Честно говоря, она совсем не была уверена в успехе мероприятия, но нельзя же было сдаться, даже не попробовав. Слишком многое поставлено на карту. Если сейчас они с Полем займутся любовью, он больше никогда не вернется к Адели Скаррон. Салли даже не знала, был ли он близок с ней на самом деле, но готова была поклясться, что был.

Она встретила его губы своими и тихо застонала, когда он начал целовать ее.

Руки Поля путешествовали по ее ночной рубашке. Он испытывал чувство страха, не желая причинить ей боль, и в то же время хотел ее безумно. В голове мелькнула мысль, о том, кто проделывал с ней то же, что сейчас с ней проделывал он. Он решил, что ему совершенно все равно. Интересно, как он вообще мог вести себя так, будто Салли его собственность? Салли принадлежала сама себе. А сейчас она лежала в его объятиях потому, что любила, и это было намного приятнее.

Его губы прикоснулись к ее шее, а руки приподняли до пояса ночную рубашку, скрыв ее грудь в складках материи.

Поль уже не мог остановиться.

— Надо же, какое неудобное белье! Как, интересно, я могу ощутить тебя всю?

Салли вздохнула, но в глазах ее мелькнуло удивление.

— Это легко. Но ночная рубашка не снимется через эту руку.

Поль встал с кровати, сняв рубашку и брюки. Она с восторгом наблюдала за ним. Когда она здоровой рукой взялась за темно-вишневую спинку кровати, Поль осторожно вернулся к ней в кровать. Больная рука была подвязана одним из ее шелковых платков, и это только возбуждало его.

— Ты знаешь, мне кажется, мне не следовало бы это делать, — сказал Поль, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы увидеть, как он на самом дел этого хотел.

— Просто осторожно и все, — прошептала она.

— Так осторожно, как два дикобраза, — заверил он, целуя ее шею и уши.

Как бы она хотела сейчас обвить его своими руками, прижать крепко-крепко к себе. Позже у нее еще будет такая возможность, и не одна, столько, сколько им захочется. Под обликом книжного паиньки в Поле скрывался страстный мужчина, и он всеми силами готов был это доказать, особенно если ничто им не мешало.

Поль просунул руки ей под ягодицы, нежно приподнимая ее, подготавливая. Еще более осторожно он раздвинул ей ноги и вошел в нее. Он был сильно напряжен, дыхание резко участилось. Она сразу поддалась его движениям, выгнула спину, широко раздвинув ноги.

— Ой! — Она прикусила губы, не от боли, от удовольствия. Ведь с ней был именно он, ее Поль.

Она ласково посмотрела на него сквозь бретельки ночной рубашки, попавшие ей на лицо.

Опасаясь сильно нажимать на Салли, Поль оперся о кровать руками. Он уже вошел во вкус происходящего и неотступно двигался к своей цели. Салли ни в чем не отставала от него, щеки ее пылали, тело горело. Поль на мгновение замер, склонился над ней, жарко поцеловал ее в губы и начал снова, поглощенный единством их чувств.

Салли откинула назад голову, ей было трудно сдерживать себя, чтобы не кричать. Здоровая рука ее вцепилась ему в спину, и она задрожала в экстазе, изгибаясь как волна под наплывом чувств, захлестнувших ее. Поль кончил почти одновременно с ней, торжественно совершил еще несколько движений и замер.

Он вышел из нее и, загадочно улыбаясь, спросил:

— Ну, как?

Она ответила ему сонной улыбкой удовлетворенной женщины. «Это тебе за Адель Скаррон», — подумала она.

Поль лег рядом с ней, привел в порядок ее рубашку и накрыл и себя, и ее одеялом. Повернувшись к ней лицом, он прошептал ей на ухо:

— Если все будет так, как было сейчас, я хочу перебраться сюда. Я отказываюсь каждую ночь ходить в ночной рубашке на цыпочках через гостиную. Это неудобно.

— А как на это отреагируют дети? — спросила Салли. — Родителям взрослых детей не положено заниматься такими вещами.

— К черту эту ерунду, — сказал он. — А как, они думают, они на свет появились?

— Ну уж только не так, это точно. Мы не занимались такой любовью с тех пор, как родился Люсьен. С тех пор, как…

— С тех пор, как натворили неизвестно что, — перебил Поль. — Все, теперь будем делать это все время, я переезжаю сюда, пусть это и кончится скандалом.

— Почему бы и нет? — Салли тоже понравилась идея. — Помоги мне сесть, пожалуйста, в конце концов у меня все-таки больная рука. Она не болит, когда в вертикальном положении.

Он поправил подушки под ее спиной и помог ей устроиться поудобнее.

— Теперь я пошел, а ты поспи немного. — Поль начал вставать с кровати.

— Подожди, не уходи. — Она взяла его за руку. — Я хочу поговорить с тобой, пока ты в добром расположении духа. О маленькой Дине.

— Дочери Мишле? Уилл сказал, это она спасла тебя от смерти. Я исполню все, чего бы ты ни попросила ради нее.

— Хорошо, — сказала Салли. — Я хочу, чтоб она вышла замуж за Дэниса.

Поль удивленно посмотрел на нее.

— Я думаю, ты действительно представила себя мертвой, мысленно убрав ее из всех событий.

— Я в общем-то почти такой и была, — заметила Салли. — Я действительно погибла бы, если бы не Дина. Я обязана ей жизнью. Но дело не только в этом, Поль. У нее очень доброе сердце и сильный характер, она любит Дэниса, это ты поймешь, если поговоришь с ней. Она не ищет никакой выгоды и играет саму себя. Молодая прямолинейная душа.

— Может быть, — ответил Поль. — Но как ее примут здесь, если не как посмешище? Это будет для нее трагедией.

— Что касается этого, — засмеялась Салли, — Дэнис говорит, что все, что ей нужно, это всего лишь хорошее образование, и мне кажется, он уже позаботился об этом.

— Серьезно? — Поль снова удивленно посмотрел на нее.

— Да, он отвел ее к профессионалу, — глаза ее лукавили, — Клели Беллок. Да, я знаю, кто она такая.

— О, Господи!

— Да не пугайся, — успокоила его Салли. — Я думаю, он поступил очень мудро. И, к тому же, все сначала были шокированы, — добавила она и поцеловала его голую грудь.

— Я думаю, не в свете последних исследований. — До тех пор, пока он любил ее, он готов был смириться с чем угодно.

Поль с обожанием посмотрел на жену. Она была намного умнее и мудрее, чем он думал.

— Они обучают бедного ребенка носить на голове книгу, — ушла в подробности Салли. — Учат ее французскому. Рассказывают, как надо есть омаров, носить корсет. Корсет ей почему-то совсем не нравится, за что я ее, кстати, не осуждаю. Лет через десять, Поль, когда я растолстею, буду носить свободный блузон, отказавшись от корсетов вообще, предупреждаю тебя.

Поль засмеялся и обнял ее за талию.

— Тогда я выжму все из этих десяти лет, — пригрозил он.

Салли рассмеялась.

— Такое впечатление, что у меня медовый месяц. Подожди, подожди, я еще не договорила с тобой о Дине.

— Да что о ней говорить? Если ты хочешь, чтобы она вышла замуж за Дэниса, я думаю, она выйдет. Правда, молоденькая она совсем. — Его руки снова скользнули под ее ночную рубашку.

— Это не шло в счет в вопросе о Фелисии, — подсчитала Салли. — А ты собираешься отдать Фелисию за Романа Превеста, ведь так?

— Да, так, — ответил Поль, подумав, что ему придется решить сначала судьбу всех своих детей и уже потом любить жену. Он вздохнул и убрал руку. Может, сейчас самое время тоже сбросить маленькую бомбочку.

— Пока ты тоже ко всем добра, давай лучше поговорим о Клодин.

Наступила ее очередь смотреть подозрительно. Салли дала понять Полю, что знает о ней, но то был первый раз, когда они назвали ее по имени.

— Она единственная?

Ряды цветных детей выстроились у нее перед глазами.

— Да. Клодин и все. Баррет хочет жениться на ней.

— Хочет что?

— Хочет увезти ее к себе в Чарлстон и выдать за белую. Он даже убедил Клодин, что это вполне возможно.

— Похоже, это он — белая ворона.

— Ты шокирована?

— Ну, конечно, это неожиданно. А вот интересно, как будет шокирована его сестра Алиса, когда узнает об этом. Поль, что ты собираешься делать?

— Понятия не имею, — ответил Поль, радостный, что обошлось без истерик.