Как будто у него в ноге застрял осколок стекла — ни о чем другом он не мог думать.
— Прости, что я только об этом и говорю, — часто извинялся Джеси и продолжал дуть в свою дудку.
Но я не собирался ему рассказывать о том, что, по всей вероятности, будет только хуже, много хуже перед тем, как ему станет легче, перед тем, как его настоящее станет безоблачным и безмятежным, перед тем, как, проснувшись, он подумает: «Это же надо, у меня на пятке, кажется, волдырь вскочил. Ну-ка, посмотрим. И впрямь вскочил! Вот это да! Только этого мне еще недоставало. Кто бы мог подумать, что у меня волдырь вскочит?»
Теперь мне надо было внимательнее относиться к выбору фильмов. Но даже когда я находил что-нибудь, не имеющее никакого отношения к эротике или предательству (хоть таких картин было совсем немного), я видел, что экран служит для сына своего рода трамплином, с которого он несется навстречу печальным образам, роившимся у него в голове. Взгляд Джеси, упертый в экран, не мог убедить меня в том, что он следит за развитием сюжета картины, — я понимал, что он подобно вору-домушнику мечется в глубинах своего собственного сознания. И когда находит там то, что искал, до меня доносятся его тихие стоны.
— С тобой все в порядке? — спросил я.
Джеси повернулся на кушетке и ответил:
— Все отлично.
Я вновь вернулся к «забытым сокровищам», точно решил дать ребенку десерт не после основного блюда, а перед ним. Для меня было важно лишь одно — любым способом отвлечь сына от мук, на которые обрекало его собственное воображение. Я на все был готов, лишь бы Джеси рассмеялся.
Я показал ему «Иштар». Меня много раз критиковали, когда я советовал кому-нибудь посмотреть этот фильм, но я продолжал его рекомендовать. Все единодушны в том, что сюжет начинает буксовать, когда двое музыкантов-неудачников (Уоррен Битти и Дастин Хоффман) в пустынном королевстве Иштар оказываются втянутыми в местные политические интриги. Но до и после этого там есть замечательные комедийные сцены, в которых Уоррен и Дастин с повязками на голове от души поют свои песни, приплясывая в ритме тустепа. Господи! «Иштар» — это чудесный фильм, хоть и не без изъяна, фильм, который с самого начала погубила сварливая пресса. Критикам пришлось не по нраву, что Уоррена окружает так много смазливых подружек.
Но Джеси это не помогло. С таким же успехом я мог бы ему показывать документальный фильм о производстве гвоздей.
В следующие недели мы посмотрели много картин из цикла «забытые сокровища». Я видел, что Джеси, сидевший рядом со мной на кушетке, часто был беспокоен и напряжен. Он весь сжимался, как зверек, ожидающий сумерек. Иногда я ставил фильм на паузу и спрашивал сына:
— Будем смотреть дальше?
— Конечно, — отвечал он, отвлекаясь на миг от своих переживаний.
У Элмора Леонарда есть один рассказ, который мне всегда очень нравился. В 1950-е годы Леонард некоторое время составлял рекламные проспекты для «Шевроле». Чтобы они были созвучны последнему писку моды, на все лады расхваливавшей грузовики компании грузоподъемностью полтонны, Леонард решил выяснить мнение тех водителей, которые ездили на этих машинах. Один из шоферов как-то сказал ему: «Этой чертовой тачке сносу нет. Легче сдохнуть, чем дождаться, пока она выйдет из строя, чтобы купить новую».
Когда Леонард рассказал об этом ребятам из руководства компании, те посмеялись, но в благодарностях не рассыпались — это был не совсем тот текст, который они хотели поместить на рекламных щитах по всей стране. Но спустя десять лет именно в таком тоне Леонард стал писать свои детективы. При чтении их возникало ощущение обыденности, хотя на деле они совсем не были ординарными.
Вы помните ту сцену в фильме 1995 года «Достать коротышку», снятом по роману Элмора Леонарда? У Чили Палмера[50] в ресторане увели дорогую куртку. Он не стал спрашивать: «Эй, где моя куртка? Я отдал за нее четыре сотни зеленых». Вместо этого он отвел хозяина ресторана в сторону и сказал ему: «Ты думаешь, речь идет о черной кожаной куртке до середины бедра с отворотами как у пиджака? Это зря. Лучше думай о том, что ты мне должен триста семьдесят пять баксов». В этих фразах удивительно точно отражается стиль Элмора Леонарда — забавный и очень специфический.
Или вот еще кусочек из его детектива 1995 года «Верхом на рэпе». Начальник полиции Рэйлан Гивенс накрывает двоих ничего не подозревающих мошенников в самый разгар кражи автомобиля. Леонард так описывает то, что за этим последовало: «Гивенс направил на двух парней дробовик и сделал то, что любому блюстителю закона гарантирует внимание и уважение. Он передернул затвор, и этот жесткий металлический звук лучше любого свистка заставил двух парней обернуться и понять, что они уже не при делах».
По романам Элмора Леонарда поставлены многие фильмы: в 1967 году — «Отважный стрелок» с Полом Ньюманом, «Мистер Маджестик» (1974), «Стик» (1985) с Бертом Рейнолдсом, «Находка 52» (1986). В большинстве случаев черный юмор и искрометные диалоги ранних картин не особенно воспринимались зрителями. По достоинству оценить их смогло лишь новое, более молодое поколение кинематографистов. Квентин Тарантино в 1997 году снял очень неплохой, хотя и немного затянутый фильм под названием «Джеки Браун» по роману Леонарда; «Достать коротышку» сделан вполне в стиле этого писателя; еп passant[51] стоит упомянуть, что именно Джон Траволта, звезда фильма, настоял на том, чтобы использовать в нем диалоги из романа.
И кроме того, в 1998 году вышла в прокат картина режиссера Стивена Содерберга «Вне поля зрения» с Джорджем Клуни и Дженнифер Лопес. Критикам она понравилась, но зрители билеты не покупали, и с ней произошла все та же известная, печальная история — она очень скоро сошла с экранов. Ничего хорошего в этом не было, потому что в тот год это был один из лучших фильмов. Его можно отнести к числу классических «забытых сокровищ», и именно поэтому я выбрал его, чтобы показать Джеси.
Перед тем, как мы начали просмотр, я попросил сына обратить внимание на актера Стива Зана. Тот играет обкуренного хронического неудачника по имени Глен. Уж не знаю, лучше он там играет, чем Дженнифер Лопес и Джордж Клуни, или хуже, но если он им в чем-то и уступает, то совсем немного. Зан был абсолютно неизвестным актером — и, кстати, выпускником Гарвардского университета, — которому отказали даже в прослушивании на этот фильм, и потому он был вынужден послать режиссеру видеокассету с записью прослушивания. Содерберг смотрел ее примерно пятнадцать секунд, потом сказал: «Вот он — наш парень».
Но и в тот раз я не знал, какую часть фильма Джеси «видел» на самом деле. Он то пытался вникнуть в происходившие на экране события, то снова уходил в свои мысли. Мне кажется, когда картина кончилась, он испытал некоторое облегчение и быстро смотался к себе наверх.
Потом, наконец, я достиг своей цели — картина, которую я выбрал, была настолько хороша, она так задела Джеси, что, как мне показалось, на пару часов он и думать забыл о Хлое.
Много лет назад в солнечный летний день я шел как-то по Янг-стрит в Торонто и случайно наткнулся на старого приятеля. Мы некоторое время не виделись друг с другом и решили вместе пойти в кино на первый попавшийся фильм — это лучший способ ходить в кино. Мы зашли в ближайший кинотеатр, там показывали шесть картин.
— Мы пойдем на этот фильм, — сказал мой приятель, — ты просто обязан его посмотреть.
И мы его посмотрели. «Настоящая любовь» почти непереносимо впечатляющая картина. Это такое удовольствие, которое нельзя себе позволять чаще, чем раз в полгода. Квентин Тарантино написал сценарий о кокаине, убийстве и юношеской любви, когда ему было двадцать пять лет. Это был его первый сценарий. Он пытался его пристроить пять лет, но желающих не находилось. В сценарии была какая-то свежесть, которая почему-то казалась руководителям киностудий «чем-то неправильным». И только после того, как Тарантино снял «Бешеных псов», когда о нем уже стали говорить, фильм по его сценарию решил поставить английский режиссер Тони Скотт.
