Клод де Фере лежал, опершись на руку, под сенью алькова роскошной постели и глядел на женщину, которая когда-то долгое время была любовницей Фере-старшего. Та, склонив голову, не спеша застегнула последнюю пуговицу у ворота своего глухого, подчеркнуто скромного платья и поправила на нем крохотные бантики жестом элегантной, знающей себе цену шлюхи.

— Софи, — лениво промолвил Клод, — ты, как всегда, очаровательна.

Он откинулся навзничь, заложив руки за голову. Его грудь и руки приятно холодил гулявший по спальне сквозняк.

Ночная лампа, горевшая в комнате, бросала пурпурные отсветы на черный атлас платья Софи, которая склонилась над Клодом и провела изящным пальчиком по его губам. От этого прикосновения его рот приоткрылся, и он ощутил солоноватый вкус — вкус удовлетворенной страсти. Клод перехватил руку Софи у запястья и поцеловал ладонь. Она отняла ее и выпрямилась.

— Итак, — произнес Клод, со вздохом откидываясь на подушки, — теперь мы должны перейти к делу, насколько я понимаю.

Софи присела рядом с ним на кровать и, проведя пальчиком по щеке Клода, начала щекотать его грудь. Он смахнул ее руку и сказал:

— Давай оставим на время наши игры, дорогая. Итак, чего ты от меня хочешь?

— Клод, — прошептала Софи глухим от страсти голосом и начала нежно целовать его руку, больно сжавшую ее ладонь, казалось, боль возбуждала ее.

— Ты хочешь занять в нашей семье прежнее положение? — спросил он, милостиво позволяя ей целовать свою руку. Когда же она взглянула на него, Клод нарочно окинул ее стройную фигуру оценивающим взглядом. — Нельзя сказать, что у тебя нет таланта и опыта, к тому же ты, несмотря на свой возраст, замечательно хорошо сохранилась. Кстати, сколько тебе лет?

Нет, вопрос не оскорбил ее, как того добивался Клод, напротив, глаза Софи вспыхнули страстью. Она опустила длинные ресницы и слегка укусила его ладонь. Клод усмехнулся и устремил задумчивый взор вверх, разглядывая купол висевшего над кроватью балдахина.

— Мне было не больше шести лет, когда отец впервые привел тебя в дом и сделал своей любовницей. Ты уже тогда была далеко не ребенком. С тех пор прошло около двух десятков лет. Так на сколько же лет ты меня старше? На восемнадцать? На двадцать? — он отнял у нее свою руку. — Прости, дорогая, ты хорошо поработала, но вакансия на место моей постоянной любовницы все еще открыта. Дело в том, что я рассматриваю кандидатуры только тех претенденток, которые смогут подольше послужить мне на этом поприще.

— Ты грязный ублюдок, — прошептала она, — всегда им был и останешься.

Клод откинул в сторону одеяло и сел на кровати.

— Такой уж я уродился, разве я не похож на отца?

— Твой отец был достаточно добр ко мне и никогда не старался унизить только ради своего удовольствия.

— Неужели? — Клод взял свою одежду. — В таком случае это большая новость для меня, — он надел рубашку через голову. — Он оставил тебе денег?

Софи на секунду замерла. Клод отметил это про себя, продолжая все так же неторопливо одеваться. Софи провела рукой по резьбе на спинке стоявшего возле кровати стула.

— Не делай вид, что ты ничего не знаешь, — Софи отошла от кровати, лицо оказалось в тени, и было трудно рассмотреть его выражение.

— Я действительно ничего не знаю. Не мог же я расспрашивать об этом у первого встречного. А сейчас мне хотелось бы услышать ответ из первых, что называется, уст, — произнес он, застегивая жилет и отбрасывая в сторону скомканный шейный платок.

Когда он поднял голову, то увидел, что Софи как-то странно смотрит на него.

— Только не говори, что мой вопрос выходит за рамки приличия, — с откровенной издевкой сказал он.

— Мне неприятно об этом вспоминать. Но на прямой вопрос ты вправе получить прямой ответ. Когда мы расстались с твоим отцом — хотя при чем здесь слово расстались? — когда он дал мне полную отставку, то поступил как джентльмен — купил небольшую квартирку и положил на счет некоторую сумму денег, вполне приличную, чтобы вести скромную, но независимую, жизнь, — в ее словах не проявлялись никакие эмоции, голос звучал ровно, как будто она говорила о постороннем человеке. — Я была удивлена его поступком, потому что ничто не предвещало такого конца нашей связи. Лишь некоторое время спустя я узнала причину — он женился. Причем женился на простолюдинке, подобрал ее буквально на улице. Почему он предпочел ее мне? Разве она, эта женщина, могла дать ему нечто большее, чем я?

— Ага, значит, он выставил тебя. Какой позор. Должно быть, ты чувствовала себя после этого так одиноко. После стольких лет ты, вероятно, привыкла к изощренному разврату. Вы были прелестной парочкой!

Софи улыбнулась странной полуулыбкой, чуть тронувшей ее губы, и, подойдя к Клоду, положила руки ему на плечи. Ее голубые глаза скользили по его открытой шее и напряженному лицу.

— Ты напрасно стараешься оскорбить меня. Тем более грешно тебе быть несправедливым по отношению к твоему отцу. Мне сейчас почему-то вспомнилось, что, когда мы в последний раз виделись, — задумчиво промолвила она, — тебе едва исполнилось шестнадцать и все твое лицо было в прыщах.

— А ты в ту пору была красивой продажной сучкой, точно такой же, как и сейчас, — сладким голосом сказал он. — Я страшно ревновал своего старика.

Софи, как будто не слыша его, смерила глазами широкий размах плеч Клода и продолжала:

— Ты вырос сильным и стройным.

— Спасибо за признание моих мужских заслуг.

Софи провела рукой по его густым черным волосам.

— Я никогда не думала, что ты станешь таким.

— И уж тем более не думала, что когда-нибудь окажешься в моей постели и я смогу вытворять с тобой такие чудеса. Черт возьми, приятно получить похвалу от такой многоопытной девки, — Клод потрепал ее по щеке. — Хочешь, продолжим прямо сейчас?

Улыбка исчезла с ее лица. Софи глубоко вздохнула. Клод усмехнулся и оттолкнул ее.

— Нет, пожалуй, на сегодня достаточно.

Клод встал, взял расческу с туалетного столика. Расчесав свои густые волосы, он повернулся и с наигранным удивлением взглянул на Софи, стоявшую посреди комнаты. — Ты все еще здесь? Чего же ты хочешь от меня, дорогая?

Она молчала. Клод прошел мимо нее к гардеробу и достал свой сюртук.

— Не денег же, в самом деле. Честно говоря, я совершенно на мели. Тебе следовало бы вначале поинтересоваться моим финансовым положением, а затем уже прыгать ко мне в постель. — Он накинул сюртук на плечи и снова искоса взглянул на Софи. — Считай это одним из видов своей благотворительной деятельности.

— Клод, — негромко сказала Софи, — мне нужно поговорить с тобой.

Тон, которым это было сказано, заставил его остановиться на пороге комнаты. Он полуобернулся и бросил на нее через плечо вопросительный взгляд.

— Только не говори, что ты решила заплатить мне за доставленное удовольствие, когда услышала, что бедный мальчик испытывает финансовые затруднения, в то время как его отец побеспокоился о твоем безбедном будущем. Я не в обиде на вас. — И, видя, что Софи молчит, он потер подбородок и добавил: — В конце концов, ты славно потрудилась в его постели и тем самым сделала для старика гораздо больше, чем я.

Клод прислонился спиной к дверному косяку, не трогаясь с места.

— Ты редко навещал его, когда он был тяжело болен, — тихо сказала Софи, и ее лицо стало печальным.

Этот исполненный невыразимой печали взгляд был, пожалуй, лучшим из всех ее фокусов. В детстве по наивности Клод часто позволял ей одурачивать себя. Но теперь, глядя в лицо очаровательной лгуньи, он чувствовал, как в глубине его души зреет какая-то опасная, неведомая сила, похожая на дремавшего волка, открывшего вдруг глаза, горящие золотистым огнем в непроглядном мраке. Клод сделал усилие над собой и кротко улыбнулся: