В приказе по войскам фронта № 057 от 12 сентября 1941 г. (текст которого готовил лично Л.З. Мехлис) по поводу осуждения и приведения в исполнение приговора в отношении В.С. Гончарова говорилось: «...За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившейся в прямом невыполнении приказа фронта о выводе на помощь наступающим с запада частям, за непринятие мер для спасения материальной части артиллерии, за потерю воинского облика и двухдневное пьянство в период боев командующий артиллерией 34-й армии Гончаров на основании приказа Наркома обороны № 270 расстрелян публично перед строем командиров штаба армии»9.
Сохранились воспоминания свидетелей этого расстрела «во внесудебном порядке». Полковник в отставке В.П. Савельев пишет: «По приказу Мехлиса работники штаба 34-й армии были выстроены в одну шеренгу. Представитель Ставки быстрым, нервным шагом прошел вдоль строя. Остановившись перед начальником артиллерии, выкрикнул: «Где пушки? — Гончаров неопределенно махнул рукой в направлении, где были окружены наши части. — Где, я вас спрашиваю, — вновь выкрикнул Мехлис и, сделав небольшую паузу, начал стандартную фразу: —В соответствии с приказом Наркома обороны № 270...» Для исполнения приговора он вызвал правофлангового — рослого майора. Тот, рискуя, но не в силах преодолеть душевное волнение, отказался. Пришлось вызвать отделение солдат».
Вообще, на Северо-Западном фронте в 1941 т. Лев Мехлис изрядно «наследил». По его докладу И.В. Сталину от 24 сентября были сняты с должностей и понижены в званиях три командира дивизии. В докладе говорилось: «Командиры 33-й дивизии генерал-майор К.А. Железняков, 262-й дивизии генерал-майор М.Н. Клешнин и 54-й кавалерийской полковник Ю.В. Вальц не справились с командованием во время операции 34-й армии в августе и первой половине сентября, проявили безволие, растерянность и неумение управлять частями, в результате чего потеряли дивизии.
Нами они отстранены от командования дивизиями. Считаем возможным назначить их на должность командиров полков, чтобы искупали вину. Просим снизить генерал-майора Железнякова и Клешнина в звании до полковника, а полковника Вальца до майора и утвердить наше решение о назначении их командирами полков»".
Одних командиров и политработников снимали, других назначали на их место... На первый взгляд, то был вполне нормальный процесс, если бы не одно «но»... Оказалось, что некоторые ретивые выдвиженцы, прибыв к новому месту службы, сразу же начинали всячески охаивать своих предшественников, везде и всюду искать недостатки и промах в их деятельности. В этом плане за примерами ходить далеко не надо. На том же Северо-Западном фронте за неудачные действия войск в начале июля 1941 г. серьезно «пошерстили» его руководство — сняли командующего фронтом генерал-полковника Ф.И. Кузнецова (3 июля), члена Военного совета корпусного комиссара П.А. Диброва (1 июля), начальника штаба генерал-лейтенанта П.С. Кленова (1 июля). Вновь назначенный член Военного совета фронта корпусной комиссар В.Н. Богаткин неделю спустя доложил в Главное политическое управление, то есть Льву Мехлису, о неблагополучной, на его взгляд, обстановке на Северо-Западном фронте: «отсутствии организованности, потере управления начальниками над своими подчиненными во время боевых действий»12. Этот доклад послужил если не основным, то очень важным мотивом для усиления репрессий — 11 июля был арестован командующий ВВС фронта генерал-майор авиации А.П. Ионов.
Указанные выше генерал-майоры К.А. Железняков и М.Н. Клешнин отделались еще сравнительно легко, получив понижение в должности и воинском звании. Гораздо трагичней сложилась фронтовая судьба командира 41-го стрелкового корпуса генерал-майора И.С. Кособуцкого и командира 118-й стрелковой дивизии генерал-майора Н.М. Гловацкого, которые были обвинены в сдаче г. Пскова противнику. Основным виновником этой сдачи был признан Николай Михайлович Гловацкий, хотя поначалу в качестве такового выступал И.С. Кособуцкий (см. Постановление ГКО от 16 июля 1941 г.).
На предварительном следствии и в судебном заседании Гловацкий виновным себя не признал, утверждая, что приказ на отход дивизии он получил от командира корпуса. По его словам, обстановка под Псковом складывалась следующим образом. К 8 июля 1941 г. части двух дивизий противника находились на подступах к г. Пскову. Об угрозе левому флангу своей дивизии Гловацкий доложил генерал-майору Кособуцкому. Оценив обстановку, тот согласился с доводами Гловацкого и отдал приказ об отводе частей дивизии на правый берег р. Великой. Однако при этом почему-то не сообщил Гловацкому о том, что вслед за 118-й дивизией туда же будут отходить и части 111-й стрелковой дивизии. К тому же мост через р. Великую был взорван преждевременно, когда еще не все части этих двух дивизий успели переправиться на другой берег. В результате такой несогласованности возникла паника, переправляться пришлось на подручных средствах под огнем противника. В итоге Псков был оставлен, корпус понес большие потери в людях и боевой технике. А мост, заметим, был взорван пограничниками, его охранявшими, притом в присутствии сотрудников НКВД.
Иван Семенович Кособуцкий показаний Н.М. Гловацкого о том, что отступление 113-й дивизии произошло с его разрешения, не подтвердил ни на предварительном следствии, ни в судебном за-
седании. Гловацкий же настаивал на своем, ссылаясь на имеющийся в его деле приказ командира корпуса. Он заявлял, что именно этим приказом он руководствовался, организуя отход частей своей дивизии.
Арестованный 19 июля 1941 г., Н.М. Гловацкий 26 июля того же года по названным выше обвинениям был приговорен Военной коллегией к высшей мере наказания. В исполнение приговор был приведен 3 августа 1941 г.
Тогда же (26 июля) Военная коллегия судила и генерал-майора И.С. Кособуцкого, обвиненного в непринятии должных мер по управлению войсками корпуса и допустившего сдачу противнику г. Пскова. Она лишила Кособуцкого звания «генерал-майор» и приговорила к десяти годам лишения свободы. В заключении Кособуцкий был более года. Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 21 октября 1942 г. он, в связи с ходатайством о помиловании, был досрочно освобожден из лагеря и направлен в действующую армию, где занимал должность помощника командующего Юго-Западным фронтом по формированиям. По ходатайству Военного совета 3-го Украинского фронта Военная коллегия своим определением от 30 октября 1943 г. сняла с него судимость. С конца 1943 г. и до конца войны И.С. Кособуцкий.успешно командовал 34-м стрелковым корпусом, получив в сентябре 1944 г. звание генерал-лейтенанта.
Можно с уверенностью утверждать, что и Николай Михайлович Гловацкий, не будь несправедливых обвинений в его адрес и суда над ним в июле 1941 г., с успехом бы командовал в годы войны дивизией, корпусом или армией. Реабилитирован он определением Военной коллегии от 8 декабря 1958 г.
В том же июле 1941 г. был арестован командир 14-го механизированного корпуса генерал-майор Оборин Степан Ильич. Накануне войны части корпуса дислоцировались в приграничной полосе в Белоруссии (штаб корпуса в г. Кобрин Брестской области). В результате первых боев с немцами корпус понес крупные потери в живой силе и боевой технике, в чем обвинили руководство корпуса и прежде всего его командира генерал-майора С.И. Оборина.
Арестовали С.И. Оборина 8 июля. В обвинительном заключении, составленном 5 августа 1941 г., записано: «8 июля 1941 года Управлением ОО НКВД СССР за нарушение воинской присяги, проявленную трусость и преступную бездеятельность во время войны Советского Союза с Германией был арестован командир 14-го мехкорпуса генерал-майор Оборин Степан Ильич.
Расследованием по делу установлено, что Оборин, будучи командиром мехкорпуса, допустил преступную бездеятельность, не организовав сопротивление врагу, в результате чего большая часть личного состава и материальная часть корпуса в течение первых двух дней войны были уничтожены противником»13. Кроме того, Оборин обвинялся в том, что он поддался панике и, бросив части корпуса, бежал в штаб Западного фронта14.
