— Нет… — еле слышно шепнула Вика. — Нет! — уже громче добавила она, замечая, как взгляд Елисея меняется на злобный. Он порывисто замахнул свою руку и опустил ее на щеку девушки.

По всему залу прошелся звонкий звук шлепка.

Вика вырвалась из захвата парня и отбежала от него на безопасное расстояние. Елисей противно рассмеялся, закидывая голову назад. Постепенно его смех становился каким-то отчаянным, словно он должен был сделать то, чего вовсе не хотел делать.

— Прости. — дрожащим голосом произнес он, вытаскивая из штанов пистолет, которого было не видно из-за широкой мантии. — Ты не оставила мне выбора.

Вика ужасом наблюдала за тем, как когда-то лучший друг направляет на нее пушку, каким-то ухом, а может и двумя сразу, она слышала звуки приехавшего патруля полицейских машин, слышала, как кто-то мчится ее спасать, выкрикивая ее имя, и понимала, что они не успеют. Раздался глухой звук, и Вика почувствовала жгучую боль в области живота.

С геометрической прогрессией по ее светлой кофточке, которую было видно из-за распахнутой куртки, распространялось кровавое пятно. Прежде чем тело Вики упало на холодную землю, она поняла, что Елисей ее убил…

Вика чувствовала, что лежит на чем-то мягком, чувствовала, как легкий ветерок касается ее нежной кожи. Сквозь опущенные веки она видела лучи солнца и, впервые в жизни, чувствовала полное удовлетворение и умиротворение. Моргнув пару раз, Вика открыла глаза и осмотрела себя. Она лежала в белоснежном одеянии на белоснежной кровати в белоснежной комнате с огромными окнами во все стены, за которыми просматривались белые чистые облака. Из-за чрезмерного преобладания белого цвета в окружающей среде, девушка пришла к выводу, что либо она в психбольнице, либо уже на том самом свете, а учитывая, что последними воспоминания является направленный на нее пистолет и явный звук выстрела, первый вариант можно отбросить не задумываясь.

— О, наконец-то ты очнулась. Я уж было подумал, что ты тут жить останешься. — «пошутил» Покровитель, размашистыми шагами приближаясь к ней. Поднявшись, девушка присела на диване/кровати, что это было, Вика так и не поняла. Легко улыбнувшись, Покровитель помог ей встать и учтиво предложил пройтись по огромному залу. — Ты молодец. — похвалил он ее, заставив удивленно вскинуть брови.

— Теперь всё? И я спокойно могу уйти на покой? — безразлично поинтересовалась Вика, будто бы смирившись с тем, что она умерла.

— Куда это ты собралась? — удивился Покровитель. — Разве тебе не интересно узнать, что же теперь будет?

— А что будет? — тяжело вздохнула девушка, посмотрев на мужчину. — Я спасла Дашу, Владу. Возможно, еще кучу народа. Значит, моя миссия закончена, а значит, я могу спокойно уйти туда, куда в прошлый раз ушел Леша. — и, не дав, что-нибудь сказать Покровителю, быстрым шагом дошла до тех самых огромных дверей. Собравшись духом и зажмурившись, девушка решительно толкнула дверь вперед и… Она не открылась. Момент был упущен, и девушка широко распахнув глаза, начала раздраженно дергать дверную ручку туда-сюда абсолютно безрезультатно.

— Никто еще так в Рай настырно не пытался попасть. — хохотнул Покровитель у девушки за спиной, заставив тем самым Вику вытянуться стрункой и повернуться к мужчине с вопросом на лице.

— И что это значит? Разве я не должна быть «там»? — многозначительно поиграв бровями, предположила Вика. Покровитель же отрицательно кивнул и начал говорить.

— Понимаешь ли, не мне решать, когда тебе оказаться, как ты сказала, «там».

— А кто тогда? — не поняла Вика, вконец запутавшись во всей этой «Божественной АДминистрации».

— Сама ты. — был ей гениальным ответом, что выбил девушку из колеи. — Каждому человеку на Земле отведено определенное время смерти, но по обыкновению к этому часу каждый человек испытывает только покой, смирившись с тем, что земная жизнь его закончится, но начнется новая. По-видимому, ты еще не готова к смерти и новой жизни, так что не смею вас задерживать!

— Погодите, вы хотите сказать, что маленькие дети, которые умирают по вине взрослых, что еще совсем молодые люди, которым еще жить и жить, умирают с «улыбкой на лице»?! — взвизгнула Вика, удивляясь подобной несправедливости. Что ж, Покровитель ее понимал. Но такова была жизнь. Точнее этапы жизни.

— Я вовсе не это имею в виду. Каждый живет земную жизнь ровно столько, сколько ему предписано. Не стоит придавать этому огромное значение.

— Но терять кого-то из близких… это самое худшее, что может произойти! А вы говорите не придавать этому значения! Разве на боль можно закрывать глаза?… — вдруг прокричала Вика, на минуту замолчав.

— А вот теперь мы возвращаемся как раз к тому, о чем я сказал тебе минуту назад. Ты еще не готова. Твой час еще не пришел. Давай-ка, я тебе кое-что покажу. — мужчина медленно подошел к Вике и, взяв ее голову за виски, пристально посмотрел ей в глаза. Вмиг он и она оказались где-то, что напоминало больничную палату. Привыкнув к резкой смене обстановки, Вика осмотрелась и поняла, что находится в своей палате. Было довольно необычно смотреть на себя со стороны. Как она лежит, подключенная к каким-то аппаратам, совершенно обездвиженная, словно кукла. Рядом с собой она увидела Данилу, что сидел возле нее и крепко держал за руку. Широко раскрытыми глазами, Вика слушала, что он ей говорил. Слушала и плакала, ибо слова Данилы были пропитаны болью и горечью.

— Вика… — шепотом произнес Данила, держа свою девушку за руку. — Вика, мне страшно. Не оставляй меня одного, пожалуйста, проснись… Вика.

Но увы, Вика все еще не торопилась открывать глаза. Более того, она смотрела на него и себя со стороны и не могла понять, почему так больно. Почему хочется крикнуть «той девушке», чтобы она немедленно открыла глаза, почему больше не хочется умирать?…

— Вика… Давай, просыпайся. — продолжал Данила уже более строгим тоном. — Солнышко уже давно встало, а то все еще спишь! Так нельзя. Ну же, давай. Открой глазки… Вика… Ты решила меня бросить? Оставить здесь одного? Я против, слышишь, против! Не отпущу! Только со мной. Эй, да проснись, Вика?! — его речь была сумбурна. Складывалось впечатление, что он подавался из крайности в крайность. Вот он ее тихо умоляет, а вот яростно приказывает.

— Дань, успокойся. — дверь открылась и в палату вошли Костя, придерживая за руку Владу. Увидев их, Вика обрадовалась и хотела, было, поприветствовать их, но вовремя осеклась, потому что они бы все равно ее не увидели. Кажется, они помирились, а значит, теперь у них все будет хорошо.

— Отвали. — тут же вскочил Данила. — Это ты виноват! Ты! Зачем ты оставил ее с этим психом! А? Теперь, что, пожинаем плоды! Сами свалили, а она теперь лежит. И быть может больше никогда не встанет.

— Дань… — с горечью проговорил Костя, с одной стороны понимая друга, а с другой. Он и сам себя корил за это, и сам понимал, что виноват в этом, но ему не хотелось, чтобы каждый раз ему об этом напоминали.

— Заткнись! Закрой рот!.. — ощетинился Данила, едва ли не порываясь ударить друга. Затем, тяжело вздохнув, он снова повернулся к своей любимой. — Вика, Вика… Ты в курсе, как она переживала, как чувствовала себя виноватой, а? — вопрос был задан неожиданно и явно относился к Владе. — Как она боялась, что ты не простишь ее, а? Ты вообще хоть раз пыталась ее выслушать, а? А она ради тебя жизнь отдать может. Будто бы ты ее стоишь…

— Данила, закрой рот, или я тебе врежу. — осадил друга Костя. Черт, понятно, что больно, но палку перегибать тоже не стоит.

— Врежешь? Давай, друг, врежь. Потому что я так больше не могу! Что за дебильная хрень в моей жизни происходит?! Где, черт возьми, эта гребанная белая полоса! Где? Почему я? Почему она? Почему мы… Не хочу, чтобы так все заканчивалось. Не хочу, не хочу. Не хочу…

— Ну что, твое мнение изменилось? — тихо спросил Покровитель, замечая одинокие капли, стекающие по щекам Вики. — Прощай, Виктория. Больше я тебя тревожить не стану. Ты забудешь все, что с тобой произошло. Ты забудешь меня и никогда не вспомнишь.