«Деревья, как солдаты в наступленье…» Деревья, как солдаты в наступленье, Берут в бою нелегком высоту. А у подножий – буйное цветенье, И рвет поток ущелья тесноту. Одолевают скалы – единицы, Для них нелегок край передовой, И, охраняя зелени границу, Здесь дерево стоит, как часовой. Лишь самые отважные когда – то Стояли на горах, как на посту, Но новые деревья, как солдаты, И умирая, рвутся в высоту! «Зрелость расходует силу…» Зрелость расходует силу. Дерзок и смел молодой. Держат вершины Вацилу Весь небосвод над собой. Все это верно, как то, что Все перед жизнью равны, И не с другой, — а с восточной Солнце встает стороны. Так же, как стенам опорой Должен фундамент служить, Стены – поддержка, которой Можно ль стропила лишить! Да, мы фундамента камни, Молодость – стройность колонн, К звездам поднявших над нами Купол грядущих времен. Земля и человек Когда человек улыбнулся впервые В своей деревянной прадедовской зыбке, Земля расплескала цветы луговые Навстречу бесхитростной, тихой улыбке. Когда засмеялся он громко и гордо И смех подхватило, размножило эхо, Обвалами вздрогнули древние горы, Земля задрожала от дерзкого смеха. «Балхарец – гончар за работу спокоен…» Балхарец – гончар за работу спокоен: Сделан кувшин не простой. В ауле такой наполняться достоин Лишь родниковой водой. А сердце – сосуд, обожженный искусно Нерукотворным огнем, Хранить даже капельку мутного чувства Не полагается в нем. Счастье Счастье не купить на шумном рынке, И в какие дали ни пойдешь, На туманном лезвии тропинки Счастье под ногами не найдешь. Страх отвергнув, не приемля лести, Вызвав всех противников на бой, Счастлив тот, кто преисполнен чести, Оставаясь век самим собой. «У времени – мудрейшие часы…» У времени – мудрейшие часы, У времени – точнейшие весы, И на его весах гора порою Не тяжелее капельки росы. Пусть даже подлость в роковой черед Владельца своего переживет, Переживут нас доблесть, честь и разум, Затем, чтоб время двигалось вперед. «Разбить фарфоровый сосуд…»
Разбить фарфоровый сосуд — Не труд. Создать – как трудно! И друга завести – не труд, А сохранить – как трудно! «Слепой не видел дня ни разу…» Слепой не видел дня ни разу, Но если сердце зорче глаза, То видит в темноте оно. А если сердце слепо, значит, Не обладает зреньем зрячий Ему и в ясный день темно. «Друг, на внешность не смотри…» Друг, на внешность не смотри: Храбрецу – стрелку под стать Гордо носит газыри Не умеющий стрелять. Зеркалом души, мой друг, Я улыбку бы назвал, Если б не было вокруг Дюжины кривых зеркал. Друг, на внешность не смотри: Ведь случается и так — Шкаф побит жучком внутри, А снаружи – блещет лак. И на веру все подряд Стерегись ты принимать. «Мягко стелет, – говорят, — Да бывает жестко спать». Друг, на внешность не смотри: Иногда обманчив вид — Яблоко алей зари, А попробовал – горчит. «Кто лучший воин – даст ответ война…» Кто лучший воин – даст ответ война, Разлука скажет, чья верней жена, А горная неторная дорога На лучшего укажет скакуна. Года проверят истинность заслуг, И выявит беда, кто лучший друг. И оценить, как жизнь вокруг прекрасна Всегда заставит роковой недуг. О руках и душах Многих баловней судьбы, Что в веках не убывают, Руки мягкими бывают, Словно губы лошадей. И тверды в горах всегда В окружении утесов Руки всех каменотесов, Как морщинистый базальт. Многих баловней судьбы, Что в веках не убывают, Души черствыми бывают, Как морщинистый базальт. Но мягки в горах всегда В окружении утесов Души всех каменотесов, Словно губы лошадей. Тропа судьбы Когда бы не была крута, Как бровь Кавказского хребта, Людской судьбы тропинка И не являла высота Подобье поединка, — Идя все выше напрямик, Ничтожен он или велик, В клубящемся бальзаме, Вершины всякий бы достиг С закрытыми глазами. Когда бы знал любой из нас, Где упадет в недобрый час На каменистой грани, На этом месте бы матрас Он положил заране. День прозорлив, и ночь слепа, Темна холодных скал толпа, И мне, брат, не в новинку, Что жизни горная тропа Подобна поединку. |
