Тревожные мысли о Джо не шли из головы, и минут десять я, как зверь в клетке, метался по небольшой спальне. Потом я стал понемногу успокаиваться. Джо мог оказаться в одном со мной вагоне подземки только случайно, убеждал я себя, а потом он пошел за мной или просто из любопытства, или чтобы доставить себе удовольствие, попугав меня. Что ж, это ему удалось.

Потом я задумался, не лучше ли отказаться от обеда, и после долгих размышлений решил, что если я поеду в ресторан и вернусь в отель на такси, то это позволит избежать опасности. Едва ли Джо решится напасть на меня у входа в отель. Приняв душ и надев свежую сорочку, в половине восьмого я спустился в вестибюль.

Возле входа собралась небольшая толпа постояльцев, жаждущих сесть в такси. Швейцар стоял на проезжей части и во всю силу легких дул в свисток. Свободных машин нигде не было видно. Красный диск солнца спусгился к Центральному парку, но еще было светло. Я посмотрел направо, потом налево. Джо нигде не было. Определенно не было его и в вестибюле отеля.

Через десять минут швейцару удалось остановить только одну машину, а передо мной такси ждали еще два человека. Джо не появлялся. Я решил дойти до Пятой авеню и попытать счастья там.

До авеню оставалось несколько ярдов, когда за спиной я услышал кошачьи шаги и почувствовал резкий укол через ткань костюма. Я резко остановился, выгнул спину дугой и медленно повернул голову.

Это был Джо. Одетый в темный спортивный костюм, он словно собрался на привычную пробежку, что не мешало ему поигрывать своим излюбленным оружием. Ножом.

– Пойдем погуляем в парке, – сказал Джо.

Я осмотрелся. По Пятой авеню, наслаждаясь прекрасным вечером, прогуливались несколько человек, но помощи от них ждать не приходилось. Нью-йоркцы твердо усвоили правило: если на твоих глазах кто-то попал в беду, не обращай внимания, иначе попадешь в беду сам. К тому же Джо не потребуется и секунды, чтобы всадить мне в спину нож. Он умел пользоваться этим оружием.

Поэтому я подчинился. Мы пересекли Пятую авеню и по выжженной солнцем траве спустились к небольшому озеру с лодочной станцией. Стоявший на берегу мальчик лет десяти увлеченно водил по озеру радиоуправляемую модель яхты. Его мать, обеспокоенная сгущавшейся темнотой, торопила мальчика. Пока еще в парке попадались люди, но все они шли нам навстречу, направляясь к выходу.

Джо спрятал нож, но я понимал, что он держит свое оружие в считанных дюймах от моей спины.

– Я тебе говорил, чтобы ты не посылал ко мне полицейских, – прошипел он. Я затылком чувствовал его дыхание.

– Я ничего не мог поделать, – ответил я на удивление спокойным голосом.

– Ах так? А какого черта ты наплел им столько про меня и Салли? – сказал он, ткнув меня в спину острием ножа. – Полицейские отобрали у меня Салли. И Джерри тоже. Плохо, когда человек остается без жены и ребенка. А ведь, не будь тебя, ничего бы не было.

Я не нашелся, что ответить. Меня обрадовало, что теперь Салли была избавлена от побоев Джо и помог ей именно я. Но признаваться в этом Джо, конечно, не стоило. Бесстрастный голос Джо не выдавал никаких чувств, но я понимал, что такой оборот событий вполне мог вывести его из себя.

Мы углубились в парк, и люди стали встречаться еще реже. Мы подошли к статуе какого-то польского короля, нацелившегося на бейсбольные ворота. К северу от ворот начиналась широкая спортивная площадка, за которой стояли высокие здания района Сентрал-парк-уэст.

Намерения Джо были совершенно очевидны. Он хотел завести меня в самый глухой, самый безлюдный уголок парка и там убить.

Нужно было спасаться.

Джо держал меня за руку, но не очень крепко. К несчастью, его правая рука, сжимавшая нож, находилась в нескольких дюймах от моих ребер. Мне ничего не оставалось, как рискнуть.

Я удачно вырвал руку и со всех ног бросился к спортивной площадке. Джо не успел всадить мне в спину нож, и на мгновение я испытал пьянящее чувство свободы. Но Джо не собирался сдаваться. Я оглянулся – он был всего в трех ярдах от меня, и расстояние между нами сокращалось. Я помчался что было духу. Я был уверен, что если мне удастся сохранить разрыв первую сотню ярдов, потом он меня не догонит. Я еще умел бегать быстро. Но Джо был проворней. Я оглянулся еще раз и увидел, что разрыв сократился примерно на ярд. Не впервые в жизни я проклял себя за отсутствие таланта спринтера. Я пытался заставить себя переставлять ноги быстрее, но безуспешно. Через две-три секунды я почувствовал на своих плечах руки прыгнувшего на меня Джо. Я пытался вырваться, но он накрепко пригвоздил меня к земле.

За нашей борьбой следила влюбленная парочка, устроившаяся прямо на траве ярдах в пятидесяти от нас. Джо тоже их заметил. Свидетели.

– Вставай! – прошипел Джо.

Он рывком поставил меня на ноги и подтолкнул к роще, находившейся к югу от площадки. Теперь его хватка стала железной, а в спину мне снова уперся нож.

Мы углубились в лесок. Уже смеркалось, и под деревьями стало совсем темно. Центральный парк – это любимое место отдыха и развлечений нью-йоркцев. Днем тысячи горожан всех возрастов бегают здесь трусцой, катаются на велосипеде или на роликовых коньках, играют в софтбол, загорают, просто отдыхают, словом, делают все, что каждому по душе. До наступления сумерек все эти посетители уходят. Вечером парк становится местом развлечения другой публики.

Между деревьями бесшумно скользили тени. Мы миновали какие-то компании подростков; одни из них неестественно громко разговаривали, другие молча курили. Нам попались несколько мужчин, которые, бешено вращая глазами, что-то бормотали про себя. Сумасшедшие или накачавшиеся наркотиками, а может быть, и то и другое.

Мы еще больше углубились в лес. Узкие тропинки огибали большие черные камни, которые возвышались футов на двадцать над нашими головами. Ветер нежно шелестел листвой. Темнота сгущалась, а подлесок становился все плотней и спутанней. Я совершенно потерял ориентацию. Было трудно поверить, что мы находимся в центре огромного города.

Я стал думать о смерти. Я вспомнил мать и решил, что для нее моя смерть будет последней каплей. Потеряв сначала мужа, а потом и сына, она совсем утратит связь с реальным миром.

Потом я вспомнил Кэти. Опечалит ли моя смерть ее? К собственному удивлению, мне очень хотелось верить, что опечалит. А еще я вспомнил Дебби.

– Ты убил Дебби? – спросил я.

– Нет, – ответил Джо. – Но это не значит, что я не убью тебя. Когда-то убивать людей было моей профессией. И у меня это неплохо получалось,

Я поверил ему.

– Тогда кто же ее убил?

– Ты когда-нибудь заткнешься со своими идиотскими вопросами?

Мы прошли еще с полсотни ярдов и вышли на тропинку, которая причудливо извивалась между двумя камнями, окруженными со всех сторон деревьями с плотной листвой.

– Стой, – приказал Джо.

В вечерней темноте я видел лишь гладь далекого пустынного озера. Кроме шелеста листвы на высоких ветвях, до нас не долетало ни звука. Самое подходящее место для убийства.

– Отойди назад, – приказал Джо.

Теперь я стоял лицом к Джо, спиной к огромным камням. Я попятился, ногами путаясь в кустах ежевики, и через несколько шагов уперся спиной в нагретый дневным жаром камень.

Джо, не сводя с меня холодного, безжизненного взгляда, придвинулся ближе. В сумеречном свете белки его глаз отливали желтизной, на лице играла злая улыбка. Умело распределив нагрузку на обе ноги, он держал нож перед собой. На этот раз мне не уйти.

Внезапно за спиной Джо послышались мягкие шаги. Джо схватил меня за руку и приставил нож к спине. Из темноты возникли фигуры пяти-шести чернокожих подростков. Высокие, атлетического сложения ребята в дорогих кедах на воздушной подушке передвигались почти бесшумно.

Они подошли к нам. Один из них засмеялся.

– Эй, безобразники! Развлекаетесь, ребята?