Однако теперь нужно заниматься Джо. Двойной кофе начинал действовать — и Джо уже довольно осмысленно смотрел на друга.

— Я тебя давно уже ищу, объездил все бистро, — засмеялся Круз.

Джо попытался улыбнуться, однако кривая гримаса исказила его лицо.

— Я рад тебя видеть. Мне надо с кем-то Поговорить. — Джо готов был расплакаться.

Нет, чтобы привести Джо в чувство, нужно было применить второе, не менее волшебное, чем кофе, средство, — холодный душ. И Круз перешел к действию.

— Послушай, Джо. Нужно отсюда смываться. Полиция разыскивает тебя.

— Я уже слышал об этом, — ответил Джо.

— Этого ты еще не слышал. Говорят, что ты напал на Келли. Мейсон ищет тебя.

— Что значит — напал?! Я взял ее за руку

— Скорее, она на меня напала. Она выкинула все мои письма, — еще не протрезвев, возмущался Джо. Он явно не понимал, что ему угрожает. Но Круз не собирался от него отступаться.

— Ты что, хочешь вернуться в тюрьму, Джо?

— Да.

«Какой ребенок», — подумал Круз. Он и раньше замечал, что его приятель страдает чрезмерной сентиментальностью. С возрастом, хотя это не лучшее качество для взрослого человека, он так и не избавился от него.

— Келли, — пробормотал Джо. — Как же так, Келли?

— Ну что ты заладил! Что случилось?

— Келли Кепфелл не хочет меня больше видеть.

— Я сожалею, Джо.

— Для меня это удар. Я-то думал. Но она меня больше не любит.

— Сожалею, старина. Что же ты собираешься делать?

— Вернусь в тюрьму.

Круз поднялся. Бредни Джо он слушать был не намерен. Джо не в себе, это ясно.

Круз огляделся вокруг. За стойкой бара три дюжих рыбака, которые так и не сияли своих фартуков из желтой резины спокойно что-то обсуждали. Вне всякого сомнения, это те, кто поставляет рыбу в соседний ресторан, подумал Круз. На другом конце стойки сидели два пассажира с яхты, похоже, отец и сын. В глубине зала три девчонки сидели за столиком, уставленным бутылками кока-колы, и громко спорили по поводу какого-то журнала. Они единственные вносили оживление в обстановку этого довольно мрачного заведения. Надо немедленно отсюда уходить, подумал Круз. И даже если Джо придется нести, Круз доставит его на свою Лодку.

Пожарный не успел продумать до конца, как он будет это делать. В. кафе входил Мейсон:

— Молчи! Ни одного слова! Во всем положись на меня, — тихо проговорил Круз и поднялся навстречу Мейсону, который направлялся к их столику.

— Разрешите пройти, Круз. Я пришел, чтобы арестовать Джо Перкинса.

— Потише, Мейсон.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что просто так американского гражданина не арестуешь.

— Мне нужно его допросить.

— Вызовите к себе. Кстати, а что за причина?

— Публичное приставание, к гражданке. Это не абсурдное обвинение, и вы это очень хорошо знаете.

Мейсон был в ярости. Он понимал, что напрасно теряет время. Круз еще раз напомнил ему, что, имея в своем активе всего-навсего одно телефонное свидетельство выжившей из ума старой дамы, он бессилен что-нибудь сделать. Если только всего-навсего напугать. Но вот этот Круз Кастилио лишает его и этого последнего удовольствия. Однако надо достойно выйти из этого полонения.

— Ладно, господин Кастилио. Не буду торопиться. Кстати, отец говорил, что вы собираетесь нас покинуть, и выражал по этому поводу глубокое сожаление.

— Я тоже сожалею, господин Кепфелл. Ваш отец хорошо знает, что ему надо.

— Великолепное замечание, господин Кастилио. Ну что ж, прощайте, — Мейсон попытался улыбнуться и дружески толкнул Круза: — Если у вас возникнут, какие-то проблемы, будь любезен...

Пожарный ответил ему широкой улыбкой.

— Конечно, Мейсон.

Проводив Кепфелла насмешливым взглядом, он повернулся к Джо. Теперь ему оставалось доставить приятеля на катер и помочь ему в его расследовании.

Джо с лихвой отрабатывал те несколько долларов, которые давала ему Аугуста Локридж. И «Маленькая Каталония» преобразилась. Во всем, за что бы он ни брался, чувствовалась рука умельца. Плотник, столяр, слесарь, каменщик и даже садовник — это далеко не все обязанности, которые выполнял молодой человек. Но старуха Минкс все равно смотрела с недоверием на труды Джо. Она следовала своим принципам и находила по меньшей мере странным, что ее дочь дала под своей крышей убежище убийце. Единственный факт, который примирял ее с Джо, состоял в том, что он имел все-таки какое-то отношение к убийству Кепфелла. Старая дама продолжала бороться с соседом и целые дни проводила за телефонными разговорами. Она жаловалась тем людям, которые еще слушали ее, как этот Кепфелл насилует утонченную даму по имени природа. А она, якобы, как дитя природы, как истинная ее дочь, вынести такое была не в силах. У нее были мощные сторонники: профессор океанографии из Лос-анджелесского университета братства зеленых, проповедующих на побережье одну мистико-экологическую ассоциацию, каждый член которой должен каждое утро присутствовать на восходе солнца над Тихим океаном, и еще один Японец, который сказал ей, что является экспертом по подводным растениям. Поэтому Ченнинг Кепфелл должен был трепетать. Ее кампания против загрязнения окружающей среды занимала ее настолько, что Минкс осталась равнодушной к тем, как считала ее дочь, сенсационным новостям, которые Аугуста выплеснула на нее вместо пищи во время обеда. Она рассказала о том, что убежала Лейкен, что ушел садовник, что возвращается этот неприятный Лайнал. Все это прошло мимо ушей Минкс, так как это было совершенным пустяком по сравнению с тем, что последний шанс для спасения человечества, которому угрожает голод, в настоящее время отравляется такими преступниками, как Ченнинг Кепфелл!

Аугуста, однако, получившая три удара подряд, не могла прийти в себя. Уорен, который придуривается где-то, Лейкен, вне всякого сомнения, в постели какого-нибудь смазливого паренька, она сама со своим юным любовником... Вот к чему вернется ее муженек, которому надоело слоняться по свету и он вдруг воспылал желанием посетить семейное гнездышко. Хорошее же это было гнездышко! Относительно Минкс... по крайней мере, Лайнал сослужит хорошую службу, заплатив за ее телефонные разговоры. Что касается Лейкен, то она завтра же съездит в Лос-Анджелес и вернется вместе со своей дочкой. А вот что делать с Джо, она не знала. В последнее время он был ужасно решительный и. кажется, нашел настоящую работу. По крайней мере, он так ей сказал. И даже сожалел об этом и благодарил ее!

На какой-то момент ей показалось, что молодой человек иронизирует, издевается над ней, что он догадывается о том телефонном разговоре. Потом она отбросила эту мысль, не из-за того, что не верила ей, а просто потому, что это ставило ее перед лицом собственной нечистоплотности. Да и как она могла это сделать. Однако, она это сделала. Словно для того, чтобы стереть из своей памяти неприятные воспоминания, попытаться как-то искупить свою вину, скорее даже, для своей собственной пользы, она сказала ему:

— Я тоже ваш друг, Джо. Я теперь знаю, что вы невиновны. Вы можете рассчитывать на меня.

В глубине души она сама даже верила в это.

В Лос-Анджелес Аугуста приехала усталой и раздраженной. А те целые сорок пять минут, которые ей пришлось провести в такси, вымотали ее вконец. Она даже стала подозревать шофера, что за ее счет он устраивает себе выгодную прогулку. Но шофер был честный малый, а она просто плохо знала Лос-Анджелес. Шофер высадил ее около двухэтажного дома и, запихав в, карман заработанные сорок три доллара и пожелав Аугусте приятно провести день, укатил. Дочь ей начинает обходиться слишком дорого, вздохнула Аугуста. Даже адрес Лейкен ей пришлось доставать. Ведь дочь уехала, не оставив записки и ни разу но известив мать о себе. Роза Ангрейд была единственной, к кому могла обратиться Аугуста. Не без маленькой хитрости Аугуста напала на след беглянки.

О приезде Аугусты сообщил Денни, который в ливрее разносчика поднимался по Москито-стрит в тот момент, когда миссис Локридж отдавала пачку долларов таксисту. Поскольку Денни был моложе и быстрее, а самое главное, лучше знал местность, он первым известил дочь о прибытии матери. Лейкен выругалась в адрес Тэда, который даже не сдвинулся с места, и, надев куртку, направилась к двери, чтобы достойно предстать перед лицом материнского гнева. Она встретила Аугусту прямо на пороге здания.