Шли недели и месяцы. Напрягая все силы, советский народ, наносил все новые и новые удары по гитлеровским ордам. Советские войска начали решительно продвигаться вперед, на запад. Всему миру становилось ясно, что советские Вооруженные Силы в состоянии выполнить великую миссию освобождения Европы от гитлеровского рабства в одиночку, без военного вмешательства их союзников на континенте Европы.

Только теперь начали поспешать в вашингтонских штабах. Им не улыбалась перспектива освобождения, скажем, Парижа с Востока, советскими танкистами. Впервые в Вашингтоне начали торопиться.

В книге «Странный союз», написанной в 1946 году с целью убедить американцев в том, что Советский Союз якобы не выполнял свои обязательства в качестве союзника по многим мелким вопросам, бывший руководитель объединенной военной миссии США в Москве генерал-майор Джон Р. Дин тем не менее писал:

Возможно, об этом будут спорить. Но бесспорно одно: военный подвиг, огромная военная помощь, оказанная Советским Союзом своим западным партнерам, явились решающим фактором совместной победы над озверелым врагом. Разумеется, свою скромную роль сыграл и яичный порошок, прозванный «стеттиниусом», и — в несколько большей степени — мощные «студебеккеры»: добрым словом поминают их советские солдаты, которым довелось воевать на них.

Уже цитированный нами Дин уверял в своей книге, что, добиваясь проникновения на фронты, в воинские части и на оборонные предприятия, представители непомерно разросшейся в Москве военной миссии хотели лишь установить, «эффективно ли используются» американские поставки по ленд-лизу. Но чем дальше на запад гнали советские Вооруженные Силы гитлеровские полчища, тем меньше, казалось, было оснований у генерала беспокоиться на этот счет.

Но нет, с нарастанием советских побед любопытство американских военных разведчиков не только не ослабевало, а, наоборот, усиливалось. Теперь, видимо, их уже интересовало, как советский народ, при относительно мизерной американской помощи, свершает такой огромный, исторический, небывалой силы воинский и трудовой подвиг. Причем, как правило, их интересовали не столько победы и достижения, сколько слабые стороны, нехватки, недоделки, недоработки, которые, конечно, бывали в то тяжелое, героическое, прекрасное время в жизни советских народов.

С упорством, достойным лучшего применения, на протяжении всей Великой Отечественной войны они продолжали заменять своих провалившихся профессиональных разведчиков новыми столь же незадачливыми кадрами. Но и эти не избегали участи своих предшественников. Умелые действия наших чекистов быстро и надежно пресекали их подрывную деятельность против Советского Союза.

Смерть президента Рузвельта. Победное окончание второй мировой войны. Трумэн начинает «холодную войну» против мира социализма. Американская военная разведка резко расширяет свои усилия по разведыванию военных тайн Советского Союза.

Усиливали свою бдительность и чекисты. Опираясь на помощь рядовых советских людей, они эффективно обезвреживали шпионскую агентуру.

В послевоенные годы за попытки вести шпионскую работу на территории Советского Союза были выдворены из нашей страны сотрудники военного, военно-морского и военно-воздушного атташатов посольства США — генерал-майор Гроу, капитан Дрейер, майор де Толли, капитан Медведев, подполковник Филбин, подполковник Фелчин, майор Маккини, подполковник Бенсон, капитан Строуд, капитан Мюлэ, майор Тенсей, капитан Стоккел и многие, многие другие.

Выдворялись и дипломатические сотрудники посольства, которым не давали покоя «лавры» военных разведчиков. Например, атташе посольства Лэнжелли был задержан во время конспиративной встречи с находившимся в Москве американским агентом, которому он передал инструкцию по шпионской работе, крупную сумму денег и средства тайнописи. Агент был арестован и осужден, шпионские материалы изъяты, а сам Лэнжелли выдворен из СССР. Но это уже тема для другого рассказа.

Несмотря на многочисленные и шумные провалы в шпионско-разведывательной деятельности и на то, что на протяжении всей войны генерал Дроув передавал в Вашингтон недоброкачественную, лживую информацию о советских военных усилиях и перспективах развития войны, командование «Джи-ту» оценило его рвение. Он был произведен в генерал-лейтенанты.

Сразу же после смерти президента Франклина Рузвельта, в начале 1945 года, еще до окончания войны, генерала Саймона отозвали в США. Фактически он был разжалован до своего старого звания подполковника. Не без усилий добился он назначения начальником небольшого арсенала в мелком городке одного из среднезападных штатов США.

Так американская военная разведка «Джи-ту» отомстила строптивому генералу за то, что, соблюдая кодекс воинской чести и прямое указание своего президента, он отказался заниматься агентурной работой против союзника в войне, за то, что он правильно оценил неисчерпаемые силы советского народа и его вооруженных сил. Рузвельт ценил его суждения, прислушивался к его советам.

Приход к власти в Белом доме Трумэна, отнюдь не заинтересованного в объективной оценке сил и намерений Советского Союза, дал возможность руководителям «Джи-ту» свести старые счеты с Саймоном… Вскоре после окончания войны подполковник Саймон ушел в отставку из армии. С трудом нашел он место преподавателя русского языка и литературы в небольшом колледже в Калифорнии. А горе-разведчик Дроув продолжал успешно продвигаться по иерархической лестнице Пентагона.

Брякнула железная дверь. Лязгнул казенный тщательно смазанный замок. Звуки эти как бы отсекали целый этап жизни подполковника Николая Михайловича Борисова, отделяя его от внешнего мира.

Несмотря на весь трагизм положения, Николай Михайлович не мог удержаться от улыбки… Он — чекист, привыкший всем и всегда смотреть прямо в глаза, ходивший по родной земле уверенной походкой, гордый победами над хитрым, коварным, изобретательным врагом, победами, в которых — он знал — были и частицы его ума, знаний, опыта, изобретательной выдумки, терпения и мужественной воли, — он, чекист, оказался в тюрьме.

Черт побери, да уж не сон ли все это? Может быть, это просто скверная шутка, неостроумная затея каких-то незнакомых шутников? Может быть, сейчас откроется захлопнувшаяся дверь и люди, которых он знал, которые долгие годы работали рядом с ним, шумно, со смехом ворвутся в камеру, посмеются вместе с ним и отвезут его домой?

Домой, где ждет его Таня…

Горькая мука, возмущение, гнев застыли в ее потемневших глазах. Сейчас сидит она без сна над мирно посапывающими девчушками, под мягким светом лампы, встречая мутный рассвет.

Она верила ему, гордилась им. И вдруг… Громовой удар. Арест. Обыск. Недоумение, промелькнувшее в глазах жены, сразу же исчезло, сменившись нежностью, уверенностью, доверием, когда он открытым, без страха взглядом ответил на ее немой вопрос. Разумеется, сейчас все выяснится. Иначе быть не может. Окончится наконец это наваждение.

Но нет, дверь крепко заперта. Никто не приходит. Он в тюремной камере. А тюрьма — это тюрьма. Железные двери. Решетки. Суровый режим. Здесь оставляют силы, здоровье, а некоторые — мужество и разум.

Утратить мужество?.. Нет. Нет. Нет. Только не это. Он сохранит мужество. Он сохранит достоинство, честь. Честь чекиста чего-нибудь да стоит, черт побери.

Она распрямляла его в сложных условиях глубоко законспирированной подпольной работы, когда одно необдуманное слово, нерассчитанный жест, неверный шаг могли привести к аресту, расстрелу без следствия и суда. Сколько шагов до смерти было в глубоком тылу фашистской Германии, куда его забросили во время войны? Пожалуй, значительно меньше четырех. Два? Три? Иногда — один шаг. Но работа шла тогда словно песня, на тугой стальной пружине нервов, на точном расчете, на сознании, что ошибаться нельзя, не имеешь права.