В октябре 1936 г. убыл в Испанию, где находился до мая 1937 г. Там П.И. Пумпур руководил действиями летчиков-истребителей, внеся большой вклад в воздушную оборону Мадрида. За боевые подвиги в Испании был удостоен (4 июля 1937 г.) звания Героя Советского Союза. С октября 1937 г. — командующий ВВС Московского военного округа, а с ноября того же года — командующий ВВС ОКДВА. Затем некоторое время состоял в распоряжении начальника ВВС РККА. С декабря 1938 г. —начальник летно-испытательной станции 1-го авиационного завода. После этого был начальником Управления боевой подготовки ВВС РККА. Накануне Вели-

кой Отечественной войны вновь назначен командующим ВВС Московского военного округа.

Депутат Верховного Совета СССР первого созыва. Награжден двумя орденами Ленина и орденом Красного Знамени.

Арестован 31 мая 1941 г. Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 13 февраля 1942 г. по обвинению в участии в военном заговоре и во вредительстве в частях ВВС приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 23 февраля 1942 г. Определением Военной коллегии от 25 июня 1955 г. реабилитирован.

Начавшаяся война с Германией должна была, казалось бы, прекратить избиение опытных кадров Красной Армии, беречь их как зеницу ока, учитывая огромные потери, понесенные на фронтах в первые месяцы войны. Однако не тут-то было...

В истории Советского Союза и народов, его населявших, 1941 год и связанная с ним Великая Отечественная война явились своеобразным водоразделом (рубиконом), разделившим им жизнь на две разные части: до войны и в годы войны. Эти понятия прочно вошли в лексикон нескольких поколений советских людей, ибо война практически прошла через судьбу каждого человека, заставив испытать весь богатый набор чувств — от любви до ненависти, от горечи потерь и поражений до ликования и радости при известии о Победе в мае 1945 г.

А еще этот год показал, что до полной готовности с успехом воевать с сильным противником в лице германской армии, покорившей пол-европы, Красной Армии было еще далеко. Несмотря на некоторый опыт, накопленный в боевых действиях против японцев на Дальнем Востоке и финнов на Карельском перешейке, командиры РККА в своей основной массе воевать по-современному еще не умели.

В годы Великой Отечественной войны советский генералитет нес как боевые, так и небоевые потери. Последние за годы войны составили почти 200 человек. Из них 47 чел. были расстреляны или умерли в тюрьмах и лагерях в результате репрессий, что составило около одной пятой безвозвратных потерь среди высшего командно-начальствующего состава Красной Армии⁵.

Итак, война кардинально изменила ритм жизни, быт, содержание деятельности, нормы снабжения и отчетности различных ведомств страны. Коснулись эти изменения и карательных органов государства, выразившись в усилении подозрительности и недоверия к людям, в том числе и к военнослужащим. Неудачи и поражения начального периода войны заставляли искать виновных, конкретных «козлов отпущения», которых арестовывали, судили, клеймили позором, предавали анафеме. Тому примеры — суд над командованием Западного фронта, над командирами соединений и объединений Северо-Западного фронта. Приведем несколько примеров, относящихся к этому фронту. В апреле 1956 г. в адрес Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. ХРУЩЕВА поступило заявление от жены генерал-майора Качанова Кузьмы Максимовича, бывшего командующего 34-й армией. Женщина писала, что она долгие годы не знала о судьбе своего мужа и только в 1945 г. ей в военкомате сообщили, что К.М. Качанов еще в 1941 г. был приговорен к расстрелу. Феодора Архиповна Качанова считала, что ее муж не мог совершить преступления, что он стал жертвой неблагоприятно сложившихся обстоятельств в начале войны. Она просила посмертно реабилитировать мужа.

В чем же заключалась вина К.М. Качанова, то есть какое преступление он совершил? Суд (военный трибунал Северо-Западного фронта) признал командующего 34-й армией виновным в неисполнении полученного им 8 сентября 1941 г. приказа Военного совета фронта о нанесении соединениями армии удара во фланг и тыл наступающему противнику, уничтожении его и выходе на новый рубеж. В обвинительном заключении говорится, что якобы Качанов, вопреки упомянутому приказу, снял с оборонительного рубежа три дивизии, что позволило противнику прорвать оборону армии и выйти ей в тыл.

Д еще Качанову вменялось в вину то, что якобы он, узнав о прорыве противником обороны армии, самовольно отдал приказ об отводе ряда частей с занимаемых позиций, «тогда как никакого воздействия со стороны противника не было». В приговоре отмечалось, что «отход произведен в беспорядке, управление войсками было утрачено, в результате чего врагу был открыт фронт и дана возможность занять часть нашей территории»⁶.

В приговоре также отмечалось, что такие действия К.М. Качанова «привели к дезорганизации армии, личный состав которой бросил материальную часть артиллерии, автотранспорт и обозы, которые были захвачены противником. По изложенным причинам войска армии на 11 сентября 1941 г. оказались небоеспособными и не могли выполнять стоявшие перед ними задачи»⁷.

Вершился суд скорый и неправый. Нужны были «мальчики для битья», и одним из них оказался командарм-34 генерал-майор К.М. Качанов. Что же касается предъявленных ему обвинений, то военный трибунал Северо-Западного фронта, не вдаваясь в излишние подробности, отметая разумные доводы К.М. Качанова в свою защиту, почти автоматически 27 сентября вынес ему смертный приговор, который являлся окончательным и обжалованию не подлежал. На следующий день (28 сентября) он был утвержден заместителем наркома обороны армейским комиссаром 1-го ранга Л.З. Мехлисом. Расстреляли Кузьму Максимовича 29 сентября 1941 г.

Так ли уж велика была вина К.М. Качанова, чтобы лишать его жизни? Какова его истинная доля вины во всем случившемся? Сам же он категорически отрицал вину и преступный умысел в своих действиях, утверждая, что не имея связи со штабом фронта, вынужден был действовать исходя из сложившейся оперативной обстановки. Правомерность действий К.М. Качанова в сентябре 1941 г. подтвердили в 1956 г. офицеры Оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР.

Например, скрупулезно разобравшись во всех деталям оперативной обстановки на участке 34-й армии, они установили, что она (обстановка) в полосе обороны армии 9 сентября, а тем более 10 сентября, резко ухудшилась, поскольку еще 9 сентября ее соединения ■фактически оказались в окружении и вынуждены были действовать в отрыве от соседей, неся большие потери. Директива же Военного совета фронта, в неисполнении которой был обвинен К.М. Качанов («неисполнение приказа»), исходила из оперативной обстановки по состоянию на 8 сентября. Поэтому выполнить ее командарм-34 объективно не имел возможности. А посему принятое им решение (при отсутствии связи со штабом фронта и прорыве противника вглубь обороны) на перегруппировку сил армии с целью стабилизации положения и организации разгрома вклинившихся немецких войск соответствовало обстановке на тот момент.

Таким образом, обвинение Качанова в неисполнении приказа являлось необоснованным, как и обвинение в оставлении поля боя, поскольку командарм все время находился в войсках, которые вели ожесточенные бои с противником. А что касается захвата немцами материальной части вооружения и техники (в том числе артиллерии) частей армии, то в данном случае это был захват в ходе боевых действий, а не «оставление их противнику», как было вменено в вину К.М. Качанову.

Кузьма Максимович Качанов разделил судьбу начальника артиллерии своей армии генерал-майора артиллерии З.С. Гончарова, которого расстреляли двумя неделями раньше (11 сентября). Произошло это в деревне Заборовье. В справке, подписанной заместителем начальника 1-го отделения особого отдела Северо-Западного фронта лейтенантом госбезопасности Канером, отмечалось, что «по решению уполномоченных Государственного Комитета Обороны — заместителей Народного Комиссара обороны т.т. Мехлиса и Мерецкова 11 сентября 1941 г. между 17—18 ч., в д. Заборовье, в присутствии наличного состава штаба 34 армии в числе 23 чел., расстрелян б(ывший) начальник артиллерии 34 армии генерал-майор артиллерии Гончаров Василий Сафронович⁸.