— Здравствуйте!
— Здравствуйте, здравствуйте! Что-то неважно выглядите, — из-под очков пристально глянул на него старик.
— Да что-то живот разболелся.
— Хо-хо-хо! В наши дни расстройство желудка и за болезнь-то не считается… Надо бы таблеточку принять?
— Принять-то принял, а толку что-то…
— Да уж, нынче не редкость на поддельные лекарства напороться… Попробуйте попить настой на сушёной хурме. Уж он-то точно поможет.
— Да вы что? — воскликнул он, изображая изумление, словно услышал какой-то чудесный рецепт.
— А то как же… Однако ж, господин Ли…
С таким выражением лица, будто он хочет поведать какой-то секрет, старик подхватил его под руку и завёл в контору.
— Что это нынче ваших шаржей в газете не видно? — спросил он, придвигая лицо почти к самому его подбородку.
— А… да, это…
Не дожидаясь ответа, старик затряс головой и проговорил совсем как на дознании:
— Я полностью на вашей стороне. Беспокоиться нечего, можете рассказать мне всё без утайки. Поди крепко зацепили правительство, вот и погнали…
Теперь он понял, что имеет в виду старик.
— Да нет, не это…
— Да ладно… Если не это, то чего это вдруг карикатуры, которые исправно выходили из номера в номер, вдруг на тебе — пропали? Ну, рассказывайте же! — сверля его покрасневшими от частых возлияний глазами, спросил старик в полной уверенности, что его слова подтвердятся.
— Да нет, тут совсем другое, просто я… я сменил место работы… — оторопело выпалил он.
— Неужто бросили рисовать?! — с разочарованием в голосе спросил старик, когда его предположения не сбылись. А Ли, ответив так, вдруг подумал — а что если и вправду ему больше не придётся рисовать карикатуры?
— И всё-таки что-то тут нечисто… Наверняка, что-то есть… Да точно… — Старик гнул своё.
Стоя в трясущемся автобусе по дороге в редакцию газеты, он думал, как было бы хорошо, если бы серию его карикатур прекратили печатать из-за давления правительства, как предположил старик. Случись так, и это дело можно было бы отнести к разряду «попал в немилость властей из-за своих карикатур». И тогда он мог бы стать героем. На самом деле, раньше, когда при власти были либералы, такие примеры встречались. Однако руководство сменилось, и теперь такого почти не бывает. Так как там, похоже, поняли, что, если задеть карикатуриста, то в проигрыше останутся лишь сами руководители. Хотя по словам старшего коллеги сейчас тоже такие дела нет-нет, да и случаются. Сменилась лишь тактика — в нынешние времена давление оказывается косвенно. «Однако даже такой исход дела куда как предпочтительнее. А в моем случае, скорее всего — да даже не скорее всего, а точно — карикатуры грешат каким-то изъяном, ну, предположим, в них ощущается недостаток юмора, и поэтому-то их и не печатают», — размышлял он. — «А как было бы хорошо, если бы правительство рассвирепело из-за моих карикатур!» После таких мыслей он стал сам себе смешон и прикрыл глаза.
Зайдя в редакцию, Ли понял, что тревожившие его предположения подтвердились, и прочитал он это на лице девчушки, которая выполняла мелкие поручения. Раньше при его появлении она не могла сдержать улыбки, отворачивалась и убегала, отождествляя его, похоже, с героями его карикатур, а сегодня она вежливо, как того требовали приличия, поздоровалась и с улыбкой на лице прямо посмотрела на него.
Это был всего-навсего какой-то момент, но в его взвинченном состоянии этого вполне хватило, чтобы всё понять. Когда он подумал о том, что в ясных глазах девчонки, которая взглянула на него снизу вверх, промелькнуло что-то похожее на сочувствие, его это не рассердило, нет, и даже наоборот, почувствовав полный упадок сил, он с застывшим лицом прошёл в отдел по культуре.
Сидевшие за своими столами журналисты совсем не так, как раньше, особенно радушно поприветствовали его, и он, как будто уже всё знал, весьма обходительно поздоровался с ними, словно сделал это в последний раз. Он вдруг растерялся, не зная, как ему следует теперь вести себя. Вместе с непонятно откуда взявшимся стыдом им завладели мысли о том, что бежавшее время внезапно остановилось, и образовалась пустота. Из состояния оцепенения его вывел редактор культурной рубрики:
— Ну что там у нас с сегодняшней серией? — спросил редактор, протягивая руку. Ли растерялся. Разве такой вопрос уместен в предполагаемой им ситуации? Он напрягся и постарался незаметно упрятать папку с карикатурами ещё глубже под мышку, после чего, вытирая ладонью капельки пота с покрасневшего лица, проговорил:
— А я не принёс.
Сказав так, он тут же пожалел об этом. А вдруг его предположения совершенно беспочвенны? Вдруг из-за своей повышенной нервозности он совершает сейчас большую ошибку? Однако ж следующие слова заведующего культурным разделом разбили его радужные надежды в пух и прах.
— Так вы, оказывается, уже в курсе! — сказал он, вставая со своего места. — Может, пойдём выпьем по чашечке чая? — И, давая понять, что им надо поговорить, заведующий повлёк его за собой к выходу.
— Я очень сожалею, что всё так вышло. Мы ведь так долго проработали вместе, — сказал ему заведующий после того, как они зашли в чайную и сели за столик.
— Я пытался замолвить за вас словечко, но… да и главный редактор тоже всегда так хвалил ваши карикатуры… однако… от читателей стали приходить…
— Да нет, действительно было несмешно. Я и сам об этом догадывался, — пришёл он на помощь заведующему, видя, что тот не решается высказаться до конца.
— Ну, нет… Просто читатели не сумели понять вашего юмора.
— Мне чаю, а вам? — спросил заведующий у него, когда подошёл официант, чтобы принять заказ.
— Мне тоже…
— Похоже, жалобы вызвали карикатуры прошлой недели. Я буду с вами откровенен… скорей всего, то, что последние серии были не самыми удачными, и вызвало недовольство читателей… В общем, на прошлой неделе из-за жалоб нам с главным редактором пришлось изрядно попотеть…
Однако больше всех переживал, конечно же, он сам — автор карикатур.
— Да что там! И вправду, было неинтересно.
— Приболели что ли?
— Да живот что-то… Разболелся не на шутку…
Хотя понос у него начался со вчерашнего утра.
— А, так вот значит из-за чего весь сыр-бор! Левомицетин принимали?
— Да, теперь уже всё в порядке…
— Ну и слава богу!
Перед ними поставили чашки.
— А вот и чай! — сказал заведующий. Они пили маленькими глоточками… Из вежливости поднимая кружки, отпивая и ставя их обратно.
— Надо же, оказывается, мы с вами ни разу вот так не пили чай… По-моему, это впервые?
— Да, кажется, в первый раз.
— Не знаю уж почему, но такое впечатление, что сотрудники нашей газеты в последнее время находятся не в самой лучшей форме… На роман, который мы печатаем по частям, тоже приходят жалобы читателей. Просят прервать, так как им, видите ли, неинтересно. Прямо какая-то чёрная полоса…
Говоря так, заведующий культурным разделом, похоже, старался его утешить. Однако его это только раздосадовало. Наверняка, писателю, который пишет тот неинтересный роман, тоже будут приводить в пример «несмешного» карикатуриста, когда будут сообщать об увольнении. И, скорей всего, скажут, мол, прям какая-то чёрная полоса… В животе у него длинно забурчало.
— Те, кто смотрят, посмеялись — и всё, трудно приходится тем, кто рисует… — будто обращаясь к самому себе, проговорил заведующий. — Как бы то ни было, вы весьма талантливы! Где вы, говорите, учились?
— Да что там… как-то так само вышло…
Ещё он хотел сказать, что как-то так случайно получилось, что он стал добывать себе средства на пропитание в этой газете, но, естественно, это он оставил при себе.
— Да уж, смешить людей — дело не из лёгких. Вот у вас разве нет какого-нибудь секрета? Я имею в виду процесс создания карикатур. Например, какие-то законы, заставляющие людей смеяться, о которых вы узнали, когда обучались этому искусству, — говорил заведующий культурно-развлекательным разделом словно какой-то неуч. Ли знал, что тот сейчас прикидывается несведущим, грубо говоря, считая своего собеседника необразованным, в чём и сомневаться-то не приходилось. «Редактор соизволил опуститься до уровня этого недотёпы, то есть меня», — так подумал он, и почувствовал отвращение к заведующему.
