Когти, что ли показать,– прикинул Саня. Неа. Не станет он стращать. Зачем?

– Здравствуй, Чалый! Не потерял еще надежды меня пощипать? – мирно отозвался Шак.

– Если цыган расстался с надеждой, но уже не цыган. Он – бродячая собака.

– Поаккуратней, – усмехнулся Апостол. – Мой друг Эд может обидеться.

– Здравствуй, собака, рад видеть тебя живым.

– А я-то как рад! – зловеще отозвался Эдвард.

– Я смотрю, у тебя прибавление в семействе, – кивнул Чалый в сторону Сани. – Продай кота, Апостол. Я тебе за него золота дам.

– Откуда у тебя золото? В прошлый раз я видел только дерьмо.

– А я клад нашел. Не веришь? Давай торговаться. Даю за кота два золотых.

– Зачем тебе кот, Чалый?

– Мышей ловить, – расхохотался цыганский главарь.

– У меня есть другой товар.

– Девчонки? – голос Чалого посерьезнел.

Кажется, он заинтересовался предложением. Ну, за Сольку можно выручить какие-то деньги. А на фига цыганам курица-то?

– Нет, – разочаровал старого знакомого Шак. – Я не торгую товарищами. Только – людьми. У меня случайно оказались двое цыган. Им не очень у нас понравилось. А дальше станет еще хуже. Я люблю своих лошадей, Чалый, они требуют отдыха. Как ты посмотришь, если завтра одну из моих кибиток потащат твои люди? В княжестве Венс плохо относятся к цыганам. Вряд ли кто-нибудь станет за них заступаться.

– Ва! – взвыл Чалый, развернулся и влепил затрещину ближайшему сподвижнику. – Раззявы! Что ты скажешь про этих недоумков, Апостол? Ни украсть, ни покараулить.

В цыганских рядах произошло замешательство. Люди отшатнулись от главаря. Оно и понятно, разъяренный Чалый запросто мог убить. Шаг за шагом толпочка цыган откатилась к своему костру и загородила его спинами. Чалый остался один на один с арлекинами.

– Ну, здравствуй, брат, – прошелестело из полутьмы.

– Здравствуй, – откликнулся Шак.

– Обниматься не будем?

– Это лишнее.

– Скажи своим людям, чтобы ушли, – прогудел Чалый. – Надо поговорить.

– Они не люди, и они останутся.

– Тебе виднее.

– Как ты?

– Так себе.

– Пошли к нашему костру. Посидим, – предложил Шак.

– Пошли. Пусть мои считают, что я торгуюсь. Да, оттащи, олухов, которых ты поймал подальше. Им ни к чему слышать наш разговор.

– Эд, Саня, – обернулся Шак. – Волоките пленных в лес на травку.

Собака молчком двинулся в сторону телег, Саня – следом.

Людей пристроили под деревом, связав спина к спине. Так теплее и веревок меньше ушло. Когда возвращались, изведшийся от любопытства кот, спросил:

– Они действительно братья?

– Нет. Просто лошади. Слушай, не задавай вопросов, пожалуйста. Сам до всего дойдешь, если успеешь.

– Ты о чем?

– Не знаю, – загадочно отозвался собака, и глухо замолчал до самого костра.

Лошади глотали чай из огромных кружек. Солька выложила на походную скатерку сало и хлеб. В стороне, привалившись к тележному колесу, сидела Цыпа. Сердобольный кот примостился рядом.

– Ты как?

– Уже лучше.

– Сильно испугалась?

– Чего? – удивилась девушка.

– Ну, Фасолька говорит, ты с испугу в обморок упала.

– Нет. Это… так. Со мной бывает.

– Тебе чаю принести?

– Ага.

Надо же – засмущалась. Саня пошел к костру. Страшненькая и совсем ему не нравится, но – жалко – сидит одна под телегой. Вон Солька и плечами трясет и задом виляет – выплясывает перед Чалым. Щеки горят. Волосы струятся по спине, а в них – редкие синие цветочки. Собака смотрит на нее, не отрываясь, однако, слушает чужака. Чалый что-то сказал, собака аж головой дернул.

– …оттуда не возвращаются.

– Иногда мне тоже так кажется, – согласился Шак.

– Ладно, – поставил точку в разговоре Чалый. – Давай о наших делах покалякаем. Ты где кота подхватил?

– В Кленяках.

– А прежний куда девался?

– Женился.

– Да ну! – вскинулся цыган. Чай плеснул ему на колени. – Мать-перемать! Солька, дай тряпку. Он в Кленяках остался?

– Нет, еще раньше от нас ушел. В ничейных землях. Представляешь, путешествуем мы себе, горе мыкаем, по тому как в лесу заблудились. Вдруг нам на встречу выходит из чащи прекрасная… вернее, прекрасно вооруженная кошка. Я говорит, выведу вас отсюда, но котика придется оставить. Я, было, в драку: да мы, да за нашего кота! А он, подлец, в ноги мне бух. Отпусти, говорит, меня с ней. Не хочу больше скитаться. Предатель. Я ж его под забором нашел, когда он в Асуле от голода загибался.

– Отпустил?

– Разумеется. И пошли коты, обнявшись, в светлое будущее, а мы дальше покатили. Девчонки два дня ревели. А ты, смотрю, опять с цыганами кочуешь?

– Привык. С ними весело.

– Да и безопаснее.

– Это, как сказать. Чистюки в последнее время распоясались. В половину западных княжеств не сунешься. Кстати, не подскажешь, что за шум в окрестностях?

– Не понял.

– Какого кота ловят? Не твоего?

– Уже и в Венсе слух прошел?

– Значит, твоего, – заключил Чалый. – Мой тебе совет: или сдай котяру, или мотай вдоль границы к ничейным землям. Может, проскочите. Пока здешние раскачаются, пока соберутся ловить чужого кота, вы успеете перейти границу.

– Александр, – позвал Шак. – Колись, что ты такого натворил, что на тебя по всему околотку травля?

Саня от неожиданности задумался. Ничего кроме девки он за собой не помнил. Ну, не было! Не состоял, не участвовал, не привлекался, не крал, не убивал, не скрывал. Да, чтоб им там всем пусто стало! Чем он им так досадил?

– Ничего! – зло выпалил кот. И слегка пригнулся. Если обе лошади разом на него попрут, останется, удирать. С такими противниками лучше не связываться.

От тележного колеса раздался продолжительный вздох:

– Шак, я же говорила, ничего за ним нет, – прошелестела Цыпа.

– Я тебе верю. Не напрягайся, девочка. Фасолька, отнеси ей супу. Пусть поест.

– Я не хочу, – отказалась курица.

А саму на сторону клонит. Сейчас свалится. Но Солька не дала подруге упасть, подхватила, села рядом, обняла за плечи.

– Странно сие и непонятно, – заключил Шак. – Может, нашего кота, с каким другим перепутали?

– Наверное, – безразлично отозвался баро.

– Ты давай по подробнее: что за слухи, кто распространяет.

– Ха! Да в Венсе с обеда на всех перекрестках закричали: ловите, мол, граждане убеглого кота. Как зовут неизвестно, лет – около тридцати; бродяга, вор, убийца, растлитель, людоед…

Против ожидания, Шака такое описание Саниных подвигов не насторожило, а развеселило. Он даже хлопнул себя по коленкам. Собака тоже криво улыбнулся. Чалый посмотрел на них, на виновника и только головой покачал.

– Точно, с другим котом попутали. Но вам от этого не легче. Если вас с ним поймают, хлопот не оберетесь. Пока расследование, да суд, да доказательства, останетесь без штанов. Выступать вам не дадут, это уж к бабке не ходи, можете вообще в тюрьме оказаться.

– И ты нам хочешь предложить… – насмешливо протянул Апостол.

– Ага. Отдай его мне. Покрасим в черный цвет. Будет с нами кочевать. Котяра, тебе ведь все равно с кем?

– Нет, – твердо отказался Саня. – Я тогда лучше один.

И опять напружинился, на случай если его захотят удержать силой. Когти полезли и, естественно, попались на глаза Чалому.

– Ого! – цыган отшатнулся. – Шак, ты кого подобрал? Это же …

– Заткнись! – рявкнул Апостол.

Лицо цыганского главаря сделалось задумчивым. На Саню он теперь посматривал урывками – якобы не интересно ему.

Права была мамка, что прятала пасынка от таких вот побродяг. Совсем его не знает, а туда же – обзывать. Спасибо Шаку, не дал сорваться оскорблению. Иначе, Сане пришлось бы или драться, или уйти. Несмотря ни на что! Плевать, что ночь и враждебное княжество под ногами. Плевать, что ловят. Ушел бы.

Но тревожная минута прошла, и тот же Чалый разрядил атмосферу:

– Повезло тебе, Шак. Такие девчонки с тобой катаются, собака у тебя есть, кота нашел. Самое время двигать на восток. Слышал, герцог объявил по всему государству о сборе арлекинов?