– Почему? Ну почему мне так не везет? – шептал Мейсон, – почему какой-то мерзавец Марк смог причинить нам столько боли? Я сам виноват, я сам во всем виноват, во всех бедах.

Этими словами он попытался убедить себя в том, что Мэри здесь ни при чем, что вся вина лежит только на нем – на Мейсоне.

Он поднял бокал с виски, заглянул в его дрожащую золотистую глубину.

"Ну что ж, мне теперь остается только одно – виски, алкоголь. Это единственное, что может еще спасти меня и успокоить, унять расшатавшиеся нервы. Конечно, успокоить оно может, но в состоянии ли виски, алкоголь, что-либо изменить в моей жизни? Изменить в лучшую сторону?" – горько рассуждал сам с собой Мейсон.

"Боже, какой же мерзавец этот Марк! Неужели все то, что он рассказал – правда? Нет, этого не может быть! Ведь Мэри совершенно не такая как другие, совершенно не такая. Она словно неземной человек и такого банального несчастья с ней произойти не могло бы" – пытался уговорить себя Мейсон, но он уже понимал, что все, что сказал Марк и все что он услышал от Мэри – правда.

"Возможно, в деталях Марк и соврал, возможно, но в деталях. А в общем? В общем, это может быть правдой и ребенок, которого собирается родить Мэри, не его, Мейсона, а Марка".

От этого Мейсону сделалось совсем уж горько. В душе скребли кошки и мужчина, хотевший остановиться – больше не пить, вновь взял в руку хрустальный граненый бокал, крепко сжал его, но настолько сильно, что у него побелели суставы пальцев.

"Боже мой! – прошептал Мейсон, – что же мне сейчас делать? Кто может мне помочь? Никто. Никто тебе не поможет, Мейсон, кроме самого себя".

Мейсон выпил виски и посмотрел в потолок, где вертелся огромный пропеллер вентилятора.

"Жизнь идет, все вертится, все изменяется. У кого-то изменяется к лучшему… Да, у меня изменяется только к худшему и час от часу не легче. Мне с каждой минутой все тяжелее, все сложнее разобраться в том, что происходит".

Мейсон поднял руку и звучно щелкнул пальцами, подзывая бармена. – Слушаю вас.

Мейсон кивнул на пустой стакан.

– Что, еще виски?

– Да, приятель, и желательно двойной, чтобы тебе не ходить дважды.

Бармен пожал плечами и налил.

– Так может, я могу вам чем-нибудь помочь? – осведомился он.

– Нет, приятель, ничем ты мне не поможешь.

– Я могу вызвать такси.

– Такси? А куда на нем ехать? – спросил Мейсон.

– Не знаю, – пожал плечами бармен, – домой, а лучше всего к любимой девушке.

– К любимой девушке… – процедил сквозь зубы Мейсон, – к любимой девушке. Я хотел бы поехать к любимой девушке, но обстоятельства складываются так, что я решительно не могу к ней поехать.

– Она уехала? – спросил бармен.

– Нет, приятель, она еще не уехала, но вот-вот уедет, а я останусь один. Она, мой друг, уже складывает вещи, вернее, она уже сложила свои вещи и возможно, садится в самолет.

– В самолет?

– Да, приятель, она улетает от меня туда… – Мейсон кивнул в потолок, – а я остаюсь здесь, – он пальцем указал в пол, – здесь, на земле. Я остаюсь без нее, понимаешь?

– Понимаю, но мне кажется, что не стоит из-за этого так сильно расстраиваться.

– Возможно, не стоит, мне хотелось бы не расстраиваться, но как видишь, ничего не получается. Может, выпьешь со мной? – обратился он к бармену.

– Нет, спасибо, я нахожусь на работе и пить мне не положено.

– Ну смотри, тогда – за твое здоровье, – Мейсон поднял граненый бокал и в два глотка осушил его. – Ну вот, теперь мне чуть-чуть стало легче, – у него подрагивали губы.

СиСи и София стояли в гостиной дома Кэпвеллов, держась рука за руку. Наконец, София освободила свою ладонь и прикоснулась к плечу СиСи.

– Дорогой, мне кажется, мы немного торопим события, немного спешим, – нежным голосом, очень ласково произнесла она.

– Ты так думаешь?

– Да, – София пожала плечами.

– А мне кажется – опаздываем, это надо было сделать намного раньше, вернее – должен был сделать я. Я обязан был увидеть тебя и все понять.

– СиСи… – София что-то хотела сказать, но бывший муж ее остановил.

– Мы с тобой так долго этого ждали, мы оба знаем – что-то должно произойти. – СиСи взял руку Софии и увлек ее к лестнице, ведущей на второй этаж.

София, пройдя несколько шагов, остановилась. СиСи недоуменно посмотрел на нее.

– Извини, дорогая, это действительно надо было сделать раньше, но, как ты знаешь, я все люблю и предпочитаю делать по-своему.

– Я это знаю. СиСи, – София улыбаясь смотрела на него.

– Я так тебя хочу… – произнес СиСи, – и ты меня хочешь, я это знаю.

Мужчина смотрел в глаза женщине. Глаза Софии отвечали на его вопрос полным согласием.

– Пожалуйста, пойдем наверх.

София несколько мгновений колебалась, но потом медленно подала свою изящную руку СиСи и безропотно двинулась за ним следом.

– Пойдем, пойдем наверх, – шептал СиСи, когда они медленно поднимались в спальню.

Прямо у входа в дом Сантана остановила выходящую оттуда Иден. Женщины посмотрели друг на друга.

– Сантана? – произнесла изумленная Иден.

– Да, это я.

Вопрос застыл в глазах Иден.

– Сантана, но ведь твоей мамы сейчас нет в доме.

– Я пришла не к матери, я пришла к тебе, Иден, – сказала Сантана.

– Ко мне?

Сантана кивнула, отвечая на немой вопрос Иден.

– Мне кажется, Иден, тебе понравится то, что я тебе скажу.

Иден пожала плечами.

– Говори.

– Я устала бороться, – сказала Сантана, – я устала от борьбы.

Не понимаю.

– Нет, ты все прекрасно понимаешь. Тебе нужен Круз, – Сантана смотрела на Иден, – и вот я тебе его отдаю. Бери, бери его, Иден, – Сантана резко развернулась и ушла от крыльца дома Кэпвеллов.

Иден застыла на месте Она пыталась обдумать, сообразить, зачем Сантана с ней так разговаривала, зачем и почему в ее голосе звучали нотки победительницы. Иден эта весть показалась ошеломительной и в тоже время радостной. Она почувствовала как сильно забилось сердце в груди, как горячей волной по телу пробежало желание. Она тут же развернулась и заспешила в "Ориент Экспресс".

София сбросила вечернее платье, надела серебристо-белую шелковую ночную сорочку и, стоя у зеркала, снимала украшения, поправляла волосы.

Дверь ванной комнаты распахнулась и вошел СиСи. Он посмотрел на Софию, которая отошла на несколько шагов от зеркала, и замер

– Ты так же красива как в день нашей свадьбы, – прошептал СиСи, с восхищением глядя на фигуру своей бывшей жены, на матово поблескивавший шелк ее ночной сорочки.

София улыбнулась

– Ты даже стала еще красивее, если, конечно, это возможно.

София положила руку на плечо СиСи. Он наклонил голову набок и нежно поцеловал ее пальцы.

– Ты тоже, СиСи, очень красив и сделался лучше, чем был прежде

СиСи засмеялся

– Это неправда.

– Ну отчего же, правда – ты красив.

– София, это сорочка Иден? прикоснувшись кончиками пальцев к гладкому шелку поинтересовался СиСи.