Сложив покупки в багажник автомобиля, Келли почувствовала желание посмотреть на витрины других магазинов, анфиладой протянувшихся вдоль Стейт-стрит. Она была в приподнятом настроении и ничуть не жалела о своих препирательствах с Питером. Если только немножко сердилась на себя за свою откровенность и живость. Зато, убеждала она себя, если Питер хорошо понял смысл сказанного ею, то он будет любить ее еще больше.

Пройдя прогулочным шагом вдоль торговых лотков, укрывшихся в тени от жгучего летнего солнца, Келли, сама не зная почему, решила дойти до закусочной Билли Бола и поесть там мороженого. Перед витриной с игрушками она остановилась. Американцы обожают игрушки и при создании их проявляют столько изобретательности и вкуса, вкладывают в их конструкцию столько души, что создается впечатление, будто взрослые делают их не столько для детей, сколько для себя. Они воплощают в ней романтическую мечту о лишенной превратностей жизни и видят в творениях рук своих символ радости и благополучия. Понимая глубокую философию игрушки, Келли, однако, была иного мнения на этот счет. В некотором смысле, она даже была сторонницей того, чтобы трезво глядеть на мир и представлять его таким, каков оп есть, с его проблемами и разочарованиями. Но игрушки напоминали ей о детях, и прежде всего, о своих детях, тех, которые будут у нее с Питером. Она довольно часто думала об этом, и еще о том, какую чету они создадут с Питером. В свое свадебное путешествие она планировала поехать в Европу, точнее, в Италию. Она помнила свою поездку в Рим с братом Ченнингом и мечтала побывать там еще раз, но уже с мужем. Она воочию представляла, как прогуливаются они по узким уютным улочкам, дышащим преданиями и стариной.

Келли не сразу осознала, что это Джо, когда в зеркальной витрине, среди ряда белокурых кукол, увидела мужское лицо. Такое знакомое, с непослушной черной челкой. Сначала она подумала, что это видение, а не реальное отражение Джо Перкинса, остановившегося за со спиной, но это был он, как всегда, серьезный и молчаливый.

— Ты оставишь меня в покое? — Келли зло повернулась к нему.

— То есть? — но понял Джо.

— А то, что ты тоже будешь следовать за мною повсюду?

— Что значит, я тоже?

— Неважно. Кстати, дороги у нас с тобой разные: у тебя — своя и у меня — своя.

Но Джо не собирался уходить. Оп считал удачей, что случайно встретил Колли, и совсем не собирался упускать возможность поговорить с ней. Келли была совсем рядом, близко, и он взял ее за руку. Давно забытое тепло этой нежной руки мгновенно отозвалось в Джо, и все его существо сжалось. Они стояли будто пораженные током, но девушка первой пришла в себя и попыталась освободиться. Не выпуская ее руки из своей, Джо заглянул ей в глаза.

— Ты прочитала мои письма?

— И не думала. Я их выбросила. Отпусти меня, Джо.

Рука сжалась еще сильнее.

— Выбросила?

— Да, выбросила. Прекрати сейчас же, Джо, или я позову на помощь, — и, вырвав свою руку, побежала вдоль аркад, перебежала через улицу, пробежала между припаркованными машинами и долго но могла открыть дверцу своего автомобиля. Джо, не отрываясь, смотрел ей вслед — даже тогда, когда автомобиль давно исчез из вида.

Келли била нервная дрожь. Теперь, думала она, подъезжая к вилле, ей никогда не избавиться ни от Питера, ни от Джо.

По всей вероятности, Джо не собирается покидать Санта-Барбару. Келли видела единственный выход из этого положения: ускорить свое замужество с Питером и как можно быстрее уехать в Европу. Сегодня же, решила она, нужно переговорить с Питером. Заодно ей хотелось развеять осадок после вчерашней ссоры. Но на вилле ее ждала неожиданность.

— Мадемуазель, — подошел к ней Филипп, едва она въехала в ворота. — Звонил господин Мейсон и попросил сразу же позвонить ему. Он сказал, что это срочно.

— У них всегда срочно, — проворчала Келли, но номер телефона набрала. — Мейсон?

— Да, Келли. Немедленно приезжай в контору, нужно увидеться.

— А в чем дело? Ты не можешь подождать, до вечера? Приезжай сегодня вечером на виллу. Я там буду.

— Да нет! Нет! Вечером я буду занят.

Мейсон казался очень взволнованным. Келли попыталась выяснить.

— А что, собственно, случилось?

— Ты была в городе после обеда?

«Боже мой, и он тоже следит за мной!»

— Да, я была в городе. Что, я не имею на это права?

— У меня есть свидетель нападения. Он мне позвонил пятнадцать минут назад.

— Нападения?

— Разве на тебя не нападал Джо Перкинс?

— Я его видела, но...

— Вот-вот. Это и есть то самое. Ты подверглась нападению. Свидетель все видел. Есть возможность еще раз посадить его, но нужно, чтобы ты сейчас же пришла.

— Для чего, интересно?

— Для того, чтобы написать заявление, конечно.

Как все было здорово. Как хорошо все выходило, и теперь, если пойти к доктору, можно даже найти какие-либо следы, оставшиеся от руки Джо. Тогда все проблемы будут решены. Джо снова попадет в тюрьму, а Санта-Барбара остается для них двоих. Как все просто у этих Кепфеллов, как замечательно.

— Ты, по-моему, совершенно сошел с ума, Мейсон.

— Это ты сошла с ума. Такой случай больше не представится, Что он тебе сделал?

— Да ничего.

На другом конце провода помолчали, потом Мейсон снова ринулся в атаку.

— Это неважно. Ну ты едешь?

— Ну конечно, нет.

— Подумай, Келли! Это в интересах всей семьи. Подумай о папе.

Келли любила своего отца и любила семью, но она не видела причин, по которым она должна была в этот раз засадить влюбленного в нее мужчину, и только потому, что он вел себя как глупец.

— А теперь выслушай меня, мой дорогой братец. Я считаю, что интересы семьи я очень хорошо защитила пять лет назад. Сейчас же я могу только повторить тебе, что Джо Перкинс ничего мне не сделал. Абсолютно ничего! Поэтому не существует причины, на основании которой я должна написать заявление. До свидания, Мейсон, — и она положила трубку.

Мейсон еще раз ошибся. Келли уже была не пятнадцатилетней девушкой.

ГЛАВА 17

Круз нашел Джо в баре, где обычно собираются рыбаки. Чувствовалось, что старый товарищ выпил не одну банку пива, а потому был не в лучшей форме. Круз знал, что за Джо не водилось дурной славы пьяницы, кроме того, это не та болезнь, которую можно подхватить в тюрьме, считал пожарный. Значит, опять неприятности. Он взял Джо под руки и, усадив за стол, заказал для пего двойной кофе.

Новости, которые были у Круза, не могли поднять настроения Джо. «Тем более, — думал Круз, — парня надо спасать».

Несмотря на то, что Крузу обеспечили прекрасный уход на вилле Кепфелла и создали великолепные условии, чтобы наслаждаться жизнью, он начал задумываться о своем будущем. В Санта-Барбаре пока ему еще нравилось, хотя родители его жили не здесь и денег, правда, не без риска для жизни, он накопил достаточно, так что мог бы позволить себе и передохнуть. Кроме того, Кепфелл предложил ему престижный пост на одном из своих предприятий. Однако в скором времени Круз намеревался покинуть виллу миллиардера. Он вовсе не жаждал войти в круг таких сложных людей, как Кепфелл, и предложение хозяина посчитал подобным предложению бедуину пасти коров. От щедрого жеста своего покровителя он несомненно откажется, он не созрел еще для этого. А потом эта тайна вокруг смерти двадцатилетнего парня и ночные признания друга ничего хорошего ему не предвещали. Он купил катер и очень скоро отправится бороздить воды американского континента — ведь катер и предназначен для этого. Покупку помогла ему сделать Сантана Ангрейд, с которой его связывала старая дружба еще с тех времен, когда ее семья приехала из Мексики и была поручена заботам семьи Кастилио, пока семья Круза сама не покинула эти места.

Теперь, когда Круз поселился па вилле Кепфеллов, Сантана живо откликалась на все его просьбы, в полной море используя свою компетентность и авторитет.