Было десять часов вечера, когда в дверь ее комнаты постучали. Отложив в сторону список первоочередных ремонтных работ и прочих преобразований, Виктория открыла дверь. На пороге стоял Ник. Ей сделалось немного не по себе, но она отнесла свою реакцию на счет того, что они с Ником никогда не встречались так поздно. Иногда он так странно смотрит на нее…

У Ника был какой-то сонный вид, и он как будто не совсем твердо держался на ногах. Но, не почувствовав запаха спиртного, Виктория попыталась расслабиться.

— Добрый вечер, Вик. — Он приподнял шляпу.

— Привет. Что-нибудь случилось?

— Я подумал, почему бы нам не выпить.

— Так поздно? — Она бросила взгляд на часы. — Я работаю. Может, в другой раз?

Он прислонился к косяку и снял шляпу. Уже другим тоном сказал:

— Ты слишком много работаешь. Вообще я хотел поговорить с тобой о ремонте.

— И что?

— Давай спустимся в обеденный зал?

Виктория была вынуждена уступить. За столиком Ник попросил посмотреть список намеченных работ.

— Ты задумала слишком много всего.

— Я хочу, чтобы Глори-таун засверкал.

Она отпила кофе, на котором настояла, отказавшись от спиртного.

— Этот пижон Купер думает, что он бог знает кто, да?

Удивленная его тоном, Виктория внимательно посмотрела на Ника.

— Он… уверен в себе. Но, думаю, Уэс поможет привести город в порядок.

— Это место мне нравится таким, какое есть. Особенно сейчас, когда здесь ты. — Его губы медленно растянулись в улыбке, почему-то вызвавшей в ней странную нервозность. Но Виктория слишком хорошо его знала, чтобы обеспокоиться по-настоящему.

— Спасибо.

Ник чуть наклонился к ней.

— Я помогу в чем угодно. Только скажи.

В зал вошел Уэс Купер. Он выглядел уставшим и, по-видимому, торопился. Взглянув на Викторию и Ника, он кивнул им и пошел к лестнице.

— Уэс, старина! — остановил его Ник. — Присоединяйся!

Тот помахал им рукой.

— Нет, спасибо. Хочу лечь пораньше.

Ник принялся его уговаривать, и в конце концов Уэс согласился. Сев напротив Ника, он поинтересовался, сообщил ли Ник всем о сборе на холме в девять утра.

— В девять? — Ник сделал удивленное лицо. — Ты велел в десять. Я всем так и сказал.

— В десять слишком поздно, Ник. Я просил точно в девять, чтобы мы могли еще потренироваться с лассо. — Уэс прекрасно помнил, что говорил о девяти часах. Кажется, попытка сделать Ника своей правой рукой была ошибкой. Скрывая раздражение, Купер улыбнулся: — Ничего, Ник. Пусть будет в десять.

— Ник, может, тебе следует делать пометки? Я, например, делаю, — сказала Виктория.

Ник откинулся на спинку стула.

— Уэс слишком много держит в голове. Он просто ошибся, вот и все. Ерунда.

Виктория перехватила взгляд Купера.

— Я устала, Ник, — сказала она. — Мы просмотрим список в следующий раз. Спокойной ночи. Уэс, если вы к себе, пойдемте.

— Мы все обсудим завтра, — поспешно предложил Ник, идя за ними к лестнице. — За ланчем. К этому времени я освобожусь.

— Посмотрим, — отозвалась Виктория, обрадовавшись, что Уэс взял ее за руку и повел по лестнице вверх.

Перед дверью ее комнаты он молча коснулся шляпы и направился к себе. Виктория смотрела ему вслед. Что-то было не так.

— Что-то случилось, Уэс?

Его удивило искреннее участие, прозвучавшее в ее голосе. Уже взявшись за дверную ручку, он повернулся к ней.

— Спасибо за беспокойство, но я просто устал. Вы не пойдете в ванную?

— Нет, пожалуйста. Не переживайте из-за Ника. С ним все нормально.

Уэс приблизился к Виктории и почувствовал еле уловимый аромат каких-то экзотических духов.

— Я не переживаю. Просто думаю, подходит ли он для этой работы. Как вы сказали, Ник все принимает слишком близко к сердцу. Я решил сделать его своим помощником, но если он не будет выполнять указаний, то ничего не получится.

— Это очень хорошо с вашей стороны. Думаю, это то, что нужно Нику. Дайте ему шанс.

Уэс на минуту задумался. Возможно, Виктория права. Он слегка наклонился к ней.

— Спокойной ночи.

Казалось, ее окутала аура Уэса Купера, которую она почувствовала в первый же момент их встречи, когда врезалась ему в грудь. В полутьме коридора Виктория не могла вырваться из плена его черных глаз. Его губы были так близко! Перед ее глазами проплыло видение: вот они приближаются и смыкаются с ее губами. Виктория отпрянула.

— Спокойной ночи, Уэс.

Он не шевелился. У нее пересохло во рту. Она неуверенно улыбнулась ему и юркнула в свою комнату. Лишь через несколько секунд она услышала, как он прошел к себе.

Виктория села на кровать. Впервые за последние годы она позволила острому чувству одиночества, глубоко запрятанному в ее душе, подняться на поверхность. Это чувство не покидало ее никогда и в прошлом. И даже в те времена, когда она была замужем за Дэвидом.

Виктория услышала, как стукнула дверь и полилась вода. При мысли об обнаженном мужском теле ее охватила дрожь. Вспомнилось, что значит быть женщиной. Она соскучилась по мужской ласке, соскучилась по человеку, который бы любил ее и заботился о ней, пусть даже не так, как ей хотелось бы. Все это могло у нее быть, но она сделала другой выбор, напомнила себе Виктория, направляясь к двери. Пораженная собственной реакцией всего лишь на соседство этого мужчины, она фыркнула. Ей необходимо проветриться.

Со стоянки разъезжались последние туристы. Участники представлений и владельцы лавок и магазинов расходились по домам. Глори-таун готовился к длинной теплой ночи.

Виктория направилась к конюшням, залитым лунным светом. Да, она сама решила положить конец браку с Дэвидом, но иногда все же задавала себе вопрос, не ошиблась ли. Груз вины, который она унесла с собой, оказался слишком тяжел. Дэвид не сделал абсолютно ничего, что подорвало бы их брак. Возможно, она просто слишком многого ожидала. Ей не забыть выражение его лица, когда он услышал о ее решении. Обида. Сожаление. Готовность выполнить любое ее желание… Это-то и выводило Викторию из себя. А вдруг она ошиблась? Но, если Дэвид действительно ее любил, почему же тогда сразу смирился? С другой стороны, если она его любила, почему не осталась и не попыталась что-то изменить? Может, брак и должен быть таким — удобным и бесконфликтным? Прислушиваясь к тихому ржанию лошадей, Виктория прошла мимо амбара и поднялась на холм. Трава здесь была выше и гуще. Пробираясь сквозь заросли голубого водосбора и юкки, она услышала вдалеке песню какой-то птицы. На вершине холма Виктория села на землю и, обхватив колени руками, положила на них голову.

Вокруг было очень красиво. В свете луны поблескивала роса. Она вспомнила ветеранов войны из госпиталя. Как весело они шутили и выкидывали разные озорные штуки. Как жадно она слушала их рассказы о войне.

Ей необходимо крепкое мужское плечо, на которое она могла бы опереться.

Воздух становился прохладным. Налетевший ветер зашелестел в высокой траве. Вдали ухала сова.

Викторию охватило волнение. Она докажет Баку, что не так уж плоха и что с ней можно иметь дело. С этой мыслью она поднялась. Пора возвращаться.

Позже, проходя мимо амбара, Виктория услышала какие-то звуки, исходящие из загона. Зная, что внутри находятся лошади, она приблизилась, чтобы посмотреть, что там происходит.

Залитый светом полной луны, Уэс сидел на своей кобыле. Он был в майке и джинсах, шляпа надвинута на лоб, волосы еще влажно блестели после недавнего душа. Викторию поразил приплясывающий шаг лошади и то, что Уэс разговаривал с ней, тихо и нежно. Шея лошади была гордо выгнута, голова наклонена. Уэс тоже смотрел вниз, и поля шляпы закрывали его лицо.

Виктория не могла отвести глаз. Отлично выверенные, грациозные движения лошади и всадника. Уэс танцевал… танцевал на своей лошади. Здесь, под луной, одни в ночной тишине, человек и животное, казалось, слились воедино.

По спине Виктории пробежал холодок, с губ сорвался тихий вздох. Это было, наверное, самое прекрасное зрелище, какое она когда-либо видела. Почти сверхъестественное. Если бы звучала музыка, то ею наверняка оказался бы венский вальс. Если бы присутствовали зрители, то они были бы потрясены.