— Что ты имеешь в виду? — вопросом на вопрос отозвалась младшая Миронова.

— На солененькое не тянуло?

— Нет.

Лена никак не могла понять, чего от нее добивается мать.

— Ну, а плохо ни с того ни с сего не было?

— Меня иногда тошнит, — призналась дочь, удивившись прозорливости Вероники Федотовны. — А позавчера так прополоскало, что до сих пор не могу понять: с чего бы это, вроде ничего такого не ела.

— Я сегодня баньку затоплю, — неожиданно переменила тему мать, чем еще сильнее запутала Лену. — Помоемся вечерком.

— Сегодня же не суббота. — Девушка смотрела на мать с удивлением. — К тому же воду таскать нет великого желания.

— Тебе и не нужно, я сама натаскаю. — Вероника Федотовна решила раньше времени не произносить слово «нельзя». — А завтра мы с тобой сходим в гости к Ольге Михайловне.

— Вечером?

— Утречком.

— Так она же работает.

Лена прекрасно знала, что подруга матери Ольга Михайловна Тюленина была единственным в селе врачом-гинекологом, и данное обстоятельство невольно навело ее на подозрение.

— Заскочим к ней на работу, — улыбнулась женщина.

— Ты думаешь…

— Ничего я не думаю, — оборвала Вероника Федотовна дочку. — Только предполагаю, а на все вопросы ответит специалист. Потерпи до завтра.

Этой ночью Леночке приснилось, что она родила мальчика, а счастливый отец не спускал его с рук. Проснувшись еще до рассвета, она долго лежала в темноте с открытыми глазами, и перед ней стоял образ любимого человека с их сыном на руках.

…Виктор Колесников поступил в сельскохозяйственный институт на ветеринарный факультет, и до Леночки доходили слухи, что он несколько раз приезжал домой, но к ней не заходил. Такое отношение Лену огорчало, но она всякий раз придумывала парню оправдание: родители от себя не отпустили или было слишком мало времени, а возможно, его вообще в селе не было и это лишь слухи. Сама она почти из дома не отлучалась. Мать приносила свежие новости, когда возвращалась из магазина.

«Зачем я голову ломаю? Завтра же зайду к Колесниковым и все узнаю у его родителей. Первоисточник — он и есть первоисточник», — подумала Леночка и мгновенно успокоилась. Она закрыла глаза и принялась считать до тысячи, но, не сосчитав и до двухсот, уснула. На этот раз она во сне ничего не видела и очнулась лишь от того, что мать трясла ее за плечи.

— Уже пора? — испуганно раскрыла она глаза, словно боялась куда-то опоздать.

Вероника Федотовна погладила ее светлые, мягкие волосы и сказала:

— Пора, дочка.

— Мама, если у меня будет ребеночек, то Витя непременно на мне женится и ему незачем дожидаться, пока закончит институт. Ведь малыш ждать не может, — не то вопросительно, не то утвердительно произнесла девушка уже по дороге.

— Я уверена, что у вас все наладится, — успокоила дочь Вероника Федотовна.

— У нас еще ничего не разладилось, — придралась Леночка.

Мать окинула девушку тревожным взглядом, но промолчала. Она давно вышла из наивного возраста и понимала, что Виктор ее дочь избегает, но доказывать ей это сейчас не хотелось. Да и неизвестно, как он поведет себя в дальнейшем.

Ольга Михайловна закончила осмотр и помыла руки.

— Ну что? — еле вытерпела пациентка.

— Все в норме, — неопределенно отозвалась Тюленина.

— А конкретнее можно? — попросила Лена, пристроившись на стуле, сбоку от рабочего стола врача.

Ольга Михайловна оторвалась от своих записей на какую-то секунду и обратилась к девушке:

— Пригласи мать.

— Мам, — выглянула в коридор и позвала Лена, — зайди.

Вероника Федотовна вошла в кабинет и в нерешительности застыла у входа.

— У вашей дочери, — начала с ней разговор гинеколог, будто девушку это совсем не касалось, — беременность в три с половиной месяца.

— Значит, я не ошиблась, — улыбнулась старшая Миронова, и по ее улыбке сложно было предположить, какие именно она испытывает чувства: печаль, радость или разочарование. Но последующая фраза внесла ясность. — Ну вот, дочка, не обошел господь и нас своей милостью.

Настроение у Леночки сразу улучшилось. Теперь она была уверена, что плод любви непременно объединит молодые сердца и создаст крепкую, неразлучную семью. Теперь свои шансы она ценила значительно выше, чем других соперниц, в том числе и Наташи Щукиной. Она почему-то подозревала, что та не дает Виктору покоя в городе, и ужасно ревновала из-за своих же фантазий. Несмотря на то, что Оренбург большой город и учились они в разных институтах, сложных преград даже для их случайных встреч она не представляла: если женщина захочет, для нее нет невозможного. В этом Лена была твердо убеждена, но преимущество, о котором она только что узнала, все-таки обнадеживало.

Ольгу Михайловну обе Мироновы покинули в хорошем настроении.

— Ты иди домой, а мне нужно еще в одно место заскочить, — сказала мать уже на улице.

— Мне с тобой нельзя? Нет желания оставаться одной.

— Ничего с тобой не случится. — Но, посмотрев на недовольное лицо дочери, пошла на хитрость и добавила: — Тебе со мной будет неинтересно, я к Марии Ивановне. — Она знала, что дочь не любит эту ворчливую женщину и всегда возмущается, что она водит с ней дружбу.

— К ней бы я и сама не пошла, — заявила Лена, не заподозрив подвоха.

Вероника Федотовна задумала побеседовать с Варварой Степановной Колесниковой с глазу на глаз. Та работала на бензозаправочной станции и обедать ходила домой. Обед у них был ранним: с одиннадцати до двенадцати, а стрелки стареньких наручных часов как раз показывали без восьми минут одиннадцать.

— Встречу ее по дороге с работы, — определилась Вероника Федотовна и направилась в сторону бензозаправки, которая находилась на выезде из села.

— Здравствуйте, Вероника Федотовна! — поприветствовала ее с улыбкой Колесникова, намереваясь пройти мимо.

— Здравствуйте. А я по вашу душу, — удивила Миронова женщину.

— Может, тогда отобедаем вместе? Не хочется терять драгоценного времени… — предложила Варвара Степановна.

— С удовольствием.

И они вместе пошли к дому Колесниковых. Говорили о разном, но главного пока Миронова не касалась.

Свежая окрошка, соленые огурчики и картошка на сковороде с пережаренным салом — такое немудреное угощение выставила на стол гостеприимная хозяйка.

— Ты уж извини, некогда особо готовить: муж обедает на работе, а для себя не очень стараюсь.

— Зачем оправдываешься, я не графиня какая-нибудь, к тому же угощение считаю вполне приличным.

Хозяйка взглянула на гостью с некоторой хитринкой в глазах.

— По рюмочке?

— А-а-а, — взмахнула рукой Вероника Федотовна. Они незаметно для себя перешли на «ты». — Тем более повод есть.

Варвара Степановна извлекла из холодильника глиняный кувшин с домашней малиновой настойкой и, разлив по стограммовым граненым рюмкам, сочла, что пришло время поинтересоваться:

— Говори, подруга, какой у нас повод?

— За нашего с тобой внука или внучку, — ошарашила ее гостья.

Хозяйка прижала свободную руку к груди, а вторая так и зависла с рюмкой в воздухе.

— Ну, ты даешь, так и сердце ненароком наружу выскочит.

— Давай выпьем, а потом поговорим более обстоятельно.

Миронова подала пример. Колесникова еще несколько секунд колебалась, но все же выпила.

— Хороша настойка, — похвалила напиток Вероника Федотовна, с хрустом пережевывая соленый огурчик. — И огурчики отменные…

— Ты мне зубы не заговаривай, — поторопила ее хозяйка, которая закусывать и не думала. — Выкладывай. А то аппетит у меня отбила, а сама уплетает как ни в чем не бывало.

— Тут и говорить-то нечего. Моя Лена на четвертом месяце беременности. И весь сказ, — на одном дыхании выпалила гостья.

— Выходит, от моего сына понесла, если правильно до меня дошло?

— Правильно, — кивнула Вероника Федотовна.

Колесникова разлила еще по рюмке и после того, как они их опорожнили, сказала: