Подавальщица устроила нас в самое уединенное место, откуда был виден весь зал, но нас не было заметно вовсе. Спасибо Ворсу, умеет он вовремя состроить глазки и поиграть мускулами.

Мы ели, пили и веселились в лучших эпикурейских традициях – «ешь, пей, веселись», пока я не заметила знакомую фигуру в противоположном углу.

О как, Нартанэ и Калеб, мирно воркующие… Это не то чтоб был удар ниже пояса, это… Это… Ух, аж злость берет. Сам, значит, рассказывал, какая она глупая, как всех бесит… Вот, значит, куда он направился, приказав сидеть дома…

– Эй, что с тобой, ты прям в лице переменилась, кого – то увидела? – Ворс похлопал меня по плечу.

– Нет, просто медовуха не в то горло пошла, – ради правдоподобия я закашлялась.

– Ох, простите, извините, мне надо ненадолго ик… уединиться, – Каарин неплохо так выпила, что было заметно по ее походке, когда она поднялась, чтоб последовать в дамскую дыру, туалетом я бы это и в суперпьяном состоянии не назвала бы.

– Знаешь, я очень рад, что мы подружились. С тобой, как с маленьким ребенком, весело и интересно…

– С маленьким ребенком, сомнительный комплимент, не находишь? – забавная ситуация, мой первый лучший друг сидит рядышком положа мне руку на плечо, говорит, что я как маленький ребенок.

– Ну просто ты такая… такая неиспорченная, светлая, милая, – ооо, еще один в зюзю. Сама я, как ни странно, алкогольного опьянения практически не ощущала, хотя выпито было немало.

– Знаешь, я очень рад, что ты не поддержала ухаживания принца. Не подумай, что у меня есть на тебя какие-то планы, нет, мы же просто друзья… Просто тогда бы у меня к тебе уважение пропало…

– Это из-за того, что он светловолосый, да еще и принц? – кажется, Ворс все же напился.

– Да, а еще потому что такие, как они, «покупают» девушек. Да даже Каарин встречается с одним из беленьких.

А вот это новость, не думала, что она станет… Краем глаза я опять скользнула в дальний противоположный угол. К Нартанэ и Калебу присоединились еще два каких-то мужика сомнительной наружности. Один из них мне кого-то смутно напоминал, но я никак не могла вспомнить кого…

– Ребятки, пойдемте в Академию, мне что-то дурно, – пролепетала побледневшая Каарин, вернувшись из «дамской комнаты». Еще бы, от такого туалета и патологоанатому плохо станет.

Когда мы вернулись в Академию и разошлись по своим жилищам, было уже совсем поздно. Но спать не хотелось совсем. На Земле я бы пошла в ванную, повалялась бы в горячей водичке, но, увы. Тут и душ весьма сомнительный, и пока я не разобралась, как он работает, приходилось мыться под холодной струёй. «А ларчик просто открывался», все было завязано на магии желания. Да и вообще, все устройство Академии и то, как ты в ней обитаешь, было завязано на знаниях, приобретенных в ней же. К примеру, хочешь разжечь огонь, чтоб погреть себе отварчика, осваивай магию огня. Хочешь, чтоб не мучили сквозняки, – воздух к твоим услугам. Любишь что-то выращивать или решил связать себя с травопроизводством* в будущем – земля, земля и еще раз земля. С водой, как мне кажется, и так все понятно. Вода – это жизнь. Калеб рассказывал, что те, кто в совершенстве овладели этой стихией, умеют лечить людей. Мой же «огонь» создан только для тепла и разрушения, если тепло меня радовало, то разрушать мне совсем ничего не хотелось, я вообще в этом плане пацифистка.

Чем же заняться? Читать неохота, телевизора здесь нет… Остается только спать. С этими мыслями я и завалилась в постель, предварительно раздевшись. Надевать пижаму мне было лень, да и алкоголь начинал действовать.

Проснулась я оттого, что кто-то сильно стучал в дверь. Выглянув на улицу, я убедилась, что проспала не больше двух часов, потому что за окном стояла черная ночь. Кто ж меня так поздно желает видеть?

Накинув длинную майку и бриджи, я в сто пятьдесят пятый раз прокричала «иду, иду» и действительно пошла.

На крыльце, облокотившись об косяк, стоял бледнющий и замотанный в длинный плащ Калеб, его трясло и от него несло крепкой выпивкой. Классно, видимо, он пьян, решил, что я для него подходящий вариант. Пф, вот пожалуюсь принцу! Стоп, с каких это пор принц является для меня неким подобием карательного отряда для его нерадивых подопечных? Сама разберусь.

– Что тебе надо? Ночь на дворе.

– Мне нужна твоя помощь, давай пройдем внутрь… – сказал он проникновенно так, глядя в глаза и шепотом… Мда…

– А что, Нартанэ тебе не может помочь?

– Нет.

– Знаешь, что приличная девушка не пускает к себе ночью пьяных мужчин?

– Я ранен. – Калеб немного отвернул плащ и показал, что его рубашка была изорвана и испачкана кровью. А то, что под рубашкой, наверно, совсем жутко.

– Проходи.

Калеб прошел, при каждом движении морщась и хватаясь за стену, и со стоном приземлился на стул.

– Ты когда-нибудь обрабатывала раны?

– Ну… гипотетически, – я сразу попыталась вспомнить уроки ОБЖ и все серии сериала «Доктор Хаус» – не густо, а в критической ситуации у меня вообще ступор – ну сперва надо промыть рану и тебе надо лечь… Но до кровати ты не дойдешь…

– Постели плащ, лягу на пол.

Я и плащ постелила и несколько подушек с кровати стащила, не уверена, что это полезно, но удобно точно. Хорошенечко промыв рану на боку, я стала думать, что делать дальше. Кровило очень сильно, края были желтоватые, а значит, успели загноиться, все же у местного населения быстро происходит регенерация. Калеб был в полной бессознанке, очевидно, что из-за большой кровопотери, и это надо прекратить. Кажется, профессор по травоведению говорил про настойку калтунина – маленькие желтенькие цветочки. Ворсу, которому по долгу службы приходилось часто обрабатывать раны и порезы, выращивал их на крылечке. Кстати, может, попросить его помочь с ранами? Как только я поднялась и направилась в сторону двери, я услышала слабый окрик:

– Если ты кому-нибудь расскажешь, то будут большие неприятности. – Он что, мне угрожать в таком состоянии решил?

– Ладно, я за лекарством. – И бегом к дому Ворса, главное, чтоб он спал и не задавал вопросов… Впрочем, с этим мне повезло.

Вернувшись, я застала Калеба в очередной бессознанке. Бедный, какая же я дура, что сразу его не пустила, ему ведь, наверно, было очень больно. Надо по-быстрому соорудить настойку: смешать все ингредиенты, т. е. спирт и несколько цветочков и состарить магией желания. При попадании этого чудодейственного средства на рану кровь действительно прекращала течь наружу практически мгновенно. Теперь надо как-то обработать… О, точно, у меня же осталась та мазь, которую мне дал Ворс, после того, как растерла ноги в кровь после бега. Она как раз-таки продезинфицирует и заживит.

Когда я закончила, Калеб все еще был без сознания. Так что стаскивать с него разорванную для удобства обработки и перевязки рубашку мне пришлось самостоятельно. Собственно говоря, обмывать его тело от запекшейся крови – тоже. Многим девушкам сия процедура доставила бы немалое удовольствие, поскольку тело у Калеба было, как у профессионального пловца, но я устала, у меня дрожали руки, и я хотела, чтоб он очнулся, чтобы наконец быть уверенной, что все сделала правильно.

Очнулся раненый лишь после третьего компресса на лоб, но хватило его лишь на то, чтоб выпить специальную настойку, которую я сварганила после очередного мародерства в саду у Ворса, и дойти до постели. Калеба я хорошенько укутала, как мамаши обычно укрывают свое годовалое чадо. Осталось решить вопрос, где спать мне. Хотя какая уже, к черту, разница. В моем доме, кроме кровати, нет ни одной поверхности, хотя б отдаленно ее напоминающей. А значит, нашему больному придется потесниться, хотя ему, наверно, все равно, просто положим между нами побольше подушек. Решено.

Едва я выстроила между нами барьер из подушек и занесла голову над одной из них, я отключилась. Видимо, сказываются вечерние гуляния и нервотрепка с раной.

А снилось мне, как меня убивают. Гонятся по большой пустынной улице, долго гонятся, а потом убивают, вонзая кинжал прямо в сердце. И так больно стало, будто это произошло в реальности. Я вскрикнула и проснулась. Сердце нещадно болело.