Сидел Бордюков на полу, поджав ноги, и в уме «проигрывал» завтрашний день. Вокруг — глухая тишина, слышались только шаги часового. Внезапно заухали тяжелые и закудахтали скорострельные зенитки, наверно, немецкие самолеты прорвались к городу. Так и есть: началась бомбежка, судорожно вздрагивает земля. Бордюков распластался на полу. Вдруг раз-другой рвануло где-то рядом, сорвалась с петель дверь, грохнулась около Бордюкова, на него посыпались щепки, камни, в нос шибануло динамитной гарью. Ощупал себя — целый, серо зиял дверной проем. Он вскочил и сразу же оказался во дворе. Рядом с дверью навзничь лежал часовой. Бордюков наклонился, пощупал — голова в липкой крови. «Ты что, браток?» — почему-то шепотом спросил он и еще раз пощупал. Мертвый. Домика «Смерш» и караульного помещения как не было. Грохотали орудия, суматошно метались прожекторы, бомбы рвались где-то слева. Бордюков какую-то минуту постоял в нерешительности, затем рванулся бежать, но тут же вернулся, стянул с часового сапоги, сунул под мышку, снял ремень и, придерживая брюки, побежал согласно «проигранному» плану. Напрягал зрение, прислушивался — ни одной души, все куда-то попрятались от бомбежки, а ему терять нечего. Пересек узенькую улицу, двор, огород и вскоре натолкнулся на кустарник. Передохнул и побежал дальше. А вот и лес. Слава богу! Сердце рвало грудь. Он упал, быстро снял сапоги, натянул сапоги часового, это на случай, если по следу пустят собак, и помчался дальше, ловко ныряя между стволов деревьев. Город продолжали бомбить, и он молил бога: подольше, подольше. Бежать уже не было никакой возможности, он перешел на шаг, на ходу подпоясываясь потуже, так, чтобы и вид был вполне строевой, и штаны не падали. Ах, надо было еще погоны снять с часового. Стрельба и бомбежка доносились все глуше — значит, далеченько уже успел убежать. Теперь надо как-то разобраться, в какой стороне фронт, — и, может, до конца повезет.

Роман был в казино, когда туда прибежал дневальный и сказал, что его срочно вызывает майор Фишер. Проглотив наспех глоток вина, вышел из казино и направился к штабу.

Роман был ко всему готов, но к этому!..

Копица сидел спиной к нему за столом Фишера, худой, оборванный и что-то писал. Роман узнал его сразу, почувствовал, как горячая волна окатила даже пятки, но сделал вид, будто бы не узнал, и обратился к Фишеру:

— Господин майор, по вашему приказанию…

— Садитесь. — Указал на стул Фишер. — Я думаю, вам будет… как это, как это… приятно послушать вот этого тшеловека. Узнаете?

Копица положил на стол ручку, повернул голову и, вскочив на ноги, откозырял.

— Здравия желаю, товарищ майор. Поздравляю с присвоением очередного воинского звания. Прибыл в ваше распоряжение.

— Отставить! Все мы в распоряжении господина майора. Копица, что ли? Но что за вид? Откуда вы? — Козорог не ждал возвращения Копицы, так они не договаривались, но сразу же догадался, почему он возвратился, а потому тем более обеспокоился, чтобы он сейчас не допустил какой-то ошибки.

— После выполнения особого задания… — начал было Копица, но взглянув на Фишера, замолчал.

— Говориль, говориль, — сказал Фишер. — Майор Козорог должен все знать. Докладывайте.

— Я уже все доложил, господин майор.

— Доложите еще раз.

— Да что ж тут докладывать. — Копица почесал в затылке. — Измучился, устал страшно, в голове все путается. Значит так, фронт мы пролетели благополучно, хоть и палили по нам здорово, в заданном районе выпрыгнули тоже благополучно, каждый отдельно, и айда искать по компасу в лесу хатенку — все, как было сказано. Встретил нас «хозяин» — и все чин чинарем.

— А что есть «чин чинарем?»

— Ну значит — порядок.

— О, этот русский язык, выучить его совсем нельзя, — покачал головой Фишер. — А как этот тшеловек, который вас встретил, как у него теперь борода?

— Борода?.. Никакой бороды, он просто, видно, давно не брился. Зачем там бриться — лес. Ну, так мы там посидели трошки, отдохнули и пошли дальше.

— Потшему пошли дальше?

— А откуда мне знать? Другое местечко, наверное, надежней. Оно и правда надежней: кругом болото, туда и собака не проберется. Там мы сперва отоспались, набрались сил.

— А как этот тшеловек и теперь все еще заикается?

— Не разобрал. Так он же все молчит; «да», «нет»— и все. Со старшим нашей группы, правда, говорил о чем-то, но я не слышал, я завалился спать.

Роман почувствовал, что пришла пора ему вмешаться в разговор: как бы Копица не сделал ошибку. Фишер не случайно заставил его повторить еще раз рассказ.

— Так это вы взорвали мост через Дон? — спросил он.

— А вы откуда знаете? — в свою очередь спросил Копица, бросив взгляд на Фишера. — Что, уже еще кто-нибудь из нашей группы возвратился?

— Продолжайте, — недовольно сказал Фишер. — Господин Козорог, вопросы потом.

— Ну, отсиделись мы денек, переночевали и пошли по заданному направлению. Тот наш хозяин все пенечки знает. Увидим где русских, начинаем пилить-рубить лес, «хозяин» нас топорами, пилами вооружил, спрашивают, кто такие, говорим из «хозяйства» Прохорова, для укреплений лес заготовляем. Верят, даже махоркой нас угощали. Так и добрались мы вечером до Дона, тут уже и мост неподалеку. Мост, конечно, охраняется, как к нему подойти? А у нас же в вещмешках мины, взрывчатка. Ну, мы на хитрость, недаром вы нас тут учили. Над берегом, по камышам, по-пластунски. В случае чего — разведчики тренируются. Ночь, темно, но вот уже и мост маячит, часовые на разных концах стоят — что делать? Подождали, пока совсем стемнело. Тогда наш старший вырезал из камыша трубочку, под воду и поплыл. Долго не было, мы уже прямо посинели в воде. Оно хоть и весна, а вода еще холодная. Возвращается тем же способом; говорит: пароль «Омск», отзыв — «Орел». Подслушал при смене часовых. Приготовить всем трубочки, и как только жаба два раза квакнет — всем под воду и с боеприпасами к мосту. Не знаю, как оно там и было, снял старший часового, тот и не пикнул. Мы потихоньку к мосту, заложили все, как следует и назад таким же образом. Сначала ползли, затем выбрались на сухой берег, «хозяин» сказал, что тут войск уже нет. Давай деру.

— Как вы сказаль?

— Ну, значит, удирать, шнель. Далеко уже отбежали, и вдруг — бабах! Был мостик и нет мостика. Мы снова деру, потому что факт — начнут искать. Пошли берегом, тихо. И тут слышим вроде какой-то шумок, «хозяин»; «Ложись!» И тут они начали вслепую прочесывать лес автоматным огнем, кого-то из наших видать, задело, заорал — и пошло. Я в камыши, в речку, трубочку в зубы, притаился. И сквозь воду слышу — пальба страшная. Потом все затихло. Просидел я в воде, наверное, еще с час, потом высунул голову — тихо. Куда теперь? Дорогу назад к тому месту, где мы были после приземления, не знаю. Что делать? Задание выполнено, надо как-то назад возвращаться. Нам же было сказано — каждый действует самостоятельно. Протопал я еще с километр, а мне ж надо на другой берег. Опять в речку, переплыл, кругом степь. Повиливал воду из сапог, выкрутил форму, забрался подальше в пшеницу, а она высокая, разделся, пусть хоть просохнет одежонка, прикрылся стеблями, лег. Взошло солнце, оделся, а выходить из пшеницы боюсь. Пробыл там до самого вечера, пошел. Гляжу, какое-то село, заходить не стал, обошел его, и туч дорога. Смотрю: мчится машина в западном направлении. Была не была, поднял руку. Остановилась. «Браток, — говорю шоферу, — подбрось. Я из госпиталя, добираюсь до хозяйства подполковника Иванова». Сказал Иванова абы сказать. Ивановых в России — на собаку палку кинь, в Иванова попадешь. Оказалось, в точку. «До хозяйства Иванова не довезу, а до перекрестка, пожалуйста. Выписали?» Сказать выписали, документы еще потребует. «Какой там, — говорю, — выписали, жди, пока выпишут, а я уже подремонтировался, само заживет». «Молодец», — похвалил он меня.

— Уточним, какого числа вы взорвали мост? — спросил Козорог, выслушав Копицу до конца.

— Я уже забыл, — пожал плечами Копица, — Да и не знал. Я даже не знаю, какое сегодня число.