– Нам позвонит.
– То-то и оно. Мы уже не шестерки. Мы большие люди теперь.
– Бля-а-а.
– Так вот: знаешь, кто должен быть третьим в нашем списке – кого надо будет замочить после Свихнувшейся Суки и Гондона, Который Спер Ширево? – Кенни внимательно посмотрел на Омара. Очень серьезно посмотрел. – Дэймонда.
Омар еще раз произнес "бля-я-я-я", потом добавил:
– Ну это вообще кранты.
– Мы будем сами себе хозяева. Какой нам резон на дядю работать.
– Ты чего, сдурел, а?..
– Я говорю как есть – нам сейчас, может, поперла карта. Да этот Дэймонд вообще щенок. Не фиг удивляться, что у него товар увели. Приспособил к делу своего братца-торчка – сам напросился.
За эти несколько секунд Омар передумал больше, чем за все двадцать лет своей жизни. Его мозг работал, как перегревшийся автомобиль, который нес его по фантастической дороге богатства и власти – а на дороге, где есть и первое и второе, непременно оказываются женщины. Омару понравился этот ход мысли. Омар решил, что и впрямь пора туда. Пришло время Дэймонду круто обломаться. Может, Кенни и не такой уж тупой негрилла.
"Бля", чуть было не сказал Омар. "Давай рискнем, а? " Он чуть было не сказал это, когда побитый "гремлин" въехал на автостоянку гостиницы "Под дубом".
Омар увидел машину. Омар:
– Бля-я-я. – Он посмотрел на Париса, вылезшего из машины и вошедшего в мотель. – Вот оно.
– Не может быть.
– Брайс его перехватит.
Кенни пожал плечами:
– Пускай. Она выходит, мы ее перехватываем и берем наркоту. Мы все как надо сделаем, у Дэймонда даже вопросов не будет.
Омар сел. Еще раз крепко задумался. Кенни подгонял:
– Ты чего, суки этой испугался?
– Я не...
– Если ты будешь перед каждой сукой трястись, мы далеко не уедем.
Омар пустился в еще одну поездку в машине разума. И набрал уже приличную скорость. Очень приличную. Саундтрек на стерео: "Ты чего суки-то испугался?" Так продолжалось пару секунд, потом Омар высказал то, о чем подумал:
– Бля, давай рискнем.
Оба разом вылезли из "лексуса". Они двинулись за Парисом, в мотель. Кенни приостановился возле "гремлина".
– Глянь-ка на этот драндулет, а? Видал когда-нибудь такой драндулет? – Кенни открыл дверцу пассажира.
– Ты чего делаешь?
– Время у нас есть. Брайс будет мочить его не спеша. Сидел когда-нибудь в такой развалюхе, а? – Кенни забрался внутрь.
Да, и сколько раз, подумал Омар и тоже залез – на место водителя.
Кенни:
– Ну и дерьмо. Кто ж в такую консервную банку сядет, а?
– Не знаю. Когда мы будем крутыми, я, может, себе ее возьму, вот.
– Да ладно тебе, – обиделся Кенни. – Кончай гнать.
– Не, серьезно. У меня и права будут, все тип-топ. Видишь, сколько там места сзади, а? Любую телку запихнуть можно, понял?
Кенни фыркал, топал ногами, держался за живот, шептал в кулак: "Черт возьми", удивляясь тому, что Омар, всегда серьезный Омар, способен на такие шутки.
Потом они ударили по рукам, сцепились пятернями и тянули, пока пальцы не разорвались.
Короче, эти два ниггера теперь покажут всем, кто тут главный.
В самый торжественный момент у Омара вдруг взорвалась голова. Примерно так же рванули бы спелые арбузы, обрушившиеся с железнодорожной эстакады. Омар в мгновение ока понял, что такое небытие, и не забудет этого до конца вечности.
Лицо Кенни залепили мозги Омара.
– Ах ты, бля! – начал он. Но не закончил: в глотку ему попала пуля – по случайному совпадению совсем недалеко от того места, куда уже попадала пуля много лет назад. Последовавшая за ней вторая пуля, как и в случае с Омаром, лютейшим образом вскрыла его черепную коробку. Тогда Кенни понял, что такое небытие, вслед за Омаром.
Джей подбежал к "гремлину" Париса, "гремлину", за рулем которого находился свеженький труп негра. Негра, но не Париса.
– Тьфу ты! – воскликнул Джей, сокрушаясь не столько потому, что убил не того человека плюс еще одного в придачу, сколько о том, что упустил нужного. – Твою мать!
Джей, хотя и успел к тому моменту израсходовать всего три пули, тем не менее вынул из пистолета магазин и вставил новый, набитый бронебойными, покрытыми тефлоном пулями, в свой "Зиг-зауэр Р-226", снабженный лазерным прицелом, приглушенный компенсационной обмоткой, накладкой на рукоять, удлиненным рычагом затворной задержки и магазинами повышенной емкости, в которых помещались пули, освободившие от мыслей головы Кенни и Омара и, если Джею повезет, призванные сделать то же самое с Парисом.
– Ты труп, ублюдок. – Джей передернул затвор "Зиг-зауэра". – На этот раз он точно труп, Маркус, обещаю тебе.
* * *
Гейл дошла от Фремонт до своего многоквартирного дома на озере Сахара – она когда-то продала собственный дом и копила деньги на то, чтобы выбраться из Вегаса, уже порядком ей осточертевшего, и переехать на Мауи – чем скорее, тем лучше, – пока не поздно. Сегодня она чувствовала необычайное воодушевление, прилив сил. Направляясь к дому в обход рукотворного, заполненного водорослями пруда, она увидела стоящую возле дома соседку, с которой почти никогда не общалась.
Стоять на улице в такое время было поздновато.
– Ты чего тут стоишь? – спросила Гейл у соседки.
– Жду.
– Чего ждешь?
– С парнем познакомилась.
– Серьезно?
– Серьезно. Познакомилась с парнем, и он обещал меня отсюда увезти. Во Флориду. На Киз. У него есть деньги.
– Серьезно?
– Серьезно. Ну, сейчас у него денег нет, но скоро будут. Он вот-вот получит деньги, и мы поедем во Флориду. На Киз. По-царски жить будем. Вот я его и жду. Парня этого.
У Гейл не хватило духа объяснить что к чему соседке, чтоб та расслабилась. Если она ждет мужчину, она будет ждать его долго. Вместо этого она сказала:
– Может, зайдешь ненадолго, кофейку попьем. Нам есть о чем поболтать.
– Не могу. Боюсь парня пропустить.
Черт, подумала Гейл. Будет девочке наука. Она-то сама уже ученая.
Гейл пошла к себе, подсчитала чаевые и положила деньги в банку "дорога-на-Мауи".
* * *
Парис распахнул дверь номера и стал впотьмах пробираться к тумбочке, дважды выкрикнув по пути имя Нены. Включил свет.
Секунда, несколько секунд потребовалось Парису, чтобы освоиться. Нена лежала на кровати. Она спала. Парис был уверен, что она спит. Но если она спит, то почему у нее такие широко открытые мутные глаза, тупо уставившиеся в какую-то точку под потолком? Если Нена спит, то почему она выглядит такой избитой, обожженной и... мертвой? Пару минут потребовалось Парису, чтобы сообразить: Нена выглядит так, потому что она в самом деле избита и обожжена. Нена – мертвая.
Нереальное слилось с реальным.
– Нена... – то ли выдохнул, то ли произнес Парис.
Он собрался выдохнуть еще раз, но тут дверь была распахнута ударом подошвы Джея. Он вломился в комнату как терминатор.
– Ты, безмозглый ублюдок!
Парис осел от ужаса, бросился на шершавый пол.
– Ты, скотина!
По Парису пробежала красная точка лазерного прицела. По шее, по губам, по глазам. По лбу.
Парис забился в угол – о господи! – таракан, спасающийся от баллончика "Рейд".
– Ты жестокий, ты бесчувственный, ты...
– Пожалуйста... пожалуйста...
(Мягко.) – ...Ты даже не знаешь, что такое любовь. (Твердо.) Ты умеешь только мучить, убивать и разрушать. А больше ничего не умеешь. – Красная точка замерла на мишени. – Тебе конец.
– Я ничего не делал! – взвыл Парис.
– Не делал?.. Ты убил Маркуса!
– Я не убивал...
– Ты зверски...
– Господи, господи, дружище, я никого не убивал! Ты перепутал! Ты меня с кем-то перепутал! – Парис трясся и завывал: – Ты убил ее ни за что!
Безумный, яростный мир, в который Джей рвался изо всех сил последние полдня, расплылся в очертаниях. "Ее?.."
Ее. Нену. Она лежит изувеченная. Она мертва. Как и Маркус.
Джей опустил "Зиг-зауэр".
Парис с силой схватился за голову руками, так что она чуть не лопнула.
