- Прости, я не хотел втягивать тебя в эту грязь, - спокойным голосом, за которым скрывалось безнадёжное отчаяние, говорил некромант, шагая по усеянной разорванными телами чаще, - но другого выхода у нас не было.

Кейне отозвал лишних мертвецов, и на поляне остались лишь растерзанные маги, в которых уже сложно было узнать людей: просто лужа крови, с костями и органами. Некромант ощущал растущий дар: охотница не успела завершить начатое, и всё, что она отняла у него, возвращалось к законному хозяину. Учитывая, какой путь им ещё необходимо проделать, это было весьма кстати. Даже если целитель больше видеть его не захочет, им придётся и дальше идти вместе: ведь это Испытание Кейне, а он всё ещё любил своего доброго и в чём-то наивного бывшего соседа по комнате, и значит, разрушение их душ всё равно будет идти, даже если чувства Люце угаснут.

- Ты можешь ненавидеть меня, - продолжал Кейне, - ведь это из-за меня ты увидел всё это...

Некромант взял самого целого из всех умерших боевых магов, того самого, которого приказал не разрывать на части, и, с усилием приподняв его от земли, потащил к целителю. Ноги трупа волочились по земле, загребая листву вместе с тающими хлопьями снега и оставляя длинные, чёткие борозды. Но некромант не обращал на это никакого внимания.

Люце почувствовал головокружение, и едва не лишился чувств, когда рядом с ним Кейне положил бездыханное тело в порванной одежде, со следами человеческих зубов на ногах. Заметив это, некромант лишь сжал губы, сдерживая рвущуюся на волю истерику.

- …как я уже сказал, ты можешь меня ненавидеть, Люце. Но я готов на что угодно, чтобы ты жил… - Кейне положил одну руку на труп, а вторую на разорванный бок своего любимого, - я бы убил себя, если бы у нас не осталось надежды пройти это Испытание, клянусь. Лишь бы ты был жив. Можешь говорить, что я чудовище, можешь презирать меня, как все, но я готов положить к твоим ногам горы трупов, я готов призвать тысячи мертвецов, лишь чтобы ты не умирал. Поэтому этот боевой маг – это лишь малая часть того, во что я готов оценить твою жизнь.

Плоть убитого парня исчезала на глазах, нарастая, вместо этого, на месте раны Люце, заполняя её недостающими тканями и сосудами, частями внутренних органов и костей. Это не было больно, целитель вообще ничего не чувствовал, кроме лёгкого холода. Он просто смотрел на решительное, бледное и замученное лицо Кейне и понимал, что не может заставить себя ненавидеть его. Даже такого, как сейчас, убившего с десяток боевых магов, отрубившего голову девочке и запачканного с ног до головы её кровью. Наверное, это было потому, что Кейне не выглядел довольным убийцей. Он был несчастен, он страдал. Он не хотел этих смертей, но он и не мог не совершить их. Это было его представление о жизни, и, вероятно, именно оно дало им обоим возможность выжить, пусть и ценой жизни других. Люце не мог принять необходимость убивать. Но он не мог и оттолкнуть Кейне. Разноцветные глаза были наполнены болью и любовью, всепоглощающей, такой глубокой…

Пошатнувшись, Люце встал на ноги, едва некромант закончил лечение. Он чувствовал в себе столько же сил, сколько и до начала боя, а тело было абсолютно родным, словно и не было в нём перенесённых с помощью магии чужих тканей.

- Только её, - тихо сказал Люце.

Кейне не сразу понял, что он имеет в виду, пока целитель не направился к лежащей на земле охотнице. С замиранием сердца некромант следил за ним, а потом вздрогнул так, словно его пронзили мечом: Люце совершенно спокойно, без лишних эмоций, аккуратно поднял с земли отрубленную голову. Эта картина настолько не сочеталась с тем, что Кейне знал о своём целителе, что на мгновение ему пришла мысль о том, что всё происходящее – просто кошмарный сон. Боевые маги, трупы, и бесконечно добрый Люце, держащий в ладонях окровавленную голову одиннадцатилетней девочки.

Целитель, опустившись на колени, аккуратно приставил голову охотницы к телу, и по его рукам тут же заструились золотые искры. На этот раз рана срасталась намного медленнее, чем обычно, но Кейне прекрасно понимал, в чём причина.

- Шрам всё равно остаётся, - вздохнул Люце.

- Это потому, что клинок три дня держали в воде Иниэма, - ответив некромант, подходя к своему любимому.

- Того самого священного озера? – в голосе целителя почти не было эмоций, и Кейне вновь почувствовал всю глубину залёгшей между ними пропасти.

Он нашёл в себе силы лишь на торопливый кивок, потому что боялся, что вместо слов из груди вырвутся судорожные всхлипы.

Золотые искры сменились нитями – это означало, что целитель занялся душой девочки.

- Я погружу её в сон на два часа, чтобы мы могли спокойно уйти. Ты можешь стереть ей память?

 - Нет, - выдавил из себя Кейне, - на неё не действует никакая магия некромантов.

- Хм… почему-то часть души не получается восстановить. И знаешь, ей, похоже, достаточно того, что осталось. Впервые такое вижу… - удивлённо произнёс Люце, проводя рукой над телом девочки.

- Она отдала десять лет жизни, чтобы снять с меня уровень силы. Я восстановился, но к ней потерянные годы не вернутся. Думаю, именно это ты и чувствуешь сейчас в её душе.

Люце нахмурился, но, не говоря ни слова, просто закончил лечение, оставив девочку спать. Кейне, бросив на него беглый взгляд, быстро обвёл вокруг охотницы круг, из которого вырос переливающийся оранжевым купол: простое заклинания для поддержания комфортной температуры. Раньше некромант не мог его использовать, опасаясь слежки, но после того, что они сегодня устроили, это уже было неважно.

- Нам пора идти, - бесцветным голосом сказал Люце, и молча зашагал вперёд.

Кейне, опустив голову, последовал за ним, одним едва уловимым движением руки заставив останки магов исчезнуть.

- Отец, ты не можешь согласиться!

Она бросилась к сидящему за массивным деревянным столом мужчине, повиснув у него на шее. Стоящий рядом маг тактично отвёл взгляд от этой семейной сцены.

- Тебе уже тридцать семь! – продолжала девочка, - ты не можешь отдать сорок лет жизни!

Мужчина задумчиво погладил аккуратно подстриженную бороду и с нежностью посмотрел на дочь. Её светло-серые глаза были полны слёз, которым она изо всех сил старалась помешать сорваться.

- Алеит, пойми: этот некромант опасен. Убить его – долг нашего клана, милая.

- Он эктос, папа! Сорок лет… ты даже не…

«…не знаешь, осталось ли у тебя столько!» - хотела сказать девочка, но не смогла. Однако, отец её прекрасно понял.

- Возможно, вам не понадобится сорок лет, - аккуратно начал пришедший в их дом боевой маг, - мы отправляем на его поимку только лучших. Достаточно будет ослабить его до уровня дио, с этим мы вполне сможем справиться.

- Но это его не убьёт, - возразил мужчина.

- Мы могли бы сковать его заклинанием.

- И запереть в заколдованной камере до конца жизни?

Боевого мага явно смутил тон, которым был задан вопрос.

- Поймите, у нас нет выхода. Он эктос, и очень опасен.

- Почему же тогда за ним последовал целитель? – усмехнулся охотник, и боевой маг не нашёлся, что ответить.

На некоторое время в комнате повисла тишина, а потом Алеит, посмотрев в добрые и такие же серые глаза отца, тихо предложила:

- Я могу пойти, папа.

Мужчина едва сдержал удивлённый вздох. Любимая, единственная дочь – всё, что осталось ему на память от погибшей жены. Да, она знала необходимые заклинания. Но в глубине души мужчина надеялся, что ей никогда не придётся ими воспользоваться.

- Милая, ты ещё так молода… - с горечью произнёс мужчина.

- Именно поэтому, отец.

В светло-серых глазах была решительность, которой невозможно было не восхищаться: хрупкая, нескладная девочка – она всё же была его дочерью, она унаследовала его характер.

- Как вы найдёте некроманта? Как я понял, он скрывает следы крайне умело.

- Наша предсказательница видела их. Мы знаем, куда они направляются. Не совсем точно, но достаточно для того, чтобы начать погоню, - видя, что мужчина всё ещё сомневается, маг поспешил напомнить ему об оплате, - мы готовы заплатить пятьдесят луа.