Главным праздником христианской религии стал праздник в честь мифического воскресения Христа — пасха. О происхождении этого праздника мы расскажем ниже, а сейчас отметим только, что дни празднования пасхи определялись по лунному календарю. А так как год по лунному календарю значительно расходится с астрономическим годом, то многие даты календаря, а следовательно и дни праздника, ежегодно смещались и носили блуждающий характер.

Праздники играли большую роль в жизни общества, в жизни самой христианской церкви. И было важно заранее знать дату такого большого праздника, как пасха, тем более, что с нею был неразрывно связан и ряд других праздников и обрядов, например, праздник троицы, начало великого поста и т. д.

Чтобы не заниматься каждый год сложным вычислением дня пасхи, христианская церковь начала составлять таблицы праздничных дат на несколько десятков лет вперед. Эти таблицы назывались пасхалиями. Одна из таких пасхалий была составлена александрийским патриархом Кириллом. Она охватывала период в 95 лет, с 153 до 247 г. так называемой эры Диоклетиана.

Когда эта пасхалия подходила к концу (VI в. н. э.), составление новой было поручено в Риме ученому монаху Дионисию. Дионисий обратил внимание на ненормальность ведения счета лет в пасхалиях от начала царствования римского императора Диоклетиана, известного своими гонениями на христиан. Поскольку многие праздники христианской религии связывались с событиями из мифической жизни Иисуса Христа, Дионисий пришел к мысли, что и счет лет надо вести от рождения Христа.

Но где взять или как установить год рождения Христа? Ведь этой даты не было ни в одном историческом источнике. И Дионисий «высчитал» ее сам, произвольно определив 753 г. от основания Рима годом рождения Иисуса Христа. После этого христианская церковь выдвинула идею установить новое летоисчисление «от рождества Христова», объявить начало новой эры.

Надо сказать, что новое летоисчисление вошло в обиход далеко не сразу. Сама христианская церковь в своих официальных документах впервые применила его лишь в 742 г. н. э. и лишь с 1431 г. это летоисчисление начинает регулярно указываться в папских посланиях, но и то параллельно с указанием дат от «сотворения мира».

Постепенно новое летоисчисление распространилось и в светских календарях.

Такова кратко история происхождения летоисчисления от рождества Христова. Теперь становится совершенно очевидным, что это летоисчисление ни в коей мере не может служить доказательством существования Иисуса Христа. Его начало является результатом расчетов римского монаха. И только.

Большую роль в формировании христианских мифов о рождении Христа сыграло прежде всего еврейское священное писание — Ветхий завет. Из ветхозаветных мифов авторы Евангелия от Матфея взяли многие детали рождения Иисуса. Так из книги Бытия использованы многие детали рассказа о зачатии и рождении патриарха Исаака от старика Авраама и его жены, неплодной Сарры (гл. 17—18).

Книга Судей в рассказе о рождении богатыря Самсона дала подробности евангельской легенде о явлении ангела Иосифу, мужу Марии, с предсказанием чудесного рождения сына, о его божественном назначении.

Ветхозаветные рассказы о том, как властолюбивый и жестокий фараон, опасаясь возможного претендента на престол, отдал приказ умертвить всех еврейских младенцев мужского пола, дали все необходимые детали для евангельского мифа о преследовании младенца Иисуса царем Иродом.

Но Ветхий завет был не единственным источником для авторов евангелий. Так, в Ветхом завете нет мотивов непорочного зачатия. Зато идея непорочного зачатия имела очень широкое распространение в дохристианских языческих мифах. Эти мифы рассказывают, что бог Аполлон родился от бога Зевса и смертной женщины Латоны, герой Персей — тоже от Зевса и девственной Дианы и т. д. В распространенном в древности культе героев также указывалось, что большинство из них рождены девственными матерями, без участия земного отца. А матери их и после рождения сына, героя или божества, оставались девами.

Отметим кстати, что многочисленные мифы древних религий о непорочном зачатии имеют два варианта. По одному варианту, мать с чудесно рожденным младенцем вынуждена спасаться от преследований и козней различных чудовищ. И это ей в конце концов удается. По другому варианту мифов, все протекает спокойно и мирно.

В евангельских мифах о рождении Христа нашли свое отражение оба эти варианта. Евангелие от Матфея взяло в основу «кровавый», трагический вариант; Евангелие от Луки — мирный, спокойный.

Такая близость языческих мифов с христианскими евангелиями конечно способствовала более легкому восприятию христианского учения язычниками, переходившими в новую веру.

При создании евангельских мифов о Христе в них нашли свое отражение мессианские чаяния и верования иудеев. По некоторым иудейским представлениям, мессия должен был быть потомком царя Давида, активным деятелем, посланным богом-царем, который силой оружия освободит иудейский народ от гнета римлян.

Эти мессианские чаяния нашли также свое отражение в евангельском мифе от Матфея. Родословная Иисуса, начатая с Авраама, идет через Давида к земному отцу Иисуса — Иосифу, поэтому Христос и выведен как потомок царя Давида. А так как родным городом царя Давида считался Вифлеем, то авторы евангелия сделали этот же город родиной Христа.

В Евангелии от Матфея оказалась использованной и такая деталь языческих мифов, как появление на небе чудесной звезды — путеводительницы восточных волхвов - и сами волхвы — знатоки античной лженауки — астрологии.

Рассказ о прибытии восточных волхвов на поклон к родившемуся Иисусу и принесении ему даров имел несомненно и политическое значение. Дело в том, что к римским императорам неоднократно прибывали с далекого Востока, из могущественной Парфянской империи, царские послы со свитой волхвов и с богатыми дара,ми. Появление восточных волхвов на поклон к новорожденному Иисусу как бы противопоставляло его римским императорам и с самого рождения ставило его на один уровень с ними.

Таковы источники и составные части мифа о рождении Иисуса Христа в Евангелии от Матфея.

Как мы уже говорили, в Евангелии от Луки этот миф выглядит во многом совершенно иначе.

Евангелие от Луки создавалось несколько, позже, чем Евангелие от Матфея. При этом условии авторы его, казалось бы, могли избежать тех противоречий, которые имеются в евангельских мифах об Иисусе Христе. Дело здесь в том, что авторы Евангелия от Луки создавали его в другой обстановке и ставили перед собой совершенно другие политические задачи. Они придерживались других взглядов на мессию-спасителя. Их взгляды отражали чаяния жителей Северной Галилеи. Галилеяне не разделяли стремлений эксплуатировавшей их южной иудейской аристократии возродить иудейское царство в виде мировой монархии под эгидой могущественного царя-мессии из рода Давидова. По их представлениям, мессия-спаситель являл собой тип «кроткого», мирного страдальца за свой народ.

Кроме того, и в самих раннехристианских общинах выработался свой собственный образ мессии-спасителя. И он был прямо противоположен образу иудейского мессии. Если у иудеев мессия — это политический деятель, богом посланный царь, национальный избавитель, то в христианских общинах мессия приобрел образ общечеловеческого спасителя, страдавшего за всех угнетенных и обездоленных во имя искупления грехов всех людей, во имя спасения всего человечества.

Именно такой мессия-спаситель выведен в Евангелии от Луки. Это — божественный спаситель, несущий «на землю мир и в человеках благоволение». Весь рождественский рассказ Евангелия от Луки пронизан именно этой идеей мирного движения, идеей лояльности по отношению к Римской империи.

Здесь родители Иисуса, выполняя свой гражданский долг, идут чуть не через всю Палестину для прохождения переписи. Вместо царственного потомка Давида, призванного на царство в Иудее, в лице Иисуса мы видим здесь выходца из бедной семьи, которая даже не смогла найти себе приюта в городе Вифлееме и разместилась в пещере, служившей загоном для скота. Новорожденного Иисуса укладывают в ясли-кормушку. Первыми его приветствуют не восточные волхвы с богатыми дарами, а бедные пастухи. С его появлением на свет никто не тревожится за свою власть, не устраивает резни. Все протекает мирно.