и передали адрес англичанам, чтобы те могли использовать его для присылки давно обещанных денег и ценностей. На проверку этого «ящика» Вилкс в сопровождении кого-либо из партизан ходил три раза в месяц, но ничего так и не появлялось. Поэтому насмешки такого рода Вилкс принимал на свой счет и принимался отчаянно ругать англичан за их осторожность, граничащую с неповоротливостью.
4
Меж тем жизнь в лагере становилась все труднее и беднее.
Все чаще уходившие за помощью к пособникам «братья» возвращались с пустыми руками или приносили еды на день, на два. Пособники ссылались на то, что в окрестных хуторах опять стали иногда появляться «синие». Эти визиты «синих» некоторые из участников группы связывали с работой радиопередатчика, и, по-видимому, были правы.
Лидумс приказал перейти на грибную диету. Но до появления хороших грибов было еще далеко. «Грибники», которых назначали, как в наряд, приносили большей частью сыроежки да круглые шары дождевиков. Кох, главный повар отряда, ругался на чем свет стоит, грозил перестрелять «шпионов», а их передатчик сбросить в озеро. Из всех блюд, придуманных поварами мира, на долю «братьев» осталась только грибная похлебка с крупой да чай без сахара. Деньги, взятые во время прошлогоднего нападения на кассира, подходили к концу, нападать же на магазины, находящиеся в центре больших селений, «братья» не рисковали.
Лидумс решил провести совещание.
Все участники отряда собрались в бункере. Только Делиньш остался на охране, в ста метрах, на подходе к лагерю.
Вопрос был один: где достать деньги?
Мазайс, выходивший на связь с одним из пособников последним, сообщил:
— Рыбаки из колхоза Энгуре ждут выплаты денег. Платят им обычно двадцать пятого числа. Кассир получает деньги в Слокском отделении Госбанка. От Слоки до колхоза двенадцать километров. Кассира сопровождает вооруженный охранник.
— Сколько денег он обычно привозит? — спросил Лидумс.
— Тысяч пятьдесят-шестьдесят.
— Из-за такой мелочи не стоило бы гусей дразнить! — проворчал Бородач. — «Синие» спустят по нашему следу всех собак…
— Из этого района нам все равно придется уходить, — равнодушно сказал командир. — «Синие» уже появились на хуторах, возможно, они засекли работу нашего радиопередатчика.
— Вот-вот, — иронически подчеркнул Бородач. — Из-за этой паршивой рации нас могут перестрелять как зайцев…
— Погоди, Бородач! — Лидумс устало махнул рукой. — Когда Будрис обратился к нам с просьбой устроить «гостей», ты согласился?
— Да, но…
— Ты знал, что у них есть передатчик?
— Да, командир, но кто же мог представить, что они станут читать по нему библию? Я думал…
— Ну да, ты думал, что англичане завтра же пошлют сюда самолеты и сбросят тебе ящик шоколада и новые башмаки.
Бородач замолчал.
Вилкс торопливо поднялся, сказал:
— Командир, разрешите нам с Эгле пойти на это дело?
Эгле, обросший какими-то серыми клочьями волос, только еще ниже пригнулся на нарах.
Лидумс посмотрел на Эгле. Парень прятал глаза.
— Эгле болен, он никуда не пойдет.
— Тогда разрешите мне! — твердо сказал Вилкс.
— Кто может еще что-нибудь посоветовать? — спросил командир.
«Братья» молчали.
Командир встал, сухо сказал:
— Тогда будем готовиться к проведению акции. На ее осуществление пойдут Граф, Делиньш, Вилкс и я. Вилксу выдайте личное оружие…
Мазайс пошел сменить Делиньша на посту. А когда Делиньш вернулся в бункер, в руках у него был советский пистолет.
Пистолет, видно, только что вынули из хранилища, он был еще в масле. В обойме лежали, как тяжелые золотые слитки, патроны. Вилкс немедленно пристроился в уголке, чтобы разобрать и вычистить оружие.
Русское оружие он знал плохо. Поэтому Делиньш терпеливо обучал его чистке и смазке.
