— Здравствуй, Роза. Это я, Круз. Как дела?

Они разговаривали по-испански.

— Спасибо, у нас тоже все неплохо. Сантана сказала, что Рубен уехал из города… Ах, вот как?.. Нет, я просто так позвонил. Я хотел спросить, это правда… — он запнулся, так и не осмелившись задать интересовавший его вопрос. — Может, тебе нужна какая-нибудь помощь? Хорошо, завтра вечером я подъеду… Но она мне ничего об этом не говорила. Да, хорошо, не буду отрывать тебя от дел, Роза. До свидания. Всего хорошего.

Нахмурившись, он положил трубку.

Полицейская машина с воем, сиреной преследовала промчавшийся на красный свет светофора небольшой черный автомобиль. Наконец, спустя несколько десятков метров, машина затормозила и съехала на обочину. С патрульной машины вышел полицейский и, освещая себе дорогу фонариком, приблизился к задержанной машине. За рулем сидела, низко склонив голову, молодая женщина в ярко-желтом платье с пышной копной иссиня-черных волос на голове.

— Служба дорожной полиции, — представился полисмен. — Сержант Райдер. Мадам, вы нарушили правила, проехав на красный свет. Предъявите ваши водительские права и документы на машину.

Она подняла голову и переспросила:

— Водительские права?

— О, миссис Кастильо! — воскликнул полицейский. — Я вас и не узнал. Вам плохо?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, нет, со мной все в порядке.

В полутьме, уже опустившейся на город, полисмен не заметил, что на сиденье рядом с Сантаной лежит пузырек с таблетками.

Уверенно подняв голову, Кейт Тиммонс вошел в зал ресторана «Ориент Экспресс». Сегодня вечером здесь было довольно много народу и ему не сразу удалось обнаружить свободный столик. Увидев проходившую мимо Иден Кэпвелл, он довольно бесцеремонно ухватил ее за руку.

— Здравствуйте, миссис Кэпвелл.

Она решительно убрала его руку, но не ушла, а вежливо и предупредительно обратилась к нему холодным официальным тоном:

— Добрый вечер, мистер Тиммонс. Я проведу вас за ваш столик. Вы сегодня вечером один?

Он широко улыбнулся.

— Увы, да.

Она развела руками.

— К сожалению, вам не повезло. Сегодня вечером все столики на одного заняты.

Она уже собиралась покинуть его, но в этот момент Тиммонс спросил:

— Может быть, вы составите мне компанию?

Она решительно покачала головой.

— Нет, не смогу.

Он криво усмехнулся.

— Вы недовольны тем, что я не совершил ничего противозаконного?

Она смерила его презрительным взглядом.

— Вы поступили гораздо хуже.

Он удивленно спросил:

— А что такого я сделал? Хотелось бы встретиться с тем, кто меня обвиняет.

Она холодно отвернулась.

— Нет, в другой раз.

Он безразлично пожал плечами.

— Ну что ж, в таком случае, я заеду в какой-нибудь другой ресторан. Возможно, мне там повезет больше, чем здесь. Кстати, — он остановился в двери, — ко мне заезжал Круз. Его интересовала система слежения, установленная в президентском номере вашего отеля. Он надеялся получить пленку с записью последних минут жизни Дилона Хартли. Я просмотрел архивы и не обнаружил там никаких записей. Окружной прокурор не давал санкций на прекращение съемок.

Иден недоуменно посмотрела на него.

— Что это значит? Тиммонс лукаво улыбнулся.

— Не знаю. В жизни, порой, случаются необъяснимые вещи. Эта пленка, к сожалению, бесследно исчезла.

Иден смотрела на окружного прокурора неподвижным взглядом.

— Понятно, — без особого энтузиазма ответила она. — Спасибо за информацию. Но доказать вину или невиновность можно и другим способом.

Он ухмыльнулся и, загадочно прищурив глаза, вышел из зала.

Перл вместе с Келли подкрался к двери кабинета доктора Роулингса и, достав из волос шпильку, разогнул ее. Келли опасливо осмотрелась по сторонам. В коридоре было тихо. Просунув тонкую стальную шпильку в замок, Перл стал осторожно поворачивать его.

— А почему ты веришь в существование еще одной папки? — спросила Келли. — Ты думаешь, что у доктора Роулингса есть еще одна история болезни.

Озабоченно повозившись с замком, он сказал:

— Разве ты не слышала? Ведь Роулингс сказал, что ждет важные документы из Бостона.

Келли непонимающе посмотрела на него.

— Но ведь это совсем не означает, что он привезет старое дело Брайена?

Перл нетерпеливо помотал головой.

— Оно существует, иначе смерть Брайена невозможно объяснить простым логическим путем. Понимаешь, Келли, в его письмах не было упоминания о предполагаемом самоубийстве. Они написаны ровно и совершенно неэмоционально. Отсутствие эмоций — это показатель стабильности подсознания.

Он радостно ей улыбнулся, когда дверной замок щелкнул.

— Ага, путь свободен, — радостно прошептал Перл, потирая руки.

Он вошел в дверь и, на мгновение задержавшись у порога, обернулся.

— Запомни, Келли, если услышишь какой-нибудь шум, сделаешь два удара по дверному косяку.

Она испуганно закусила губу.

— Перл, я нервничаю.

Он, едва слышно, рассмеялся.

— Какое совпадение. Я тоже.

С этими словами он проник в кабинет и тихонько закрыл за собой дверь. Оказавшись у стола Роулингса, он включил настольную лампу. Документов на столе не было. Озабоченно повертев головой, Перл направился к двери во внутреннее помещение кабинета, где у Роулингса находился архив. Как ни странно, дверь оказалась открытой. Но это не смутило Перла. Он метнулся к большому железному шкафу и стал один за другим выдвигать ящики.

В этот момент тихонько скрипнула дверь стенного шкафа, в котором Роулингс обычно хранил одежду. Оттуда показалась невысокая фигура в брюках, белой рубашке и с галстуком на шее.

Осторожно сняв со стола тяжелую стеклянную банку с леденцами, доктор Роулингс направился к двери в архив.

Перл был так увлечен архивом, что не услышал, как дверь позади него открылась. Он рылся в папках и наконец обнаружил одну из них, на которой было написано «Леонард Капник». Внизу четким разборчивым подчерком было приписано «Майкл Брэдфорд Болдуин». Прочитав надпись, Перл потрясенно прошептал:

— О нет.

В этот момент доктор Роулингс тихо подобрался к нему сзади и с силой опустил стеклянную банку с леденцами на голову Перла. Потеряв сознание, тот безжизненно рухнул на пол.

Услышав за дверью шум, Келли стала дергать за ручку.