— Вон тот маленький человек в очках? — спросил он у девушки.

— Да-да, это он и есть.

Он на мгновение заколебался, не лучше ли будет просто развернуться и уйти. Однако что-то гораздо сильнее чувства стыда потянуло его и поставило перед столом, на который указала ему сотрудница.

— Вы — редактор культурного раздела? — спросил он.

— А вы — художник-карикатурист Ли, не так ли? Прошу, присаживайтесь, — предлагая ему стул, проговорил заведующий.

— Долго же вы свои дела справляли! Говорят, кто вдумчиво заседает, тот долго жить будет, так что примите мои поздравления!

Он пропустил шутку заведующего мимо ушей. «Этот человек знает меня. У меня не было случая представиться, мол, я такой-то карикатурист Ли, а он меня уже знает… Вот это удача!»

— Однако что вас привело? Я думал вы забежали к нам из-за срочной нужды…

— М-мм… На самом деле, я … я пришёл к вам с просьбой… Может быть, выпьем по чашечке чая? — запинаясь, проговорил он.

— Ну что ж, а почему бы и нет… — с готовностью поднялся со своего места редактор.

— Вы со всеми так шутите? — спускаясь по лестнице, спросил Ли.

— Ну что вы! Нет, конечно! Просто, я вас знал, поэтому и осмелился позволить себе. Вас это обидело?

— Да нет. Честно признаться, у меня вдруг прихватило живот…

— А… Так значит, понос! В таких случаях нужно раздеться догола и провести ночь вместе с женщиной, тогда всё как рукой снимет.

Они вместе в голос рассмеялись. Даже когда они зашли в чайную, он ещё долго ходил вокруг да около. В конце концов редактор, глянув на часы, спросил:

— А что у вас была за просьба ко мне?

— Ах, да… — спохватился он. — Дело в том, что я ушёл из газеты, где до этого работал.

— Да что вы говорите? Хотя можно было предположить, так как ваших карикатур в последнее время не было видно. Что-то не поделили?

— Да нет. Похоже, собираются печатать карикатуры американцев.

— Ах, вот оно что! Недавно и в нашу газету тоже приходили с таким предложением.

— От американского синдиката?

— Да, посредник приходил. Естественно, это был наш соотечественник.

— И на чём порешили?

— Да что вы, даже и не говорите! Думаете, наш директор собирается выделить хотя бы самую мизерную сумму на авторский гонорар карикатуриста? Знаете, сколько человек сейчас работает над культурным разделом? Трое! Всего лишь три человека вынуждены ежедневно заниматься плагиатом, переводя по нескольку десяток страниц чужого материала. Вот поэтому нам даже и не приходится мечтать о карикатурах…

— Вот, значит, как… — проговорил он с безнадёжностью в голосе.

— Я, в общем-то, догадываюсь, что вас привело ко мне, но даю вам почти сто процентов, что это неосуществимо.

— А… Вот оно что… Нелегко же вам приходится работать в таком месте…

— Выдержать в такой газете сможет только такой, как я. Не устраивает что-то — поорать, вывели из себя — запустить склянкой из-под чернил, только так и можно выдюжить! А если ты из породы мнительных зануд, которые только и знают, что терпеть, то в первый же день источишь себя изнутри и сбежишь на все четыре стороны…

— Да уж, похоже на то…

— Не «похоже», а именно так и есть. Вы, наверно, и сами уже успели заметить, глядя на лица наших сотрудников… Разве на них не написано: «только тронь меня — вцеплюсь зубами и буду держать три-четыре дня, не выпуская…»

— Что-то не приметил…

— А вы в следующий раз обязательно взгляните повнимательнее.

Ему порядком поднадоели шуточки болтуна-редактора. Нервы — одно волоконце за другим — натягивались, как струнки, поэтому он вздрагивал даже от негромких звуков. Звуки, которые в обычное время остаются нами незамеченными — гул в зале чайной, шум, долетающий с улицы — вдруг одновременно ожили и хлынули в его уши, от чего голова, казалось, вот-вот расколется.

— Так, значит, помещать карикатуры… вы не собираетесь?

— Да, на сегодняшний момент — нет…

— А, может… — проговорил он нерешительно. — Может, если в будущем появится такая возможность, вы могли бы…

— Ну конечно! Я обязательно дам вам знать, — живо откликнулся редактор, после чего добавил:

— Только тогда и я вас попрошу кое о чём.

— Ну конечно, какой разговор! — обрадовавшись встречной просьбе, громко воскликнул он.

— Если вы вдруг верите в Бога, то помолитесь, пожалуйста, о том, чтобы наш начальник поскорее окочурился.

Редактор трубно захохотал, а Ли лишь натянуто улыбнулся от этой шутки голливудского пошиба.

— Извините, что отвлёк от важных дел. Очень вам признателен и не смею вас больше задерживать. — сказал он, первым вставая с места.

— Да-да, и я вам буду тоже очень признателен… — ответил редактор, поднимаясь. И тут же резво направился к стойке расчётной кассы. Ли растерялся, и, оставив свою папку с карикатурами, как была, на столе, вприпрыжку пустился вслед за ним.

— Что вы, это ведь я вас пригласил… — схватил он за рукав редактора.

— Лучше как-нибудь в следующий раз купите мне выпить…

Деньги из рук редактора уже перекочевали в руки хозяйки заведения. Они вышли наружу. Тут же вслед за ними выбежала официантка, протягивая папку, которую было бы не грех и позабыть.

— Возьмите пожалуйста! — окликнула она.

— Спасибо.

Когда он забирал из её рук папку, его вдруг охватила тоска.

После расставания с редактором, ему больше некуда было податься, и он некоторое время стоял посреди дороги с таким видом, словно кого-то поджидает. Левомицетин, вдруг вспомнилось ему, и он огляделся. На другой стороне улицы поблизости от него было предостаточно вывесок с надписью «Аптека». Он зашагал по направлению к ближайшей.

Молодая девушка, вероятно, недавно закончившая институт, только услышав слово «понос», показала ему подряд четыре разных лекарства. И к каждому из них прибавила длиннющее объяснение. Отметив про себя, что объяснений гораздо больше самой цены, он не выдержал и рявкнул:

— Левомицетин!

— Вместе с пилюлей примите вот это.

— Придётся выпить прямо здесь…

Он положил на язык пилюлю левомицетина, высыпал чёрный-пречёрный порошок и запил всё стаканом воды, который подала девушка. Когда он брал стакан, то заметил на её руке большой шрам.

— Надо же, какой шрам! — проговорил он машинально, возвращая ей стакан. Девушка мгновенно залилась краской.

— В институте… опыты проводили…

У него заныла переносица от того, что он старался уловить её голос, всё время застревающий в горле… Торопливо расплатившись, он поспешно вышел на улицу, будто за ним кто-то гонится.

— Куда это вы так спешите? — спросил у него высокий человек, идущий навстречу. Это был фотограф из газеты, где он работал.

— А вы куда? — обрадовался он и поздоровался в ответ.

Но фотограф, уже опережая его, бросил на бегу:

— Давайте уж как-нибудь в следующий раз…

И исчез из виду.

Ему уже была знакома эта манера так разговаривать. Особенность городских. И каждый раз он попадался на эту удочку. Только что сказанные слова фоторепортёра «Давайте уж как-нибудь в следующий раз», буквально означали «Ну, до встречи! Всего доброго!».

Однако, этим своим «уж» они сбивали собеседника с толку. Если задуматься, это его «давайте уж как-нибудь в следующий раз» могло означать «быть может, я помогу вам устроиться»… Гляди-ка ты! Ну, разве не звучит именно так?

Он припомнил так приободрившие его утром слова редактора газеты, где он работал. Перед тем, как сообщить ему, что его увольняют, редактор сначала сказал: «Ну, и что там у нас с сегодняшней серией?» Вот эти-то слова и заставили его, уже подозревающего о своём увольнении, растеряться. Если бы редактор сказал: «Сегодняшняя серия…», то он бы знал, что его не уволят… Или же, если бы сказал: «Так случилось, что с сегодняшнего дня можно уже не рисовать…», то, как бы печально ни было, всё было бы ясно. Однако ж он спросил: «Ну, и что там у нас с сегодняшней серией?» Такой его вопрос можно было расценить не иначе, как «если сегодняшняя серия интересная, то будем продолжать, а если нет, то увольнение…» Внезапно ему захотелось завопить во всю глотку.