Так закончилась эта «беседа», во время которой шпион-«дипломат» и его связник не произнесли ни слова. Грайпсхолм встал, высунул голову за наружную дверь, осмотрелся. На площадке не было никого. Спрятав коробку и пакет, Тилл осторожно спустился вниз. Сонная лифтерша, вязавшая что-то круглое, шерстяное, пушистое, даже не взглянула на него.

Пешком дошел Тилл до гостиницы, принял душ, положив пакет перед зеркалом в ванной, переменил рубашку, повязал новый галстук и отправился в ресторан.

Когда обед подходил к концу, Бой и Тилл встали из-за стола, нетвердым шагом направились в туалетную комнату. В туалете Тилл достал фотографию Анны. Бой смотрел с минуту на фото. Обратно, к столу, пакет нес уже Бой.

То ли от доброй русской водки, то ли от сознания, что его опасная миссия наконец выполнена, но к концу обеда Тилл развеселился. Он острил, заглядывался на дам, сидевших за соседним столиком. Встревоженный этой небезопасной развязностью, Бой поспешил расплатиться.

Выйдя из ресторана, повернули на Садовую. И тут Бою, возможно спьяну, показалось, что за ними следят. Как и вчера, по дороге с аэродрома, свинцовым страхом налились колени. Рванулся судорожно в какой-то двор, торопливо попрощался с Тиллом, вышел через другие ворота. Никого. Нет, видно, ошибся. Шагал, ища глазами такси, чувствуя, как холодными струйками ползет по лбу липкий пот.

Через несколько дней Тилл улетел в Париж, увозя с собой льстивое письмо Боя, начинающееся словами: «Дорогие сэры!..» Шпион униженно благодарил за деньги, обещал приложить все усилия, чтобы выполнить полученные задания. Сообщал, что добивается командировки на предстоящую советскую выставку в Париже. Просил о личной встрече там, если этот его план осуществится.

…«Туманное дно» (Фогги боттом) Вашингтона. Неподалеку от массивного корпуса государственного департамента, у длинной высокой ограды из проволочной сетки, увенчанной тремя рядами колючей проволоки, останавливается туристский автобус. За оградой — группа зданий из темно-красного кирпича. Вдалеке — высокие средневековые башни старого пивного завода.

Гид, сидящий впереди, рядом с шофером, подносит ко рту небольшой микрофон:

— А здесь, джентльмены, работают наши шпионы. Для отвода глаз на вывеске написано, что тут располагается типография государственного департамента. Но мы-то знаем, кто здесь находится. Си-Ай-Эй! (Центральное разведывательное управление — ЦРУ.)

Си-Ай-Эй! — торжественно повторил гид.

— Вон там, — гид ткнул рукой в сторону главного здания, — находится кабинет директора Си-Ай-Эй достопочтенного Аллена Уэлша Даллеса. Это наш «мастер спай» (главный шпион).

Вам хотелось бы узнать, что здесь делают, джентльмены? Да? Мне тоже…

Взревев моторами, автобус тронулся. Заговорщически подмигнув пассажирам, гид прицепил микрофон крючком к широкому кожаному поясу. Туристы-провинциалы вытягивали шеи в сторону проволочной ограды.

В этот день и в этот час в кирпично-красном здании дирекции ЦРУ, по улице Е-стрит, № 2430, Норт-уэст, заседал под председательством «мастер спая» так называемый совещательный разведывательный комитет, состоящий из представителей всех разведывательных служб Америки. Как всегда, в такой день все двери были заперты и забаррикадированы. В здание никого не впускали и не выпускали из него.

Территориальная близость ЦРУ к государственному департаменту была отнюдь не случайной. Слишком часто консульская и дипломатическая служба Америки служит ширмой, прикрытием для американской разведки. Слишком часто агенты ЦРУ выезжают в иностранные государства с дипломатическими паспортами.

Возглавляемый директором ЦРУ совещательный разведывательный комитет состоит из представителей всех разведок — военной, морской, авиационной, внешнеполитической, Национального агентства безопасности, разведывательной службы государственной тайной полиции — ФБР и всех контрразведок. На таких заседаниях обычно присутствуют руководители разведывательных ведомств — комитет утверждает так называемую государственную разведывательную сводку. В ней обобщена вся разведывательная информация за истекшую неделю. Сводка представляется Белому дому утром в четверг, накануне заседания кабинета.

Проект сводки, розданный в начале заседания, уже согласован. Сведения, содержавшиеся в ней, весьма неутешительны для присутствующих. Революционный режим на Кубе укрепляется, оказывая все большее влияние на настроения в Латинской Америке. В Советском Союзе благополучно завершена стройка новой гигантской электростанции на Волге. Движение в африканских странах за государственную независимость нарастает с такой силой, что, как сообщило в секретном меморандуме британское правительство, оно вынуждено отказаться от тактики проволочек и в ближайшее время освобождает еще несколько стран Африки. Франции становится все труднее удерживать свои позиции в Алжире. В ближайшие месяцы ей придется признать алжирский Фронт национального освобождения и начать с ним переговоры о предоставлении Алжиру независимости. Сколько ни затягивай эти переговоры, в конце концов Франции придется уйти из Алжира.

С небольшими исправлениями проект сводки, подготовленный заместителем директора ЦРУ генералом Кэбеллом, утвержден. Подписав сводку, Даллес вынул изо рта изгрызенный мундштук трубки.

— А теперь, господа, поговорим вот о чем. Имеются данные о том, что подготовка к запуску в Советском Союзе космонавта на орбиту вокруг Земли продолжается успешно. Имеются неподтвержденные данные о том, что система обеспечения внутрикабинного режима требует небольших доделок. Видимо, поэтому первый полет человека в космос отложен русскими на весну — скорее всего на начало апреля.

Мы отстаем от русских примерно на год, — продолжал Даллес. — Кроме того, они планируют полный орбитальный полет. А мы сможем лишь подпрыгнуть в космос миль на триста. По мнению специалистов, полную орбиту наш космонавт сможет описать вокруг Земли лишь через год.

Следовало бы поэтому… — Даллес глубоко затянулся трубкой, — сорвать подготовку полета. Есть ли у нас какие-либо возможности для этого?

— Что вы имеете в виду? — отрывисто спросил начальник военной разведки генерал Катлер.

— Все, что хотите, — бросил Даллес. — Взрыв ракеты. Уничтожение стартового устройства. И мало ли что еще…

— Это было бы неплохо, — несколько язвительно заметил генерал. — Но пока удалось лишь установить — с помощью радара из Пакистана — местонахождение космодрома в Байконуре. Мы не знаем, где тренируются космонавты, сколько их, кто они. Нам не известно имя главного конструктора ракет и космической капсулы. Мы не знаем, где они производятся, какой научный институт работает над ними.

— Да, — заметил начальник военно-морской разведки адмирал Киллэндкат. — После того как русские «расшифровали», осудили и расстреляли полковника Зебровского, наши возможности в этой области оказались сведенными почти к нулю.

— И тем не менее, господа, нужно попытаться что-нибудь сделать, — продолжал Даллес. — Надо находить новых людей. Неужели нельзя купить ни одного русского за несколько тысяч долларов? В средствах мы не стеснены.

— Трудно, очень трудно привлечь хотя бы одного человека, — заговорил заместитель директора ФБР Долсон. — Наших людей в Москве мало, очень мало. Поэтому я не стал бы сейчас поручать кому-нибудь из них диверсионные операции. Единственная надежда — забросить в Россию наших людей отсюда. Но их берут там почти сразу же. Кроме того, их практически невозможно «подключить» к нужным объектам. Они не выдержат той Тщательной проверки, которой подвергаются у русских все сколько-нибудь сомнительные люди в таких учреждениях. Надо стараться привлечь новых людей. Из тех, кто давно работает в таких учреждениях, числится на хорошем счету.

— Дело это сложное и долгое, — выдохнул генерал Катлер. — Таких людей надо изучать, ощупывать, тщательно выискивать их слабые стороны. На это уходят годы.